Я вошел в инфосеть Синдиката и открыл файл с историей сделок старателей с серыми скупщиками. Мой ограниченный доступ не позволял видеть даты операций и информацию об участниках сделок. Зато мне были доступны цены, названия и изображения артефактов, а также короткие справки о том, где и при каких обстоятельствах они были найдены.
По большей части каталог был забит всякой относительно дешевой мелочью, вроде осколков брони и обломков разрушенных взрывами механизмов боевой техники. Эти позиции, как и различные энергоячейки, сервоприводы и прочая чуть более ценная машинерия, меня в данный момент не интересовали. Я отсортировал базу данных по цене, и картина резко изменилась. Теперь наверх всплыли наиболее дорогие находки, но сколько я ни искал среди них знакомый контейнер, ничего похожего так и не обнаружил.
И всё же Тирой и остальные старатели откуда-то о нем знали, а значит, информация есть, и я просто не там ищу. Вообще-то, каталога Синдиката мне всегда более чем хватало. Добыть какой-то из артефактов, формировавших верхнюю часть списка, мне светило разве что случайно. В местах, доступных нашей артели, такие ценные предметы практически не встречались, так что читал я о них просто из любопытства. Тем не менее, если бы найденный мной контейнер в этой базе присутствовал, я бы его обязательно запомнил, поскольку, судя по действиям Тироя, он точно вошел бы в первую десятку, а то и возглавил бы список с приличным отрывом.
Закрыв каталог, я вышел из инфосети Синдиката и переключился на закрытую базу данных серых скупщиков. Пользоваться ей я не любил. В целом она дублировала информацию, доступную в каталоге Синдиката, но бардака в данных здесь было заметно больше. По крайней мере, так мне казалось раньше. Плюс к тому мой доступ к информации здесь ограничивался только ценами и названиями артефактов, да и то часто вместо конкретной цены указывался довольно широкий ценовой интервал.
В отличие от Синдиката, сообщество скупщиков совсем не походило на вертикально-интегрированную структуру. Своя гильдия у них, конечно, имелась, и ради защиты общих интересов они всегда быстро и эффективно объединяли усилия, но, насколько я смог понять, самостоятельности в принятии решений у них было заметно больше, чем у среднего звена функционеров Синдиката. Соответственно, и информацию в общую базу они скидывали не столь дисциплинированно, как старатели, стараясь по возможности оставить себе поле для маневра при торговле с поставщиками артефактов.
В общем, раньше я считал эту базу данных почти бесполезной, но, как оказалось, очень зря. Прежде всего потому, что в каталоге скупщиков присутствовали артефакты, которых в базе Синдиката не было, причем по большей части именно среди самых дорогих позиций. Возможно, я не обращал на это внимания именно по той причине, что найти по-настоящему ценный предмет мне совершенно не светило.
Интересно, откуда взялись эти артефакты? Старатели Синдиката обычно очень аккуратно вносят в базу информацию о своих сделках, и это означает, что либо мой ограниченный доступ позволяет видеть не все позиции, либо к скупщикам эти артефакты попали иным путем. А каким? Выкупили с официального рынка? Но с какой целью? Обычно-то они обеспечивают поток товара в обратную сторону – от нелегальных старателей в официальный оборот. Остаются только черные старатели. Именно они лезут в самые гиблые места Руин и иногда приносят оттуда уникальные предметы, которые потом выкупают вербовщики Федерации. Но, естественно, выкупают не напрямую. Через руки серых скупщиков эти вещи проходят в обязательном порядке и, похоже, иногда оставляют следы в их базе данных.
Контейнер нашелся почти сразу, и я этому не слишком удивился. За Тироя не скажу, но вряд ли Дженго, Куват и Бирс специально заучивали каталог серых скупщиков. Скорее всего, с этой находкой была связана какая-то история, имевшая резонанс в среде старателей, потому-то его внешний вид и отложился в их памяти. Ну а я погрузился в эту тему несколько позже своих бывших товарищей по артели и, видимо, этот момент просто не застал.
Сразу раскрывать нужную мне строку базы данных я не стал. Сначала терпеливо и очень внимательно рассмотрел пару десятков других позиций, стремясь создать впечатление изучения широкого спектра наиболее ценных предметов, которые когда-либо добывались в Руинах. Лишь минут через двадцать я позволил себе перейти к описанию контейнера.
Мой уровень доступа позволял видеть объемное изображение артефакта, которое можно было вращать вокруг любой из осей. Этот экземпляр был поврежден даже несколько сильнее моего, но вот маркировка на нем сохранилась лучше. Пока буквенно-цифровой код, нанесенный на стенку цилиндра мне ни о чем не говорил, но изображение сопровождалось пояснительной надписью, состоявшей из нескольких строк:
«Универсальный дрон-разведчик подразделений специального назначения федеральной армии. Произведен на заводе орбитального промышленного кластера Аританы-7 в первый год Вторжения. Поколение одиннадцать плюс. Состояние удовлетворительное».
Цена указана не была. Вместо нее стояла пометка: «Выкуплен представителем Федерации». Эта короткая фраза говорила сама за себя. Вербовщики никогда не разменивались на мелочи. Из разговоров старателей мне доводилось слышать, что сделки на сумму меньше миллиона федеральных кредитов их вообще не интересовали. Если исходить из текущего курса, мой контейнер мог стоить около четырех с половиной миллионов криптонов – полулегальной валюты, имевшей хождение в нашей колонии почти наравне с кредитами Федерации. Вот только в отличие от кредитов официальные власти не имели возможности контролировать транзакции в криптонах, да и не стремились к этому, поскольку сами были заинтересованы в наличии никому не подконтрольных денег.
Теперь мне стало совершенно ясно, почему Тирой повел себя именно так, а не иначе. Такая куча денег стоила любого риска. И ведь я попробовал оценить только нижнюю планку. На самом деле сумма сделки могла быть в разы больше. По сути, это был билет в новую жизнь, вплоть до возможности покинуть нашу звездную систему и перебраться в более цивилизованные места. Конечно, всё это еще нужно было как-то организовать, и вот здесь могли начаться по-настоящему серьезные трудности. Одних только денег для такого дела совершенно недостаточно, но, думается мне, мой бывший лидер не собирался торопиться. Убрав свидетелей, о получил бы неограниченное время на подготовку операции по сваливанию из нашей процветающей колонии. Ну, а теперь, похоже, такой шанс появился у меня. Вот только, в отличие от Тироя, я слишком мало знаю о том, как устроена властно-криминальная система Бриганы-3. Впрочем, вряд ли бывший лидер нашей артели знал намного больше меня, но он наверняка рассчитывал со временем во всём разобраться.
Меня ощутимо потряхивало. Подростковый организм был плохо приспособлен к подобным новостям. Я с большим трудом держал себя под контролем, повторяя, как мантру, что мне ничем нельзя себя выдавать. Требовалось немедленно занять мозг каким-то делом, и я внимательнее всмотрелся в экран, пытаясь разобраться в нанесенной на контейнер маркировке. Надпись «UGRD-41/11+» мне ни о чем не говорила, разве что три последних знака могли указывать на то самое поколение одиннадцать плюс, которое упоминалось в описании артефакта.
Буквы и цифры, сохранившиеся на найденном мной контейнере, я выучил наизусть, и выглядели они так: «…FRD-..2/…2». Учитывая полное внешнее сходство, моя находка, скорее всего, была чем-то очень похожим на выкупленный вербовщиками артефакт, но всё же от него отличалась. В маркировках не совпадали, как минимум одна буква и две цифры. Кроме того, плюса в конце строки на моем контейнере точно не было.
Можно допустить, что первые четыре буквы – это аббревиатура, образованная сокращением названия изделия, две цифры после дефиса – номер модели, хотя здесь могут быть и другие варианты, а цифры и плюс после косой черты – номер поколения. Последнее, к слову, в маркировке оружия обычно не указывается. Специалистам, как правило, достаточно номера модели, но здесь почему-то поколение указано в явной форме. Хотя, если изделие экспериментальное или мелкосерийное, то в этом, возможно, есть смысл.
Я закрыл описание контейнера и перешел к следующей строке базы, но на открывшееся объемное изображение даже не взглянул. Итак, что мы имеем? Гадать о конкретных буквах и цифрах, отсутствующих в маркировке моего артефакта, можно было сколько угодно, но пока что единственным разумным вариантом представлялось принять допущение, что они совпадают с таковыми на найденном мной изображении. Если так, то получается «UFRD-42/12», хотя, возможно, я просто выдаю желаемое за действительное, и номер модели на самом деле тридцать два, а то и двадцать два. Поколение, правда, вряд ли может быть ноль вторым, но кто их, этих военных, знает. Может, когда совсем уж прижало, распечатали какие-нибудь древние склады и снабдили колониальные силы окраинных звездных систем всяким старьем. Запросто ведь могли. Но, с другой стороны, дрон-разведчик поколения одиннадцать плюс как-то ведь к нам попал…
В общем, хотелось, конечно, думать, что я завладел более продвинутым образцом довоенных технологий, чем артефакт, прошедший через руки серых скупщиков, но мысленно я готовил себя к тому, что всё может оказаться и не так радужно. Впрочем, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, у меня возникла очередная пачка проблем, на решении которых следовало сосредоточиться в первую очередь.
Прежде всего, мой билет из клоаки, называемой Бриганой-3, следовало максимально обезопасить. В прошлый раз времени на устройство нормальных тайников у меня не было, и пришлось сооружать схроны наспех, надеясь, по большому счету, на удачу. Собственно, во многом поэтому я так легко согласился взять на себя долг Тироя. Мне по зарез требовалось попасть в Руины как можно раньше, чтобы никто случайно не наткнулся на припрятанные мной вещички.