– Она так и называется?
– Да. Практически не пропускает видимые человеческому глазу лучи ультрафиолетового спектра.
– Для чего еще такие лампы нужны?
– Ну, для проверки банкнот и еще в криминалистике, конечно. При помощи черного света обнаруживаются следы крови, спермы, мочи, слюны. Все это светится в определенном спектре.
Самсонов задумался. То, что перечислил криминалист, как-то не добавляло ясности.
– Больше они ни для чего не нужны? – спросил полицейский.
Полтавин помолчал.
– Кажется, еще в дерматологии, – проговорил он через полминуты.
– Для чего?
– Точно не скажу, но вроде бы для диагностики кожных заболеваний.
– Спасибо, Федь.
– Не за что? Может, скажешь, что было в послании Юкина?
– Конечно. Он сказал: «К О П И Я П О Д Я Б Л О Н Е Й Э Т О К Л Ю Ч И Ч Е Р Н Ы Й С В Е Т».
– Под яблоней уже смотрели?
– Само собой.
– У него в огороде?
– Именно там.
– Что нашли?
– Флешку в банке из-под огурцов.
Криминалист усмехнулся.
– Что на ней?
– Сведения о четырех людях. Не знаю пока, кто такие и какое отношение имеют к черному свету и ключам. Может быть, они знают какой-то шифр.
– Будешь их искать?
– Конечно.
– Ладно, держи меня в курсе. Если что, я на связи.
– Спасибо.
– Ты действительно думаешь, что есть шифр? – спросил Дремин, когда Самсонов отключился.
Тот пожал плечами:
– Не знаю. «Ключи» же есть.
– Надо отдать Коровину эти файлы. Он свяжется с криптологами. Может, и сам что-нибудь найдет.
– Так и сделаю, – кивнул Самсонов. – Но едва ли шифр содержится в файлах. Я думаю, все сложнее.
Самсонов позвонил Коровину и объяснил, что от того требуется.
– Присылай все, – сказал Коровин. – Сейчас зайду на свою электронную почту.
Через две минуты файлы уже были у следака.
– Получил? – спросил Самсонов, на всякий случай позвонив еще раз.
– Да, все в порядке. Сейчас займусь. Ты действительно думаешь, что есть какой-то шифр?
Самсонов легко представил удивленные мальчишеские глаза Коровина.
– Не уверен, но надеюсь, – честно ответил он. – Удачи.
Отключившись, он поморщился и машинально погладил швы на животе.
От волнений и тряски в машине они неприятно заныли – словно кто-то тянул их в разные стороны крошечными щипцами.
– Может, поедим? – предложил Дремин.
– Ехать никуда неохота, если честно.
– Какие проблемы? Закажем сюда. Ты что предпочитаешь?
Самсонов немного подумал.
– Давай что-нибудь китайское. Неподалеку открылся ресторан, вроде неплохой.
– Я там был, мне понравилось, – Дремин достал мобильник и отошел к окну.
Пока он делал заказ, Самсонов вошел в интернет и нашел сводку происшествий за последние две недели. Он предполагал, что тот, кто пытается уничтожить все, что связано с программой «Ультрафиолет», должен был позаботиться и о лаборатории. Самсонов искал сообщения о пожаре, взрыве или еще о чем-нибудь в этом роде.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Дремин, подходя. – Еда будет через полчаса. Я заказал курицу в пряном маринаде и грибную лапшу.
– Отлично. Я ищу лабораторию.
– Какую лабораторию?
– В которой проводились секретные исследования на деньги «Фармасьон Прайвит Энтерпразис». Едва ли проектом «Ультрафиолет» занимались на базе датской компании.
– И как ты ее ищешь?
Самсонов объяснил.
– Ну что, это дело, – одобрил Дремин, правда, без особого энтузиазма. – Попробуй. И знаешь, кого я бы еще проверил? – добавил Дремин, садясь на диван. – Горштейна.
– В смысле? Он же маразматик.
– Ну, он не всегда им был, верно?
– Надо думать.
– Так вот, когда-то он был видным ученым и явно сотрудничал с этими твоими… из «Фармасьон Прайвит Энтерпразис».
– В том-то и дело, что нет, – отозвался Самсонов.
Дремин скептически усмехнулся:
– Если об этом нет записей, это еще не значит, что этого не было!
– Если руководство «Фармасьон Прайвит Энтерпразис» действительно замешано, то это может оказаться следом, – согласился Самсонов. – Но пока у нас есть основания считать, что в курсе происходящего с серверами был Жарков. Остальные…
– Да не важно! – перебил Дремин. – Главное, что Горштейн был в теме, а значит, он мог где-нибудь устроить лабораторию. С его-то старыми связями. Понимаешь?
Самсонов кивнул: Дремин был прав.
– Да, это надо проверить, – сказал он.
Дремин просиял, а Самсонов снова позвонил Коровину и попросил заняться связями Горштейна.
– И чем конкретнее, тем лучше, Жень, – добавил он напоследок. – Нам надо точно знать, что и где искать.
– Башметов, кстати, велел тебе передать, что сегодня похороны Жаркова, – заметил Дремин, когда старший лейтенант закончил разговор. – Сейчас только вспомнил.
– Во сколько?
– В шестнадцать ноль-ноль. На Центральном кладбище.
– И что?
Дремин пожал плечами.
– Понятия не имею.
Самсонов задумался.
Возможно, пришло время повторить трюк с живцом. Несмотря на смерть Жаркова, расследование с мертвой точки он сдвинул. На этот раз он закинет удочку с наживкой в виде «черного света» и «ключей». Уж если сработал «ультрафиолет», то прямой намек на то, что Самсонов заполучил сведения, из-за которых умер Юкин, заставит действовать…
А, собственно, кого? Преступника, потенциальных жертв?
«Не важно, – сказал себе Самсонов, – главное, чтобы процесс пошел».
– Надо будет съездить, – решил он.
– За каким? – недоумевающе нахмурился Дремин.
– Потолкуем с остальными товарищами.
Дремин усмехнулся:
– Теми, что еще живы?
– Именно.
В это время в кабинет позвонили из проходной и сообщили, что принесли еду из китайского ресторана.
– Смотри-ка ты, даже быстрее, чем обещали! – обрадовался Дремин. – Я схожу.
– Давай.
Пока он отсутствовал, Самсонов вызвал двух оперов – Морозова и Рогожина – и обрисовал им вкратце ситуацию.
– Найдите этих четверых и привезите сюда, – сказал он, передавая им распечатку с данными Подлесской, Ладонникова, Саурова и Мартышкина. – Надеюсь, еще не поздно.
– Сам что будешь делать? – спросил Морозов, складывая листок, чтобы убрать его в карман желтой куртки, которую он носил чуть ли не круглосуточно.
– Хочу сходить на похороны Жаркова. Половить рыбку в мутной воде.
– Только аккуратно. Чтобы не так, как в последний раз.
Самсонов машинально приложил руку к швам.
– Сам не хочу.
В кабинет вошел Дремин с пакетами из ресторана.
– Кушать подано! – объявил он, кладя все на стол.
– Парни будут искать Подлесскую, Ладонникова, Саурова и Мартышкина, – сказал Самсонов, когда Морозов и Рогожин вышли. – Когда найдут, привезут в управу.
– Вот и отлично, – кивнул Дремин. – А мы перекусим. Нам еще на похороны идти.
Центральное кладбище было относительно новым – его заложили только в советское время. Зато оно могло поспорить со многими кладбищами города своими размерами. На его территории находились также колумбарий (несколько кирпичных стен, с двух сторон которых имелись ячейки, закрывающиеся мраморными плитами) и крематорий, чьи трубы возвышались над деревьями и были видны даже с шоссе.
Дождь по-прежнему моросил, лениво и размеренно, нисколько не освобождая тяжелые тучи от их ноши. Они висели над городом и кладбищем набрякшим влагой ватным одеялом, практически не двигаясь. Воздух из-за дождя не делался свежее, в нем словно законсервировались запахи пыли, гари, бензина и выхлопных газов.
На могилах лежал серый туман, закрывающий выложенные плитами дорожки и надгробия. Из него поднимались красные и черные гранитные обелиски всевозможных форм и размеров. Крестов было мало, но и они в основном были каменные.
Перед зданием крематория стояли автобусы и минивэны. Водители курили, стоя группами человека по три-четыре. Справа виднелась недавно построенная часовня с шатровой крышей ярко-синего цвета.
В зале, облицованном мрамором песочного цвета, собралось человек сорок, из которых Самсонов знал только нескольких, да и тех больше по фотографиям. Только с Долининым он встречался лично.
Гроб был черным, металлическим. Он стоял на возвышении, окруженный цветами и свечами. Верхнюю часть приоткрыли, и можно было подойти попрощаться с покойником. Играла тихая незнакомая Самсонову музыка – фортепиано и альт. Пахло ладаном и воском.
Абгарян произнес речь довольно складно и проникновенно. Многие плакали, особенно женщины.
На одну из них Самсонов обратил особое внимание: она была в полном трауре, даже вуаль надела, что выглядело необычно. Рядом с ней переминалась с ноги на ногу бледная худенькая девочка лет шести с аккуратно заплетенной черной косой. Самсонов попытался поймать взгляд женщины, но она смотрела в пол и упорно не поднимала глаза. Было ясно, что это вдова Жаркова.
После Абгаряна еще несколько человек выразили желание высказаться по поводу кончины своего коллеги-товарища-близкого друга. Наконец, служащая крематория, подведя краткий итог всему вышесказанному, объявила, что пора начинать церемонию сожжения.
Из колонок зазвучала похоронная мелодия (Самсонов услышал, как кто-то из присутствующих шепотом говорит соседу, что это отрывок из «Реквиема» – «Libera me», то есть «Избавь меня»), и гроб медленно начал опускаться в подвал, где находились печи.
Затем присутствующих попросили выйти в фойе, а вдова с девочкой ушла за документами. Их должны были им вручить через несколько минут, после чего все отправлялись на поминки в арендованный коллегами Жаркова ресторан.
В коридоре к Самсонову дергающейся походкой подошел Долинин.
– Опять что-то вынюхиваете? – проговорил он грубо. – Лучше бы защитили Глеба, чем следить за ним и ничего не предпринимать. Его ведь убили у вас на глазах?
– С чего вы взяли? – спокойно поинтересовался Самсонов.
– Нам сказали, что вы вызвали «Скорую».