Пришлось Самсонову прижать старика к кровати. Тот бился и хрипел, потом вдруг затих.
– Куда вы собрались? – спросила Марго.
– А? – взгляд у профессора стал абсолютно бессмысленным. – Кто вы такие?
Девушка вздохнула:
– Все бесполезно!
– Похоже на то, – согласился Самсонов. – Оставим его в покое.
Они вышли в коридор. Охранник поджидал их за ближайшим столом.
– Ну, как успехи? – спросил он, подходя.
– Никак. Вы были правы, – ответила девушка.
– Естественно. Ладно, идемте, я вас провожу.
Через несколько минут Самсонов и Марго покинули больницу. Когда они вышли, старшему лейтенанту показалось, что он выбрался из склепа на свежий воздух.
– Какие планы? – спросил он Марго.
– Съезжу в «Фармасьон», – ответила та. – Поговорю с учеными.
– Думаешь, они скажут тебе, где резервная копия результатов исследований?
– Вряд ли, но надо попробовать. Кстати, дай мне фоторобот убийцы, я покажу его ученым. Если даже никто не признается, что узнает его, хоть понаблюдаю за реакцией.
Самсонов вытащил из кармана листок с портретом.
– Держи.
– Спасибо. Потом засяду в кабинете, попытаюсь вычислить, куда Горштейн мог деть копию. Раз уж нам не повезло с ним самим. А ты чем займешься?
Самсонов хотел сказать, что присоединился бы к девушке, но передумал.
– Мне надо изучить отчеты Полтавина, – сказал он. – Поеду в управление.
Некоторое время они шли молча, потом Марго спросила:
– Что понадобилось Анне Шварц от Горштейна? Настолько, что она пыталась подкупить этого принципиального стража с дубинкой?
– Понятия не имею, – честно ответил Самсонов. – Если встретишься с ней сегодня, спроси.
– Обязательно.
Добравшись до управления, Самсонов сразу засел у себя в кабинете изучать криминалистический отчет. Он прочитал все, что касалось обследования сгоревших трупов, затем вернулся к одному пункту, который его заинтересовал: на теле Саурова, который лечился у Горштейна от пигментной ксеродермы, обнаружены следы люминесцентной краски – всего три квадратных сантиметра.
Самсонов набрал номер Полтавина.
– Алло, Федь, привет.
– Здорово, Валер. Как дела?
– Потихоньку. У меня к тебе вопрос.
– По отчету?
– Ага.
– Ну, давай.
– Что за краска была на трупе Саурова?
Полтавин усмехнулся:
– Я ждал этого вопроса. Знал, что ты обязательно позвонишь. Это светящаяся краска вроде тех, которые используются на дискотеках.
– Как вы ее обнаружили?
– Легко. Мы всегда просвечиваем трупы ультрафиолетом на предмет невидимых субстанций.
– Это я понимаю. Но откуда краска взялась на трупе?
– Без понятия.
– А предположения есть?
– Ну-у, – протянул Полтавин, – нафантазировать-то можно все что угодно.
– Не важно, давай фантазии. Любой бред, который приходит в голову.
– Краску мог пролить на себя Сауров. Или убийца.
– Зачем убийце люминесцентная краска?
– Да откуда же мне знать? Делать выводы – твоя работа, Валер.
– Знаю, знаю. Ладно, – Самсонов помолчал, размышляя. – Слушай, Федь, а эта краска при горении оставляет какие-нибудь следы?
– Хм. Думаю, что да. А что?
– Проверь, пожалуйста, не осталось ли следов от нее на других телах.
– Ладно, сделаю.
– Когда будут результаты?
– Не сию секунду, конечно. Часа через три, наверное. Может, и больше. Все зависит от того, какие анализы потребуются.
– Хорошо, спасибо.
– Не за что. Как насчет небольшой ставочки? Скажем, рублей пятьсот за труп? Если следы есть, я продул.
– Нет, спасибо, – отказался Самсонов. – Искушение, конечно, велико, но мне нужны деньги на лечение.
Полтавин хохотнул.
– Ладно, но смотри: если передумаешь, время еще есть.
Отключившись, Самсонов задумался. Его зацепил один момент во всем этом деле, к которому он мысленно возвращался уже не в первый раз.
Сняв трубку стационарного телефона, он набрал номер Башметова.
– В чем дело, Валера? – раздался через полминуты голос шефа.
– Меня смущает кое-что.
– Неужели? – Башметов едва слышно усмехнулся. – Ну, и?
– Ксеродерма и фотодерматоз – настолько редкие болезни, что мне трудно поверить, что какая-то корпорация стала бы вкладывать деньги в исследования, необходимые для создания лекарства от них.
Башметов хмыкнул.
– Я уж боялся, что ты об этом так и не задумаешься.
– Значит, вы тоже об этом…
– Естественно.
– А почему не сказали?
– Зачем? До всего надо доходить своим умом.
Самсонов подумал, что, наверное, это был один из тех моментов, которым Валентин не велел делиться с подчиненными, просто шеф не хотел об этом говорить.
– Ладно, а что вы думаете по поводу всего этого? – спросил он. – Или мне сначала поделиться своей версией?
– Ну, валяй.
– Думаю, «ключи» были не только пациентами, но и подопытными кроликами.
– Так-так.
– Надо проверить, не получали ли они фиксированные суммы денег в последнее время.
– Зарплату? – уточнил Башметов.
– Да. Правда, это можно узнать, только если их переводили на счет.
– Это маловероятно, как ты сам понимаешь. Но я попрошу наших… коллег проверить банковские счета убитых. Ты об этом хотел попросить?
– Да, спасибо.
– Не за что.
Самсонов отключился и заварил себе черный чай. Дома у него была целая коллекция упаковок из разных стран мира, но на работе он себя не баловал и пил самый обычный, из ближайшего супермаркета.
Устроившись на диване, Самсонов еще раз просмотрел отчеты, но больше ничего интересного не обнаружил. В голову лезли мысли о Марго, но он старался гнать их прочь. Зачем вспоминать прошлое, если они встретились только на некоторое время, необходимое для того, чтобы расследовать порученное Башметовым дело?
У них уже была одна попытка, и успехом она не увенчалась, так есть ли смысл начинать все заново? Да и нужно ли это Марго? Наверное, да, раз она согласилась на просьбу Башметова. С другой стороны, само дело вполне могло заинтересовать ее, ведь серийные убийства – ее специализация, а где еще она может принять участие в подобном расследовании?
Самсонов подумал, а хочет ли он сам вернуть Марго. Ответа на этот вопрос у него не было.
Он встал с дивана и подошел к окну. За кустами сирени виднелись новостройки, закрывшие небо, рекламные щиты и паутина проводов, протянутых над улицей. Иногда полицейский чувствовал себя потерянным в этих каменных джунглях. К чему идет его жизнь? Что его ждет?
Марго отправилась в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис», предварительно договорившись о встрече со всеми пострадавшими от атаки вируса. За исключением покойного Жаркова, естественно.
Она чувствовала, что не зря согласилась принять участие в расследовании: депрессии как не бывало, и даже отношения с Самсоновым, пусть и сохраняли определенную напряженность, вызывали у нее интерес: как пойдет, чем закончится? Не то чтобы Марго всерьез рассчитывала на возобновление романа, но она ощущала, что Самсонов к ней не остыл. И это будоражило.
Кроме того, само расследование затягивало девушку все сильнее.
Перед ней оказалась загадка с кучей составляющих, и расположить их в правильном порядке стало для Марго увлекательной головоломкой. Возможно, когда они с Самсоновым отыщут убийцу, она напишет статью в один из научных журналов или даже начнет работу над монографией. Живой материал – это как раз то, чего ей не хватало.
Марго проехала через ворота «Фармасьон Прайвит Энтерпразис», показав охраннику временное удостоверение, выданное Башметовым.
Здание произвело на нее не лучшее впечатление: показалось слишком громоздким и претенциозным. Словно посреди живописного парка поставили бетонную коробку, постаравшись придать ей вид посовременней.
Марго пропустили внутрь, и она первым делом поднялась в кабинет Владимира Абгаряна, заведующего отделом вирусных культур.
– Добрый день, – проговорила она, входя сразу после короткого стука. – Я вам звонила, мы договорились о встрече.
– Вы Маргарита? – Абгарян поднял голову и, подслеповато сощурившись, оглядел вошедшую. Глаза у него были круглые, черные, маслянистые, делавшие его похожим на большого усталого тельца. – Проходите, пожалуйста. – Он указал короткопалой рукой на стул для посетителей. – Я правильно понял, что вы из полиции?
– Да. – Не моргнув глазом, Марго показала свое временное удостоверение.
Абгарян взглянул мельком, слегка покачал круглой, как шар для боулинга, головой и уставился на девушку, сложив ладони перед собой.
– Я вас слушаю.
Марго, не торопясь, достала из сумочки блокнот и ручку – для пущей важности. Затем огляделась, выдерживая паузу. Она знала, что заставить человека нервничать, пусть даже без особенного повода, иногда небесполезно: в порыве злости или гнева люди часто выдают то, что хотели бы скрыть.
Абгарян терпеливо ждал, пока Марго заговорит. Он сидел, чуть подавшись вперед, внимательно глядя на девушку своими похожими на маслины глазами.
Марго продолжала разглядывать обстановку. Порой кое-что о человеке можно понять по тем предметам, которыми он себя окружает, рядом с которыми чувствует себя комфортно и уверенно.
Ей сразу бросились в глаза бронзовые статуэтки на стеклянном стеллаже-горке, изображающие египетских богов, каждая высотой примерно в двадцать сантиметров, а также развешанные на стенах литографии. На первой изображался лев, пожирающий солнце, на второй – пеликан, кормящий птенцов, на третьей – человек с двумя головами, попирающий ногами опрокинутого дракона, который лежит на шаре с двумя маленькими крылышками. Была также змея, обвивающая крест, и уроборос – дракон, кусающий собственный хвост. Внутри круга, образованного последним, располагалась шестиконечная звезда с вписанными в нее розой и инструментами каменщика.
– Вижу, вас заинтересовали репродукции, – чуть улыбнувшись, заметил Абгарян.
– Немного. Знакомый символ, – Марго указала ручкой на последнюю литографию. – Кажется, я где-то его уже видела.