– Готовность номер один. Действуем по моему сигналу.
Такую готовность он объявлял уже в третий раз. Первые две оказались ложными. Возможно, и эта тоже будет пустышкой.
Белая «Сузуки» остановилась перед рестораном, но водитель и пассажир выходить не торопились. Оба сидели не шевелясь.
– Дай зумм! – скомандовал Тарасов, хлопнув присоединившегося к группе Коровина по плечу. Тот сразу же увеличил изображение с одной из камер, а затем с другой.
– Видно плохо, – сказал, вглядываясь в экран, Самсонов. – Но это точно мужчина и женщина.
– Ничего не значит! – пробормотала Марго.
Она была напряжена, как сжатая пружина, и стояла, вся подавшись вперед, готовая к броску.
Но вот со стороны водителя открылась дверь, и вышел мужчина. На голове у него была низко надвинутая бейсболка.
– Это наш клиент! – тут же сказал Тарасов.
– Откуда ты знаешь? – быстро спросил Самсонов.
– У него под курткой оружие. Уж поверь!
Командир группы захвата поднес рацию ко рту и проговорил:
– Подтверждаю готовность. Повторяю: готовность подтверждаю!
Самсонов услышал, как Марго переводит дух.
Из «Сузуки» вылезла женщина. На ней тоже была кепка, и лицо закрывал козырек.
– Белая «Сузуки», – заговорил в рацию Тарасов. – Кто видел, как она подъехала?
Динамик затрещал, и Самсонов услышал, как один из расставленных на подходах к ресторану наблюдателей отвечает:
– Подъехали со стороны Симоновского, останавливались метрах в ста от угла с Микеевской, мужчина выходил из машины на двенадцать минут. Скрылся во дворе, где у нас никого нет. Что там делал – неизвестно, однако в руке нес ремонтный кейс.
– Уверен? – быстро спросил Тарасов. – Мог это быть оружейный кофр?
– Нет, не думаю. Если только он не положил в него пистолет или автомат. Но зачем?
На это Тарасов не ответил.
– Хорошо, – сказал он. – Проверь, что во дворе.
– Уже проверил. Ничего.
– В смысле?
– Двор пуст. Стоят четыре автомобиля, но в них никого нет. Все подъезды с домофонами. Нет возможности выяснить, что там делал мужчина.
– Может, отливал? – хмыкнул Коровин.
Тарасов недовольно покосился на него.
– Для этого с собой не берут ремонтный кейс, – бросил он вполголоса.
– Ну, мало ли, – невозмутимо пожал тот плечами. – Кстати, я проверил номера автомобиля. – Он вывел данные на один из мини-экранов в углу монитора. – Числится в угоне с сегодняшнего дня. Заявление поступило два с половиной часа назад.
– Даже номера не свинтили, – проговорил Тарасов. – Видать, торопились.
– Думаю, им некогда было, – сказал Самсонов. – Да и зачем? Они машину взяли ненадолго.
Тем временем Горштейн и Шварц вошли в ресторан.
– Начали! – объявил Тарасов. – Повторяю: начали!
Прошло всего полминуты после того, как объекты скрылись из виду, и из укрытий показались члены группы захвата. Они начали действовать по заранее составленному плану, который предполагал немедленное начало операции после того, как Горштейн и Шварц скроются в ресторане.
– Ладно, – сказал Тарасов. – Мне пора!
Он вышел из минивэна и бегом направился к одной из групп спецназовцев, которая должна была войти в ресторан последней, но которой предстояла самая ответственная часть операции – ворваться в ту часть здания, где отряд Джареда Ли встречался с Горштейном и Шварц. Остальные просто занимали внутренние помещения, блокировали связь и должны были нейтрализовать членов китайской группы, если бы те оказались расставлены по ресторану. Впрочем, агенты, переодетые посетителями, заранее разместились в «Красных вратах» и докладывали, что в основных залах чисто. Предположительно отряд Джареда Ли занял одну из комнат, находящихся в глубине заведения, – более точно определить их местоположение техника не позволяла.
Часть бойцов окружила столики во дворе, другая сделала то же самое внутри «Красных врат». Камеры показывали написанные на лицах посетителей ужас и смятение. Спецназовцы быстро очистили территорию, указывая людям, в какую сторону эвакуироваться.
Красные фонари раскачивались из стороны в сторону на усилившемся ветру, в темноте от них оставались алые шлейфы. Начал накрапывать дождь.
К окнам и витринам в близлежащих домах прильнули любопытные: бледные лица, прижатые к стеклу ладони, шевеление, напоминающее возню насекомых.
Самсонов представил, как спецназовцы рассредотачиваются внутри «Красных врат», занимая оба этажа и террасы. Было видно, как из дверей выбегают перепуганные посетители. Под ложечкой засосало от предвкушения скорой развязки.
– Когда мы вступаем? – спросила Марго.
Они оба были в бронежилетах и тактических шлемах, которые сейчас держали в руках.
– Надеюсь, что скоро, – ответил Самсонов.
Они состояли в резервной группе. Это означало, что им придется принять участие в операции, только если все пойдет не так и объекты (Горштейн и Шварц) каким-то чудом вырвутся за оцепленный периметр.
Самсонов хотел бы взять Горштейна лично, но он понимал, что в нем говорит тщеславие, а не профессионализм. Его дело обнаружить и изобличить преступника, а для операций по захвату существуют спецназовцы – каждый должен заниматься своим делом. Это он прекрасно понимал. Умом. Сердце же звало его туда, где развернутся главные события вечера, – в «Красные врата».
– Что ты переминаешься? – спросила Марго. – Топчешься, как конь.
– Переключаю на головные камеры, – объявил Коровин, не дав Самсонову ничего ответить.
Через несколько секунд на мониторах появились изображения, транслируемые с камер, установленных на шлемах членов основной группы, которой командовал Тарасов. В нижнем правом углу мигали фамилии спецназовцев. Это чем-то напоминало компьютерную игру.
Самсонов и Марго приникли к экранам, переводя взгляды с одной картинки на другую. На мониторе мелькали ступеньки. Лестница была довольно узкой, и ее показывала лишь одна камера, остальные снимали спины боевиков.
Вдруг где-то раздался хлопок, и в тот же миг свет в ресторане мигнул раз, другой – и погас. Все здание мгновенно погрузилось во тьму.
Самсонов резко выпрямился, почувствовав, как по спине пробежал холодок.
– Что это? – спросила Марго. – Женя!
Коровин нервно пожал плечами:
– Без понятия! Похоже, свет вырубили!
– Кто?
– Не наши!
– Знаю, такого в планах не было.
– Значит, кто-то из… – Коровин задумался, затем мотнул головой. – Чего гадать-то?
На камерах теперь можно было видеть только темноту. Вдруг на черных экранах начали появляться белые росчерки.
– Сделай звук! – попросил Самсонов.
Техник включил колонки, и фургон заполнился какофонией выкриков, треска – и стрельбы: отряд Тарасова вел бой с невидимым противником. Ежесекундно вспыхивающие на экранах белые росчерки были вырывающимся из стволов пламенем. Но они ничего не освещали, так что разобраться в происходящем, сидя в минивэне, было невозможно.
– Смотри! – крикнула вдруг Марго, ткнув пальцем в один из мультиэкранов.
– Что там? – тут же спросил Самсонов, переводя взгляд, но увидел только черноту.
– Красные глаза! – Девушка сосредоточенно смотрела в экраны, словно надеялась снова увидеть две горящие точки.
– Уверена?
– Абсолютно! Кто-то надел инфракрасные очки!
– Может, один из наших? – с надеждой проговорил Самсонов.
– Не думаю. По-моему, использовать их сегодня не предполагалось.
– Но кто-нибудь мог их прихватить. В конце концов, операцию готовил Тарасов, и мы не знаем…
Марго перебила:
– Человек в очках смотрел на того, кто его снимал. Значит, это противник.
– В темноте могла возникнуть такая неразбериха, что… – начал было возражать Самсонов, но замолчал, потому что сам увидел на одном из мониторов приближающиеся красные круглые огни. Обладатель нашлемной камеры на это никак не реагировал, и вскоре по траектории движения «глаз» стало ясно, что спецназовец лежит на полу – либо раненый, либо убитый.
Человек в очках прошел мимо и исчез. От его глаз оставался такой же шлейф, как от красных фонарей ресторана.
– Это Горштейн! – тихо сказала Марго.
Самсонов вдруг схватил рацию и надавил кнопку связи с постами наблюдателей.
– Прием, это командный пункт! Проверьте еще раз двор, в который заходил Горштейн! Вы меня слышите? Судя по всему, Горштейн установил пластит на распределительный щиток, отвечающий за электроснабжение ресторана. Либо на бомбе был таймер, либо он взорвал ее дистанционно. Как поняли?
– Командный пункт, вас поняли! Взрыв во дворе слышали, уже проверили. Вы правы: щиток взорван.
Самсонов опустил рацию и повернулся к Марго.
– Горштейн вырубил свет в ресторане. Он заранее решил использовать инфракрасные очки.
– А это значит?
– Что он предвидел осложнения и подготовился. Как только ему стало ясно, что в ресторане посторонние, он взорвал распределительный щиток и стал хозяином положения. Все бойцы группы захвата для него сейчас как на ладони. Они могут видеть лишь вспышки, когда он их убивает.
– Но они в бронежилетах, – начала Марго, однако Самсонов остановил ее, сокрушенно покачав головой:
– Горштейн отлично подготовлен. С близкого расстояния он легко поразит их в незащищенные участки, которых, как ты знаешь, даже на человеке в полной экипировке полно.
– Блин! – Марго опустилась на металлический стул, опершись локтями на колени. Вид у нее был растерянный. – Что же делать? На крышах снайперы, так что, если Горштейн и Шварц выйдут…
– Валить их никто не будет, – вмешался в разговор Коровин, – по той простой причине, что нам неизвестно, имеют ли они при себе драгоценную копию «Ультрафиолета». В крайнем случае откроют огонь по ногам.
– Но у нас оцеплен периметр, так что задержать их смогут, – сказал Самсонов.
– Если только ценой этого не станет смерть объектов, – вставил Коровин.
– То есть, если, чтобы их остановить, придется их убить, их выпустят? – уточнила Марго.