К середине 1998 года карьера бывшего подполковника Советской Армии достигла наивысшей отметки. Под опекой «Центра социальной помощи офицерам „Защитник“ находилось несколько банков, более десятка крупных фирм и за две сотни средних. Люди Миллера участвовали в комбинированных „крышных“ операциях, вроде „охраны“ таможенных терминалов и рынков, участвовали в реализации осетинской водки и продаже проституток на Запад, контролировали бензиновый бизнес, гостиницы и туристические фирмы…
Кроме всего остального, именно он. Немец, придумал поставлять на Запад видеокассеты с интригующим логотипом «Русский секс».
Давний любитель порно, он сразу просек, чего не хватает западному порнорынку. Вложив сравнительно небольшие деньги в производство этих нехитрых фильмов, Немец уже спустя год получил от их продажи колоссальный доход. И конечно же этот доход подтолкнул его и дальше заниматься этим бизнесом. Надо ли говорить, что всех понравившихся ему русских порнозвезд он велел поставлять ему для развлечений.
Владелец уже пяти запасных блатхат, он постоянно трахал на одной из них накачанных наркотиками актрис и манекенщиц, причем обожал фиксировать все эти оргии на видеокамеру. Где хранятся эти кассеты, знал, разумеется, только сам Миллер. Еще он собирал — на всякий пожарный — чужие загранпаспорта, выкупая краденые у щипачей по вполне сходной цене, о чем тоже почти никто не знал.
Еще бы — то, что сделали «вояки» с этими борзыми ребятками, откровенно отдавало садизмом: одного из них, по кличке Муха, люди Миллера похоронили живьем на старом кладбище, сунув его в черном пластиковом мешке под тяжелую могильную плиту. Другого, по имени Равиль, привезли в заброшенный гараж, сунули его непутевую башку в тиски и просто-напросто ее расплющили. Друзья его позже нашли, но что тут сделаешь — мозги — отдельно, глаза — отдельно. Страшно смотреть.
Был еще такой бандит по кличке Волк — так его втолкнули в электролизную камеру на алюминиевом заводе. Только сизый дымок остался от Волка. Жуткая смерть настигла братьев Шадриных — одному в жидком азоте заморозили руки и ноги, после чего медленно отпилили их ножовкой, а то, что осталось от него, бросили в лесной муравейник. Другого связали и бросили в вентиляционную шахту кинотеатра — через несколько дней от него только высохшая оскаленная мумия осталась.
Всеми казнями руководил лично Миллер, каллиграфическим почерком отмечая в своем блокноте, как, когда и за что был убран такой-то. После каждой казни он еще усерднее брызгал на себя одеколоном «Драккар нуар», к запаху которого давно привыкли все работающие на Немца.
Как это ни странно, но на хозяине фирмы, созданной для охраны честных налогоплательщиков от бандитских посягательств, сходились многие концы российской организованной преступности. Немца, а именно под этой кличкой Александр Фридрихович был известен в столице, прочили едва ли не в единоличные теневые хозяева Москвы. Авторитет его был несокрушим, а жесткость решений приводила в трепет не только врагов, но и приближенных. Достаточно было даже беглого взгляда на этого человека, чтобы понять: этот не остановится ни перед чем, этот пойдет по трупам.
Все было бы хорошо, если бы не проклятый кризис. За первые три дня после семнадцатого августа Александр Фридрихович понес на семь с половиной миллионов долларов прямых убытков (косвенные он даже и не считал). За последующую неделю — еще столько же. Выждав несколько дней. Немец принял единственно правильное решение: извлечь из подконтрольных фирм и банков суммы, вложенные для легальной прокрутки, перекинув их на иные операции.
Александр Фридрихович всегда отличался редким качеством оборачивать плюсы в минусы; такие, как Миллер, даже свой проигрыш получают через кассу. А потому, собрав всю наличку, которую только можно было собрать, хозяин охранной фирмы оперативно вложил ее в продукты питания вроде муки, крупы и соли — товары, которые наряду со спичками и керосином традиционно закупаются в России во время любых глобальных катаклизмов.
И не ошибся — за первую неделю сентября Миллер наверстал четверть потерянного. Он вообще никогда не ошибался в расчетах.
Правильно говорят: если в одном месте убыло, значит, в другом прибыло.
Но эта прибыль была временной, сиюминутной. Классический вопрос «Что делать?» не давал жить спокойно; будущее терялось в послекризисном мраке.
Было очевидно: после кризиса в России жизнь больше никогда не будет такой, какой была до него. И уже намечались первые тенденции отката к прошлому.
Бывшие гангстеры, неожиданно лишившись источников легального бизнеса, заявляли претензии на бизнес других бывших гангстеров, таковых источников еще не лишившихся. Провинциальные бандиты, которые, следуя московской моде, еще недавно лелеяли имидж законопослушных дельцов, пересыпали свои бизнесменские костюмчики нафталином, вешая их в шкафы до лучших времен. На смену им вновь приходила привычная рабочая униформа начала девяностых: короткая кожанка»бандитка» и спортивный «адидас».
Все возвращалось на круги своя…
Именно потому Александр Фридрихович и принял предложение своего компаньона Виктора Лебедевского, «законного вора», известного в Москве под птичьей кличкой Лебедь, собраться подальше от столицы, в Ялте, чтобы обсудить наболевшее, а главное, выработать тактику дальнейших действий. Надо сказать.
Немец имел зуб на этого уральского бугая, который, по слухам, был коронован на «вора в законе» своими дружками-кавказцами.
Лебедь, сделавший большие деньги на импортных лекарствах, никак не хотел уступить долю в своем бизнесе ему, Миллеру. А Немец отлично понимал, каких гигантских сумм он лишается из-за примитивной тупости этого урки. И разумеется, ситуацию нужно было изменить в пользу Немца, причем как можно быстрее. Лебедь попросту стоял у него на пути, а это означало, что недолго им осталось быть компаньонами.
Бывший кадровый офицер, всю жизнь прослуживший по штабам, всегда относился к татуированным криминальным авторитетам пренебрежительно, контактируя с ними лишь в силу крайней необходимости. Встреча в Ялте, запланированная на четырнадцатое октября, как раз и была крайне необходимой, и для Миллера прежде всего. Кризис поднял со дна российской жизни всю грязь, накопившуюся за последние десять лет, замутив не только главный фарватер, но и притоки.
А крупная рыба, как известно, лучше всего ловится в мутной воде; кто-кто, а Немец знал это много лучше других…
Глава четвертаяБег по кругу
Говорят, старость — самое печальное время жизни. Ревматические боли перед сменой погоды, постепенное выпадение оставшихся зубов и волос, пасмурное небо над головой, брюзжание на погоду, на не приносящего пенсию почтальона и хулиганов-внуков…
Все это верно, но лишь отчасти…
…Этот коттедж на Рублевском шоссе, сразу же за Московской кольцевой автодорогой, ничем не привлекал к себе внимание проезжающих. В отличие от роскошных жилищ «новых русских», министров и генералов, селившихся тут в изобилии, скромное двухэтажное здание за высоким кирпичным забором не поражало ни размахом, ни вычурностью стиля, ни обилием архитектурных излишеств. Типовой двухэтажный особняк, каких в Подмосковье многие сотни.
Однако те немногие избранные, которым выпало побывать внутри, легко убеждались в справедливости мысли: истинный комфорт не может быть публичным.
Доказательством тому служили и толстые стены со звукопоглощающими экранами, нашпигованные самой современной электроникой, и детально продуманная, хотя и несколько старомодная, обстановка, и атмосфера истинного уюта, которой нынешние хозяева жизни давно уже предпочли крикливую показуху.
Но особенно впечатляла система безопасности: полтора десятка наружных видеокамер тускло отсвечивали объективами по периметру четырехметрового забора, черепичная крыша щетинилась разнокалиберными антеннами, а охранники, почему-то облаченные не в привычную черную униформу, а в одинаковые серые костюмы и такие же плащи, хотя и не впечатляли посетителей рельефными бицепсами Шварценеггеров, но работали на удивление грамотно. Серенькие телохранители не бросались в глаза, тем не менее ощущение защищенности создавали, как и должно настоящим профессионалам.
Впрочем, работы у охранников было немного. Во двор можно было попасть, лишь миновав металлические ворота, открываемые бесшумным электромотором, или через калитку в тех же воротах, но и ворота, и калитка открывались лишь по несколько раз в неделю.
Человек неискушенный, обрати он на этот невыразительный с виду коттедж пристальное внимание, наверняка мог подумать, что в нем поселили главу Международного валютного фонда, приехавшего в Россию инкогнито для предоставления льготных кредитов.
Любитель политических тайн и сенсаций, наверное, решил бы, что здесь расположены надземные этажи засекреченного спецбункера правительства, построенного на случай третьей мировой войны.
Преданный читатель гангстерских романов мог бы предположить, что в этом скромном с виду доме живет какой-то высокопоставленный мафиози.
Однако все эти домыслы были очень далеки от истины.
В тщательно охраняемом коттедже на Рублевском шоссе встречал старость обыкновенный пенсионер, формально лицо частное и неофициальное. В отличие от большинства людей своего возраста, обитатель этого дома никогда не страдал ни отложением солей, ни ревматизмом, ни выпадением зубов и волос. Он не брюзжал на хулиганов-внуков потому, что таковых у него не было. Он не поносил не приносящего пенсию почтальона, казалось, деньги совершенно не волновали его. И по причине скверной погоды он тоже не злился. Так уж получилось, что человек этот никогда не задирал голову, силясь рассмотреть, что или кто над ним; всю свою жизнь он смотрел только впереди себя…
Несмотря на явно почтенный возраст, хозяин рублевского коттеджа выглядел моложаво и подтянуто. Отсутствие резких морщин, размеренные, выверенные движения, вескость произносимых фраз — все это невольно располагало к себе любого, кто общался с ним. Безукоризненный костюм, в который хозяин облачался даже тут, в загородном доме, подчеркивал спортивную стройность фигуры. Старомодные очки в тонкой золотой оправе выгодно оттеняли интеллигентность лица. Но больше всего обращал на себя внимание взгляд за голубоватыми линзами очков: ощупывающий, пронизывающий и немного ироничный. И тот, кто хоть однажды ощутил его на себе, невольно утверждался в мысли, что глаза эти, словно рентгеновские лучи, просвечивают, пронизывают черепную коробку и от них ничего нельзя утаить.