К ночи вдруг подул сильный холодный ветер. Хрипунья едва не свалилась с мачты. С встревоженным клекотом ворона влетела в окно комнаты и стала летать под потолком.
— Лили, вставай — поднимается буря! — завопила она. — Кошмар!
Лили зевнула и повернулась на другой бок.
— Ну и что? — не открывая глаз, буркнула она.
— Как это что? — всполошилась Хрипунья. — Какая беспечность! Мы, птицы, терпеть не можем бурь.
— Но я же не птица… — прошептала Лили и провалилась в глубокий сон.
Надо сказать, что Лили была редкостная соня. Если она засыпала — то так, что ее, как говорится, и пушкой не разбудишь. И поэтому как ворона не вопила, девочка даже не шевельнулась.
А между тем с востока к деревне стал подходить большой грозовой фронт. Небо заполыхало от вспышек молний. А потом пошел страшный ливень. Зубастик мигом проснулся и, открыв лапой дверь, прошмыгнул в комнату Лили. Хрипунья тотчас уселась на верхней полке под самым потолком. Она, конечно же, знала, что Зубастик хороший и добрый зверь. И все же он был саблезубым тигром, и поэтому спать вороне сразу же расхотелось.
Гроза и ливень усиливались с каждой минутой. От громовых раскатов грома проснулись все жители деревни. Они опасливо выглядывали в окна. Такой страшной грозы не могли припомнить даже старожилы.
— Как бы не случилось наводнение, — встревожено сказал Жигарь, самый пожилой рыбак в деревне. — Большая река не такая уж мирная и тихая, какой кажется на первый взгляд. Если она выйдет из берегов, то случится беда!
А ливень все шел и шел, и даже усиливался. В воздухе словно бы повисла сплошная водяная стена.
К полуночи вода в Большой реке стала прибывать. Рыбаки всполошились.
Если начнется наводнение, то их лодки попросту унесет с причалов. Кое-кто из самых смелых мужчин попытался было выйти из дома, да куда там! Дождь был такой, что можно было утонуть, даже не выходя из своего двора.
Прошел еще час другой, и река вышла из берегов. И все дома-корабли оказались в воде!
Зубастик вдруг почувствовал, что пол под ним закачался. С рычанием он вскочил на лапы и, подскочив к окну, стал вглядываться в темноту. Хрипунья тотчас уселась ему на голову.
— Карр, карр, да мы же плывем! — завопила она и от страха почему-то клюнула Зубастика в голову. — Кошмар, мы же потонем! А я совсем не умею плавать! Лили, спасай меня!
Но девочка продолжала сладко спать. Ее не могли разбудить даже раскаты грома и беспрерывное сверкание молний.
Испуганная ворона перелетала к ней на кровать и, уцепившись клювом в одеяло, начала стаскивать его со спящей девочки.
— Дедушка, но дай же мне поспать… — пробормотала Лили и стала натягивать одеяло себе на голову.
Зубастик пришел на помощь вороне Он вцепился клыками в край одеяла, и мигом стащил девочку на пол. Вот тогда уж Лили пришлось проснуться!
— Что случилось? — воскликнула она. — Почему пол так трясется? Это землетрясение, да?
— Нет, это наводнение, — мрачно ответила Хрипунья. — Кошмар!
Лили тотчас вскочила на ноги, наскоро оделась и выбежала на палубу.
Светало. Гроза постепенно стихала, и темные тучи нехотя уходили на запад. Девочка огляделась, и даже руки заломила от отчаяния.
Дом плыл, словно настоящий корабль! Река разлилась так широко, что оба берега были едва заметны в туманной дымке. По воде плыли вырванные с корнем деревья и кустарники, доски и всяческий мусор.
— Да что же это такое… — простонала Лили. — Мы на самом деле плывем, словно на корабле! Но дом только похож на корабль, и плавать не может. Хорошо еще, что дедушка успел проконопатить щели в его днище… Но мы все равно рано или поздно утонем!
Лили всхлипнула. Она вдруг почувствовала себя совсем маленькой и беспомощной. Как сейчас не хватало его дедушки Вардала! Тот был опытным путешественником и наверняка сейчас что-нибудь придумал. А что сможет сделать она, Лили? Все, что она умеет делать — это петь и танцевать. Но танцами вряд ли можно спасти дом-корабль…
Поняв, что гроза стихает, Хрипунья заметно приободрилась. Уж кто-то, а она запросто сможет спастись с тонущего дома-корабля!
Но, взглянув на своих друзей, ворона смутилась. Они-то летать не умели!
— Пусть ветер еще немного стихнет, и тогда я могу полететь за помощью, — предложила она. — Я разыщу Страшилу Мудрого, и он наверняка что-нибудь придумает!
Зубастик зарычал и так грозно кляцнул челюстями, что ворона едва не свалилась за борт.
— Тьфу, да что же я говорю? — воскликнула она. — Пока я буду летать туда-сюда, этот нелепый дом наверняка потонет. Что-то надо придумать другое… Карр, карр, до чего же плохо, что у вас нет крыльев!
Зубастик вдруг громко зарычал и указал передней лапой в сторону ближнего берега.
Лили всмотрелась во мглу, и вскрикнула от радости. Она увидела, что кто-то плывет в сторону ее дома, сидя в длинной лодке. Неужели, рыбаки помогут ей?
Но присмотревшись повнимательней, Лили не смогла сдержать разочарованного вздоха. Оказалось, что к ней плыл какой-то мальчик. И сидел он не в лодке, а поверх большой доски. Другой доской, но только маленькой, мальчик греб, словно веслом.
— Это Ким, мой сосед, — сказала Лили. — И как он ухитряется плыть на обычной доске?
Ким был высоким темноволосым мальчиком. Ему было одиннадцать лет, и он слыл в деревне самым работящим и рассудительным мальчиком. Вот уже три года он выходил на рыбную ловлю вместе со своим отцом и тремя старшими братьями. В то время, когда его сверстники носились по улицам или играли на опушке леса, Ким занимался хозяйством. Он умел конопатить и смолить днище лодки, чинить сети, коптить и солить рыбу, шить паруса, и еще многое другое. Со сверстниками Ким держался немного высокомерно, словно считал их всех малышней. Но в присутствии Лили он почему-то всегда робел и смущался. Девочка восхищала его своими талантами. Сам-то он не умел ни петь, ни танцевать. Увы, Лили обращала на него внимания еще меньше, чем на остальных деревенских мальчишек. Она вечно витала в облаках своих грез, мечтала обойти весь край Торна и прославиться как величайшая путешественница всех времен. А Ким и думать ни о чем не мог, кроме своей лодки и рыбной ловли. Им даже разговаривать-то было не о чем!
Но сейчас Лили очень обрадовалась, увидев мальчика.
— Плыви сюда, Ким! — закричала она и замахала ему рукой.
Мальчик еще более энергично заработал своим самодельным веслом. Он ловко лавировал среди плывущих по воде деревьев и кустарников. Наконец, доска причалила к дому-кораблю. С длинного бруса лебедки вниз свисал канат — с его помощью Вардал поднимал струганные доски наверх. Мальчик ухватился за канат и, ловко перебирая руками и ногами, взобрался на борт.
— Привет, Лили! — звонко крикнул он и спрыгнул на палубу.
— А-а, и Зубастик здесь… А это что за птица? — и он указал пальцем на Хрипунью.
— Меня зовут Черный Соловей, — важно ответила ворона.
— Соловей? — Ким выпучил глаза, а затем ухмыльнулся. — Неужто, и вороны научились петь? Чего только не случается в нашей Волшебной стране! Вот и твой дом, Лили, поплыл по реке, словно корабль. Я как увидел такое, то сразу бросился к причалу. Но все лодки унесло сильное течение, так что плыть пришлось на простой доске.
Лили удивилась.
— Выходит, ты нарочно поплыл вслед за нами?
Ким кивнул.
— Но зачем? — продолжала недоумевать Лили. — Ведь это так рискованно!
Ким смущенно хмыкнул.
— Ну, не оставлять же тебя одну… Ого, а палуба-то начинается крениться на левый борт! Уж нет ли в днище течи?
Лили беспомощно вздохнула.
— Не знаю…
Не теряя времени, Ким полез в подвал, который теперь стал трюмом дома-корабля. Спустя несколько минут он вылез оттуда и озабоченно посмотрел на Лили.
— Точно, в днище есть течь, и не одна. Если дыры не заделать, то через час-другой дом утонет. Придется чинить днище!
Мальчик тотчас взялся за дело. Он нашел в мастерской Вардала все необходимые инструменты: топор, молоток, гвозди, клещи, и спустился вместе с ними в трюм. А потом Лили вместе с Зубастиком стали подавать ему доски — те самые, которые успел обстрогать Вардал.
Работа была нелегкой. К тому же дом-корабль кренился с каждой минутой. Хрипунья, которой дело по ее силам пока не нашлось, летала над палубой и вопила: «Тонем! Тонем! Спасите, карр, карр!»
— Эй, Черный Соловей, перестань каркать! — крикнул из трюма Ким.
Ворона на время замолкала, а потом вновь начинала причитать:
— Карр! Карр! Кар-раул, тонем!
Ну что ты с ней поделаешь? В любом трудном деле, увы, не обходится без паникеров. Сами они обычно ничего не делают, а только каркают и причитают. А еще иногда они начинают учить тех, кто работает. Вот и Хрипунья стала вопить на Зубастика:
— Карр, ну кто же так поднимает доски? А еще тигром называется! Да любой воробей с этим делом лучше справится, карр, карр, карр!
От этих воплей Зубастик так разволновался, что случайно выпустил край доски из пасти. Та упала на палубу и сильно ушибла зверю лапу. Ох, и разозлился же тигренок!
Но Ким сохранял спокойствие. Он отлично знал, что когда работаешь, нельзя слушать таких горе советчиков, как ворона.
Вода уже наполнила трюм дома-корабля до уровня коленей мальчика. Ему пришлось чуть ли не нырять, чтобы положить доску на место, где в днище виднелась щель. А уж прибивать доску под водой было невероятно трудно. Но у Кима были, что называется, золотые руки. Доска за доской ложились на нужные места, и вскоре стало заметно, что вода больше не прибывает.
Ким выбрался на палубу и вытер пот с разгоряченного лица.
— Все, теперь не утонем, — сипло промолвил он.
Лили не выдержала и расцеловала его.
— Ты настоящий герой! — воскликнула она, восхищенно глядя на мужественного мальчика.
Ким смутился. Прежде Лили редко удостаивала его даже взгляда, а тут поцеловала целых два раза!
— Никакой я не герой, — смущенно пробормотал он. — Любой мужчина на моем месте сделал бы тоже самое… А теперь попробуем починить парус, иначе нам к берегу не пристать.