— У вас есть оружие? — спросил Сэм.
— Что вы, сэр, какое у чёрных оружие? У нас молотки, а у Хэнка есть нож. Разве у вас нет револьвера?
— Я никак не думал ввязаться в драку, — сказал Сэм.
Прошло минут сорок. Дорога то ныряла с горы, то уходила вверх на очередной холм. Кругом было полное безлюдье, если не считать школьников, которые стояли у обочин с поднятыми руками, ожидая попутного транспорта. Сэм остановил машину возле одного такого кандидата в пассажиры.
— Ой, сколько негров! — с ужасом сказал школьник.
— Послушай, — парень, — заговорил Сэм, — ты не видел здесь белую машину с тремя людьми?
— Видел, — отвечал школьник, — они меня не взяли.
— Давно это было?
— Минут двадцать назад… А что, сэр, если вы сбросите чёрных и возьмёте меня?
Вместо ответа Сэм нажал на педаль. Стрелка указателя снова задёргалась на диске.
— Кто этот Брумфилд? — спросил Сэм у своего соседа, отчаянно орудуя рулём.
— Лавочник из Аннистона. Продаёт автомобильные покрышки. А его двоюродные братья просто жулики. Один сидел три года в тюрьме. Другой ещё не сидел, но торгует краденым бензином.
— И они кавалеры? — спросил Сэм.
Негр посмотрел на него угрюмо:
— Не только кавалеры, но какие-то там «ужасы», что ли… Это значит начальники. — Негр помолчал и добавил — Впрочем, лучше об этом не говорить, сэр. Они уверяют, что ККК больше нет. А болтунов могут подстрелить из-за угла. Зачем вам ввязываться в это дело?
— Я Сэм Грегори-младший, — напомнил Сэм.
Навстречу им ехала бензоцистерна. Водитель горланил на всю дорогу:
— «Как раздобыл я эту шляпу, я, парни, вам сейчас скажу…»
— Эй, любезный, не видел ли ты белую машину на дороге?
Водитель остановил машину, прочистил горло и заявил с удовольствием:
— Видел, как вас сейчас вижу. Сто пятьдесят чистых! И гонят как по маслу!
— А пешего негра с плакатом ты не видел?
— Мэллоя? Как же, видел! Он шагает босиком к пограничному столбу. И в точности, как в газете, у него на плакате написано: «Свободны отныне и навсегда». Я ему говорю: «Послушай, Мэллой, ты хотя и цветной, но садись ко мне в кабину, а то в Алабаме тебя убьют». И знаете, что мне ответил этот негр? «Пусть убьют, как убили Авраама Линкольна и Джона Брауна, но я не сойду с пути». По-моему, он сумасшедший, как вы считаете, cap? Не найдётся ли закурить? Спасибо. У вас интересная зажигалка, вы не в Нью-Йорке её купили?… Эй, постойте! Уехал… Тоже, кажется, сумасшедший…
В ветровом стекле снова извивалась пустая дорога и плясали рекламные щиты. Белой машины не было видно.
Проехали через мост. На мосту стоял дорожный полицейский с мотоциклом.
— Стоп! — донеслось до Сэма.
Сэм затормозил машину. Полицейский подъехал поближе.
— Цветные, долой с багажника! — скомандовал он.
— Эти люди едут со мной, — сказал Сэм.
— На свадьбу, что ли? На багажнике ехать запрещено.
— Мы очень спешим, сержант…
— Я сказал: долой с багажника! Нью-Йорк, э?
Сэм утвердительно наклонил голову.
— Не знаете правил? Очистить багажник!
Негры переглянулись. Трое слезли с багажника.
— Не видели ли вы белую… — начал Сэм.
Но негр-спутник перебил его.
— Мы едем в Атланту, сэр, — сказал он, — не на свадьбу, а на похороны. Мы очень спешим, покойник вторые сутки в гробу.
— Хватит вас троих на похоронах, — заметил полицейский, — а эти парни могут дождаться автобуса. Поезжайте!
Сэм двинул машину.
— Нельзя спрашивать у полиции про белую машину, — сказал негр. — Конечно, он видел эту машину, но они все заодно. Прибавьте скорость, пожалуйста. Мы втроём справимся.
Сэм прибавил скорость, но ехать пришлось недолго.
— Вот он, — сказал негр.
Прежде всего Сэму бросился в глаза пограничный щит, на котором было написано: «Здесь мы отдохнём», «Добро пожаловать в Алабаму!»
Под щитом лежал на боку босой негр в рваном пиджаке и грязных брюках. Рядом с ним валялся тощий вещевой мешок и разорванный плакат, на котором можно было прочитать обрывки слов «…свободны… сегрегацию…».
Голова у Мэллоя была разбита. Широкая лента крови спускалась по его щеке и пряталась за рубашку. Песок вокруг его головы был пропитан кровью.
Спутник Сэма повозился с ним, потом встал и, опустив голову, проговорил тихо:
— Он здесь отдохнул.
Сэм подошёл поближе.
— Наповал, — сказал негр, — переехали машиной. Он, вероятно, сидел в тени щита. Вот кусок хлеба и фляжка. Завтракал тут, у границы штата. Осталось ему немного до Аннистона.
Сэм молчал.
— Поезжайте, мистер Грегори, — продолжал негр, — поезжайте своей дорогой. Сейчас сюда явится шериф с полицией, и нас задержат.
— Я могу пригодиться на суде, — сказал Сэм.
Негр махнул рукой.
— Брумфилда оправдают. Наверно, скажут, что цветные нарочно убили Мэллоя, чтоб вызвать шум в стране. Суда нет, мистер Грегори. Но мы не оставим этого дела.
— И мы не оставим, — сказал Сэм, — потому что белые должны идти вместе с неграми… Потому что эти брумфилды замахнулись на всё лучшее в Америке. Потому что…
Сэм не докончил. В отличие от своего прадедушки, он был плохим оратором.
Он пожал руки своим спутникам и дал газ. Последнее его впечатление от Алабамы был огромный рекламный щит, на котором Колумб водружал знамя на берегу, осенённом пальмами. Внизу была надпись: «Если б Колумб не открыл Америку, вы не могли бы оценить высокое качество автомобильных покрышек Гудьир! Зайдите в Аннистоне в магазин братьев Брумфилд».
Подъезжая к Вашингтону, Сэм увидел большой автобус, на котором было написано: «Долой сегрегацию!»
Возле автобуса стояло несколько молодых белых. Сэм затормозил машину.
— Вы знаете, что Мэллоя убили в Алабаме? — спросил он.
— Мы читали в газетах, — ответил один из молодых людей.
— Я видел его труп, — сказал Сэм, — и я поехал бы с вами, но у меня кончается отпуск. Я служу штурвальным на буксирном пароходе. У вас есть оружие?
Молодые люди усмехнулись.
— Нет, мы не везём оружия. Мы везём идею.
— Сколько вас?
— Шесть белых и четыре негра.
— Вы знаете, что вас могут убить или искалечить?
— Знаем. За нами идёт ещё один автобус — пять негров и пять белых, все студенты. Через неделю из Вашингтона выйдет ещё один автобус — восемь негров и восемь белых. В сентябре ещё один — шесть негров и шесть белых… Поезжайте, сэр, и скажите газетчикам, что мы не оставим этого дела.
Газетчики не беспокоили Сэма на обратном пути. Через несколько дней он стоял у подножия памятника Линкольну.
Он долго смотрел на мраморного президента, опирающегося своими большими узловатыми руками о подлокотники широкого кресла.
Труд и свобода вырастили этого человека. Великая мечта о равенстве людей привела его в Вашингтон. Он погиб на посту, как погиб Мэллой, как погибли тысячи других бойцов против лицемерия, жадности и жестокости.
— Эйб, — сказал Сэм, поднимая голову, — не думай, что твои потомки струсили или капитулировали. Эйб, Америка сражается!
Линкольн молчал. Взгляд его был обращён вдаль. Он смотрел в будущее.
Битва за океаном
Послесловие
«В американском народе есть революционная традиция» — эти слова принадлежат перу В. И. Ленина.
Великой революционной традицией американского народа Ленин считал гражданскую войну 1861-1865 годов.
Всем известно, что эта война привела к разгрому мятежников-плантаторов и освобождению негров-рабов.
Но было бы ошибочно думать, что негров освободили «добрые белые» и с тех пор негры получили полную свободу. На самом деле, они сражались и сами.
Трудно подсчитать, сколько крови было пролито негритянским народом на фронтах гражданской войны. Трудно определить, сколько сил потратили негры в борьбе за свободу ещё до войны.
В 40-50-х годах прошлого века, через поля, леса и реки южных штатов шли по ночам целыми группами бежавшие рабы.
За ними гнались с собаками, их подстерегали на дорогах, подвергали самым свирепым наказаниям, но бежавших становилось всё больше.
Любой рабовладелец Юга, любой фермер и гражданин Севера знали, что в стране действует «подпольная железная дорога». Ничего «железного» в этой дороге не было. Это была сеть тайных пунктов, где укрывались беглые негры. Они получали здесь одежду, лекарства, пищу, деньги и проводников — очень опытных и бесстрашных людей, которые сопровождали их и переправляли большей частью в Канаду.
И белые и негры героически работали «кондукторами» на этой дороге. «Кондуктор» или «агент» этого подпольного пути всегда рисковал своей головой. В лучшем случае он мог отделаться многолетней каторгой. Но трасса работала бесперебойно. И самое почётное место среди героев «подземки» занимает маленькая, коренастая негритянка Гарриет Табмен.
О жизни этой женщины известно немногое. Она была в молодости рабыней на плантации и до конца дней не научилась читать. Работая «кондуктором» подземки, она вывела из рабства сотни людей и при этом зачастую попадала в самые рискованные положения.
Об этой легендарной женщине рассказывает книга «Чёрный ураган». Рабовладельцы стремились вытравить из молодых рабов чувство человеческого достоинства и приучить к мысли, что их удел — быть покорной рабочей скотиной и беспрекословно выполнять приказания белых.
Но свободолюбивые потомки африканских племён не хотели быть рабами. Даже дети участвовали в этой борьбе. Рассказ о жизни Гарриет Табмен — это рассказ о чёрном народе в боях за будущее — боях, которые происходят и сегодня.
«Чёрный ураган» — произведение документальное. В нём собрано множество действительных фактов, рассказана история борьбы самих негров, их побед, надежд и разочарований.
В Америке было и есть много честных эйбов. Это белые американцы, которые заплатили своей кровью за свободу чёрных американцев. И одним из лучших сынов, отдавших жизнь за свободу своего народа, был Авраам Линкольн.