Она нырнула в кусты, вытянула из пакета большую шляпу и пластиковый дождевик и протянула вещи девушке:
– Одевайся.
– Но жара же, дождя не обещали сегодня, – удивилась Фаина.
Ольга раздраженно пояснила:
– Дождевик яркий, чтобы отвлечь внимание от внешности. Нам не от дождя тебя надо укрыть, а от глаз свидетелей. План тот же – я бегу от дальнего входа, хватаю веер, прячусь за трамваем и потом в кусты. Но будет дополнение – ты бежишь следом и кричишь: «Помогите, воры, ограбили». Я роняю деньги под ноги этим торгашам, особенно старухе, она отвлекается. Этих секунд как раз хватит, чтобы я схватила вещицу и свалила. Ты немного покричи и тоже исчезай с глаз. Если дело дойдет до полиции, то ничего, кроме зеленого дождевика да красной бейсболки, торгаши не вспомнят.
– Ого, какая ты умная. – Файка восхитилась и тут же перепугалась. А что, если Ольга убежит с веером и она останется не у дел?
Поэтому девушка нахмурилась, натягивая на себя яркий дождевик, строго предупредила:
– Если обманешь меня и сбежишь, то я в музей пойду жаловаться. А потом в полицию. У меня там знакомый, Николай.
– Ага, слышала уже. Давай шевелись. – Ольга бросила на девушку недовольный взгляд и сунула в карман джинсов пачку сувенирных пятитысячных купюр, разодрав упаковку.
Она снова напоминала охотничью собаку, что почуяла добычу. Острое личико вытянулось вперед, губы сложились в узкую линию. Женщина решительно зашагала к дальнему выходу из парка:
– Ну, быстрее, а то снова бабка соберется уходить.
Они почти бегом дошли до высокой ажурной ковки дальних ворот, и вдруг Ольга резко развернулась, выкрикнула:
– Давай! – И припустила стремительно вдоль по залитой солнцем улице, ловко уворачиваясь от прохожих.
Фая кинулась следом, неуверенно выкрикивая:
– Стой! Стой! Остановись!
Но почти никто не обратил внимания на ее негромкий крик. Его перекрывал звон трамвая и шум голосов из парка развлечений. Люди и дальше неторопливо шли по своим делам, лишь недовольно уворачиваясь от бегущего подростка. Файка потеряла красную кепку из вида и от ужаса заработала ногами в два раза быстрее. Она на бегу зацепилась ногой за чью-то детскую коляску и все-таки рухнула прямо на самодельные прилавки, опрокинув аппарат с сахарной ватой. От боли девушка закричала, что было сил:
– Стой!
И тут в воздух взлетела пачка денег. С шелестом купюры опускались вниз, но не успевали лечь на асфальт, как их хватали десятки рук. Не обращая внимания на неразбериху, продавцы, дети, их родители – все кинулись ловить плавно летящие деньги. Пони, потеряв управление, зацокали суетливо копытами прямо перед лицом барахтающейся между сахарными облаками Файки. От страха, что сейчас по ней еще пробегутся всем весом лошади, она заголосила уже во всю глотку:
– Стой! Сто-ой. – И бросилась ползком выбираться из-под тяжелой тележки.
Над ухом кричали люди, отчаянно зазвенел трамвай. Перед глазами мелькнул край красной футболки. Воздух разрезал отчаянный вопль старухи:
– Люди, обокрали, пенсионерку обокрали! Увели сумку с пенсией! Держи пострела.
Суматоха стала еще сильнее. Фаина попыталась встать на ноги, но покачнулась от толчков людей, что отчаянно отпихивали друг друга в надежде поймать побольше оранжевых листиков.
В попытке удержаться на ногах она взмахнула руками, испугав понурых пони, которые бросились прямиком на дорогу. С визгом начали останавливаться автомобили, водители и пассажиры высыпали на тротуар и тоже кинулись собирать игрушечные деньги.
Пользуясь переполохом, Файка вскочила на ноги и припустила бежать через улицу к кустам, где ее должна была ждать напарница. Только вот женщины она там не нашла. Фаина бросилась сквозь кусты, выкрикивая ее имя и на ходу сдирая неудобный плащ. Со слезами на глазах девушка бежала, не разбирая дороги, понимая с каждым шагом, что Ольга ее обманула и скрылась с раритетом.
Фая сама не поняла, как пробежала парк насквозь и оказалась вдруг на оживленной улице. В толпе людей девушка закрутила головой, замерев на месте, в попытке сквозь мокрые ресницы увидеть свою напарницу. Ей показалось, что на той стороне дороги мелькнула красная футболка в окне кофейни. И она кинулась бежать туда со всех ног. Толчком открыла дверь, с облегчением выдохнула – Ольга уже без красной бейсболки и огромной футболки выходила из-за двери уборной.
– Кое-как тебя догнала! Получилось?!
Ольга метнула испуганный взгляд на дверь, и Файка, поняв оплошность, заговорила почти шепотом:
– Ну как, у тебя все получилось? Это он? – Она ткнула пальцем в черный сверток в руках женщины.
Ольга нехотя кивнула, она явно о чем-то думала, напряженно всматриваясь в дверь за спиной девушки. Та ойкнула и догадалась:
– Они сейчас придут, да?
Женщина вдруг резко рявкнула вполголоса на нее:
– Да тише ты, можешь помолчать? Сядь и сиди молча, поняла?
Грубый толчок усадил девушку за столик в углу. Та промолчала, пускай злится и ругается. Хоть и бывают у Ольги странные перепады настроения, зато она помогла добыть веер Изабеллы. Сама бы Файка точно не справилась, не мастерица она обманывать и устраивать нападения. Но теперь они отдадут веер, Марина и Ксюша, сын Ольги вернутся обратно, и ее жизнь станет, как и прежде, – спокойной и предсказуемой. Никаких приключений. Конечно, музей утратит ценный выставочный экземпляр, но ведь это все ради спасения людей, а не для наживы. Потом Фая пойдет в полицию и во всем признается, пускай даже получит наказание, но ведь полиция должна понять – все было не по ее собственному желанию.
Звякнул колокольчик на двери, и на пороге показался тот самый старичок из музея, что жаловался во время экскурсии на Файку, когда она решила убедиться, что манекен Изабеллы не живой. Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от удивления, почувствовав крепкий тычок в бок от Ольги.
Старик вскинул брови в недовольной гримаске при виде девицы. Но стоило Ольге лишь выложить на стол черный сверток, как он потерял интерес ко всему вокруг. Старик жадно схватил кулек, бережно раскрыл плотную ткань и трясущимися пальцами провел по черному шелку перьев. Он с трудом обхватил ручку, нажал на невидимый тайный рычаг, потом еще раз, и вдруг веер щелкнул и распался на две половинки. Из ручки выпал свернутый тугой свиток старой потрепанной бумаги.
Только восторга у старика он не вызвал, тот мизинцем оттянул завиток бумаги, скользнул взглядом по латинским буквам и тут же потерял интерес к старинной записке. Узловатыми пальцами он жадно ощупывал каждый миллиметр раритета.
Файка не выдержала и зашептала:
– Чего он? Ищет что-то?
Ответа ей никто не дал. Ольга смотрела таким же взглядом с лихорадочным блеском на веер Изабеллы. Старик вдруг с ворчанием отшвырнул разделенные части на их половину стола, что-то гневно пробурчал на французском, ткнул пальцем в Файку и затем снова в веер.
– Ты понимаешь, что он говорит? – От напряжения девушка уже не могла удержаться от словесного потока. – Почему не забирает веер? Мы же столько сделали, чтоб его забрать! Где твой сын и мои подруги, когда он их отпустит? Как мы поймем, что он там говорит.
Ольгины губы превратились снова в узкую полоску:
– Я плохо знаю французский, но он недоволен и говорит, что это не настоящий веер.
– Как?.. – оторопела девушка.
Старческие пальцы сжались в кулаки, иностранец бросил еще пару гневных фраз, резко поднялся и вышел из кофейни, оставив разобранный веер на столе.
Файка нетерпеливо схватила части и принялась крутить его сама: отполированная ручка из черного камня с холодными вставками из металла, ровные пушистые перья, скрепленные гладкими перепонками шелка. Ничего необычного.
Она растянула крошечный свиток на потрескавшемся пергаменте, всмотрелась в незнакомые буквы и пожала плечами – наверное, одна из записок, которыми обменивались королева Изабелла и ее любовник. Конечно, историки будут в восторге от такой находки, но вот противному старику она не нужна. Но что ему нужно тогда?
Глава 4
Ольга, очнувшись от задумчивости, после ухода старичка тоже принялась исследовать вещицу. Хотя больше всего ее привлекла записка. Она долго вчитывалась в угловатые буквы, вбивала слова в строку поиска в интернете на телефоне, хмурила лоб над посланием, шевеля губами. Наконец заключила:
– Что-то тут не то, с этим веером. Нам надо в музей, в кабинет Матвеевой, она специалист по раритетам музейным.
– Поговорить с ней? – Девушка кинула взгляд на экран телефона. – Еще рабочее время, успеем.
– Она в больнице после нападения, – коротко отрезала Ольга. – Нет, нам надо в ее кабинет в музее – разобраться с этим дурацким веером.
Она ловко вкрутила ножку обратно в перьевое основание и швырнула веер Файке на колени:
– Забирай! Идем в гостиницу обратно.
По дороге, семеня за хрупкой женщиной, которая хоть и была ниже Фаины ростом, но удивительно быстро вышагивала, так что приходилось за ней почти бежать, девушка робко уточнила:
– А как мы попадем в ее кабинет? Вы ведь там работаете, может, вам можно взять ключи ненадолго?
– И что я должна сказать? Пустите меня в кабинет, потому что мне надо понять, что не так с веером, который пропал из музея? Серьезно? – В голосе Ольги зазвучало ехидство.
От ее резкого ироничного ответа Фаина опять обмякла, замолчала и поплелась позади с понурым видом.
В номере женщина заперла дверь на ключ, сунула его себе в карман джинсов и завалилась без всякого стеснения на расправленную Маринкину кровать поверх простыней прямо в одежде.
Файка пискнула в догадке:
– Мы что, ночи будем ждать и потом залезем в музей?
– Да, – отрезала суровая Ольга и прикрыла устало глаза.
Все-таки не бесчувственный робот она, а обычная женщина, просто от горя совсем потеряла голову и готова на все ради спасения ребенка.
Фае даже жалко ее стало – такая хрупкая и маленькая, кидается без страха на все препятствия. Ей только мечтать приходится о такой ловкости и изобретательности. И ее, неуклюжую Фаю не бросает, значит, все-таки жалеет, готова вместе выбираться из жуткой ситуации, в которую они попали. А она еще и капризничает, жалуется то на усталость, то на жажду.