Ребята дружно ахнули, неужели все их старания были напрасными, и веер оказался обычной подделкой.
Артем принялся обрисовывать ситуацию:
– В общем, так все запутанно оказалось. Веер, который гражданка Белова, – парень осекся и исправился: – Фаина, случайно вынесла из музея, отличная подделка. Неделю над ним эксперты бились, проводили спектральный анализ даже, но выяснили все-таки. Веер был сделан в нашем веке, а не в восемнадцатом. А вот веер, который был на даче профессора, настоящий, при этом внутри тайник со стилетом, действительно вещь восемнадцатого века, но внутри лежали драгоценности фальшивые. При этом внутри современной подделки была записка, и она восемнадцатого века происхождения, это переписка королевы и ее фаворита. Ужас! У меня голова гудит от этих подделок, неподделок. И главное, что старик, ну, то есть профессор Фишер, до сих пор без сознания, спросить некого, что за чехарда с этими опахалами. Я не понимаю уже, кого искать, кому обвинение предъявлять. Хельга эта уперлась намертво, утверждает, что не знала о фальшивых драгоценностях. Такой крик поднимает на каждом допросе, требует обвинения выдвинуть Беловой, что она якобы ее подельница и украла бриллианты.
От возмущения Фаина подпрыгнула со стула и выпалила:
– Я хочу с ней поговорить! Я! Я этой твари покажу! Она меня чуть не убила два раза, наврала с три короба.
– Может, не стоит, Фая? – засомневался Коля, глядя, как наливается пунцовой яростью веснушчатое личико.
– Вообще-то давно трясет с меня начальство ставку очную, но, пока вы в больнице лежите, это невозможно. Вот я пришел с врачом поговорить, может, отпустит вас на пару часиков.
От примирительного тона Артема девушка пришла в себя и попросила:
– Давайте на «ты». Не надо врача беспокоить, я готова хоть сейчас. Мне можно выходить из больницы, тем более лето, верхняя одежда не нужна.
– Я с тобой поеду, – вскочил и Николай.
– Супер! – Артем не скрывал радости, что все так легко решилось. – У меня машина рядом, ребята. Я вас и туда, и обратно с ветерком прокачу. Мороженое поедим, шашлык, на улице жарища страшная! А потом уже за работу.
Фаина с Колей переглянулись и согласно кивнули.
После сытного обеда они добрались до здания полицейского участка, рядом с которым уже стоял тюремный автозак, что привез преступницу для проведения следственных действий.
Стоило Файке только появиться в кабинете, как Хельга вскочила с места, не обращая на окрики сопровождающего и наручники на запястьях:
– Чертова жирная корова, ты меня подставила, обдурила! Ты не такая идиотка, как строишь из себя, я поняла! Ты, это ты подменила побрякушки! Пока я парилась на профессорской даче, ты вскрыла веер и поменяла драгоценности на стекляшки.
А Фаина вдруг рассмеялась, легко и свободно. Без косметики, бледная, с бегающим взглядом, Ольга больше не выглядела опасной хищницей, скорее, мелким затравленным зверьком. И обида на женщину вдруг у нее прошла, растаяла, как кусочек льда на солнце. Ей даже стало приятно, что международная мошенница и воровка считает ее настолько хитроумной, способной обвести вокруг носа всех и в одночасье стать богатой, переложив всю вину на другого человека. Ведь это именно то, что Ольга собиралась сделать с ней.
Фая улыбнулась своей сопернице и одновременно коллеге по злоключениям:
– Знаешь, я совсем не злюсь на тебя. Хотя ты не права, даже сама себе противоречишь. Ты называла меня наивной, доверчивой идиоткой. Я и правда такая и есть. Слушала твои выдумки про маленького сына, доверяла тебе, помогала. А теперь ты считаешь, что простодушная идиотка могла тебя обмануть. Мне в этом нет необходимости, мне нравится жить наивной и глупой, это уж точно не приведет меня за решетку, как тебя.
Ольга недоверчиво заворочала острой мордочкой:
– Ты лжешь! Лжешь!
В ответ Фаина покачала головой сокрушенно:
– Ты так думаешь, потому что привыкла лгать легко сама. Была бы я хоть чуть-чуть похитрее, то даже тот лист с записью Фишера тебе не показала бы и поехала на дачу одна. Если бы не я, то ты даже не узнала бы о существовании второго веера.
Но Ольга ничего не хотела слушать, она растеряла все свое самообладание за неделю нахождения за решеткой. Будто дикий зверек, она билась в наручниках и без конца повторяла:
– Это ты, ты, ты украла! Больше некому, никто не прикасался к вееру!
Артем кое-как заполнил необходимые документы, задал несколько торопливых вопросов и после того, как все наконец поставили подписи в протоколах, с облегчением выдохнул.
Пускай ясности очная ставка не добавила, зато поручение начальства он выполнил.
После визита в отдел полиции Фая и Коля пошли по городу в сторону больницы, в такт размеренным шагам обсуждая вновь и вновь события, случившиеся из-за веера.
Девушка вот уже много недель билась над разгадкой этой тайны и теперь снова перебирала факты, пытаясь найти неувязку:
– Я наизусть помню описание с того бланка, который составлял Фишер. – Она закрыла глаза, и мелкие бисерные буквы поплыли перед глазами. – Костяные пластины соединены шелковой бумагой, в ручке из черепашьего панциря есть тайное отверстие для хранения записок. На рукоятке и пластинах впадины от инкрустированных драгоценностей королевы Изабеллы. Опахало изготовлено из рисовой бумаги с вкраплением шелковых нитей, украшено иероглифами со значением «любовь, страсть».
– Ничего себе как ты все запомнила, – восхитился Николай.
Но девушка никак не реагировала на его комплименты, уйдя вся в собственные мысли:
– Китайские иероглифы! А у нас были черные веера с перьями, безо всяких иероглифов.
– Я совсем запутался. – Парень крутил головой, пытаясь разобраться, что же все это значит.
Девушка его не слышала:
– Это первое! Ну, хорошо, даже если забудем про этот документ, а про него явно кто-то хотел забыть, засунув не по алфавиту и затерев подпись профессора. Два веера, один подделка, а второй принадлежал королеве Изабелле. Может быть, сам профессор, стараясь уберечь редкую вещь от воров, заменил веер восемнадцатого века на подделку и забрал себе на дачу настоящий?
Коля вдруг остановился и начал рыться в телефоне, показал подруге кровавую надпись со стены в доме профессора:
– Вот смотри, он написал слово «фальш…» на стене. Может быть, он имел в виду, что обманул всех, забрав веер себе? Хотел раскаяться, испугался, что умирает.
Но девушка строго покачала головой:
– Нет, он дальше написал несколько букв еще.
– Но их не разобрать, какие-то потеки. – Николай крутил телефон, высматривая, во что можно сложить неровные бурые линии.
– Это, скорее, буквы И, В, К, А. Они все из высоких вертикальных линий, поэтому получилось так похоже. И если бы он писал слово «фальшь», то дописал бы лишь мягкий знак, он совсем не похож на эти черточки.
– Да, ты права, профессор хотел написать слово «фальшивка», – кивнул Петренко.
– Только веер на даче у него был настоящий, тот, которым пользовалась королева Изабелла во время своей войны за трон. А вот драгоценности внутри – фальшивки. Фишер предупреждал об этом, что драгоценности внутри веера ненастоящие! – воскликнула торжествующе девушка.
Колька покрутил головой недоверчиво:
– Как-то это странно, а эти драгоценности вообще существовали в реальности, а не в книжках?
Его собеседница присела на скамейку от усталости:
– Есть свидетельства, что Изабелла сначала потратила на войну против мужа свои собственные украшения, даже свою корону отдала ювелиру, заменив камни на фальшивки. И этим оплатила услуги наемных рыцарей. Когда деньги кончились, она устроила массовые казни тех, кто был на стороне ее мужа во время мятежа, а их украшения, личные вещи, земли присвоила себе. Так что драгоценности королевы Изабеллы были в реальности.
– В восемнадцатом веке, а сейчас двадцать первый. Ну, зачем профессору так все усложнять, делать два веера, фальшивые бриллианты туда упаковывать? – Коля присел рядом на лавочку.
– Знаешь, у меня тоже одни вопросы и есть кое-какая теория, но ее придется проверить в библиотеке завтра. С утра после процедур побегу туда.
– Опять в библиотеку, – скис парень и пробурчал недовольно: – Я вообще-то тебя хотел пригласить в кино, а потом на колесо обозрения. Да много куда, город показать. Чтобы ты поездку запомнила не по одним только шишкам да фальшивкам музейным.
– Коля, конечно, пойдем. Я быстро, к обеду уже буду!
Девушка потянулась и с благодарностью прижалась губами к щеке Коли, от чего тот залился пунцовой краской до самых ушей.
С самого утра Фаина корпела над книгами за библиотечным столом, перелистывая со словарем в руках страницу за страницей.
Королевскую карету несли белые лошади по городской площади: лошади покачивали головами с белоснежным плюмажем, на вознице блестел новенький, жемчужного цвета плащ, а карета переливалась свежими красками – золото и красный, фамильные цвета королевского рода. На огромных дверцах Изабелла велела придворному художнику нарисовать большие белые лилии – символ королевской власти во Франции, откуда она была родом, чтобы подчеркнуть французское происхождение той, что сейчас правит Англией.
Испуганные горожане, торговцы, нищие, приезжие крестьяне падали на землю при виде шикарного экипажа и его пассажирки. А Изабелла прижала к оконцу кареты своего сына, тому уже исполнилось три года, и у избалованного инфанта появилась привычка указывать пальчиком, обозначая новую вещицу или игрушку, которую он желает немедленно получить. Он с восторгом и любопытством всматривался в картинку за границей его мира.
Эдвард расхохотался при виде огромного медведя на цепи, которого вел бродяжка в потрепанной одежде. Он восторженно ткнул пальцем и заверещал, требуя новую игрушку.
Мать улыбнулась юному королю:
– Милый, это все твое. Когда ты подрастешь, то сможешь забрать с собой во дворец все, что пожелаешь.