Охранники на воротах хоть и переглянулись ошарашенно, но выпустили его без лишних вопросов.
Денег, чтобы проделать обратный путь на такси, у Маго уже не осталось, пришлось долго шагать под зарядившим мелким дождиком до железнодорожной станции. Уже в вагоне мальчик включил телефон, порадовался, что его не хватились: сыграло на руку, что теперь пятеро не собирались на переменах вместе.
Дома он был к обеду. Мама и бабушка еще не вернулись, но неожиданно из кухни вышел отец – Маго почему-то был уверен, что тот уже не объявится, и, если честно, совсем не грустил по этому поводу. Но сейчас отец показался ему вроде как присмиревшим, даже заискивающим, и очень усталым – его прежде пухлые щеки ввалились и потемнели.
– Сынок, – произнес он неуверенно. – Как в школе?
– Без перемен, – коротко отчитался Магомет.
– А-а… хорошо. Ты не обижаешься на меня?
Мальчик вылупил на него глаза: никогда ничего подобного он от отца не слышал. Но мужчина ждал ответа с такой надеждой, что он сказал:
– Даже не думал.
Кажется, отец вполне удовлетворился ответом. Когда он, громко зевая, ушел в спальню, Маго первым делом скинул в ноутбук фотографии, внимательно рассмотрел каждую – и остался доволен. На всякий случай самые удачные распечатал и засунул в рюкзак, хотя сегодня на повестке дня стоял другой вопрос – вербовка Таниного брата.
Мальчик даже засмеялся от удовольствия: ну и жизнь пошла, не успеваешь наиважнецкие дела в очередь выстраивать. В общем, то что надо, настоящая жизнь.
Вспомнив, что поводом для встречи будет якобы день рождения Златы, Маго даже выбрал ей подарок из своих поделок из дерева, стоящих на подоконнике. Маго любил бродить по лесу и взгляд имел острый: никакая ветка необычной формы не могла от него укрыться. Правда, отламывал он только засохшие ветки или с поваленных деревьев – после каждой грозы таких хватало.
Подумав, мальчик выбрал поделку среднего размера, наверное самую любимую: конь, вставший на дыбы, на нем – всадница; она откинулась назад, и густые волосы волной взметнулись над ее головой. И ведь чем-то даже похожа на Златку. Маго со всеми предосторожностями поместил подарок в рюкзак и покинул дом. На улице покормил подскочившую Жульку бутербродом, не заметив, что из окна квартиры за ним недобрым цепким взглядом наблюдает приемный отец.
Злата открыла дверь такая веселая и сияющая, будто и вправду праздновала день рождения. Расцеловала Маго в обе щеки – он даже отбиться не успел, – восхитилась подарком и унеслась в комнату показывать поделку остальным.
Владимир был уже тут, а на столе красовался великолепный розовый букет – наверняка он и приволок. Парень чувствовал себя не в своей тарелке, прохаживался от стены к стене по квадратной комнатушке, бо́льшую часть которой занимал разобранный стол. Таня составляла брату молчаливую группу поддержки, а Платон помогал Злате накрывать на стол. Что ж, при таком раскладе и Маго счел незазорным для себя шмыгнуть на кухню.
Злата вовсю колдовала у плиты, раскладывала дымящиеся блюда по тарелкам, ими уже были заставлены громоздкий кухонный и маленький обеденный столы.
– Ты здорово готовишь! – восхитился Угушев, жадно вдыхая запахи.
Сложная экспедиция не утомила его, но пробудила зверский аппетит, который не утолили домашние бутерброды.
– Ага, мне это нравится, – со счастливой улыбкой доложила девушка. – Особенно с травками, и чтобы запах костра!
– Настоящая цыганка, – подметил вошедший за очередной порцией Платон.
Злата улыбнулась смущенно и печально:
– Хотелось бы быть… хоть кем-то. Знать свои корни. Но в нашем случае такое едва ли возможно.
Маго промолчал и только с особым нетерпением – аж в животе потянуло сладко – подумал о том, что скоро найдет способ познакомиться с братцем и папашей. А там, глядишь, что-нибудь прояснится. Может, не такие уж они безродные.
Антон Кинебомба задерживался, за стол решили садиться без него. Не было и Вики, но, похоже, ее не ждали – значит, созвонилась с кем-то, предупредила. Для Антона девочки заботливо оставляли на отдельной большой тарелке лучшие куски. Он появился ближе к концу праздничного застолья, а оно выдалось веселым и шумным вопреки всему. Старший брат Тани расслабился, без конца произносил шуточные тосты над каждым бокалом пепси.
Кинебомба же явился мрачный и напряженный, в пару приемов опрокинул в себя еду, будто кусок хлеба с солью сжевал. Переглянулся с Воронцовым, тот легким кивком указал ему на двери кухни. Туда они и удалились, а минутой спустя к ним присоединились Злата и удивленный Володя. Маго остался рядом с Таней, которая едва дышала и в волнении выкручивала себе пальцы.
– А куда Вику подевали? – спросил Маго.
– Что? – очнулась Милич. – А, у Вики совсем все плохо с мамой. Отец вызвал ее из школы, она по пути позвонила Платону, сказала, чтобы мы ее не ждали.
– Вот гадство, – огорчился Маго.
– Ну да, сейчас ребята побеседуют, а потом попробуем ее как-то поддержать; может, помочь чем-то. Если, конечно, братец не взвалит меня на плечо и не утащит прятать, – мрачно закончила она.
– Далеко не утащит, – с присущей ему деликатностью заметил Угушев, окидывая взглядом сильно похудевшую за последние недели, но все еще плотную фигуру подруги.
Таня хихикнула и немного расслабилась. А Маго подтянул рюкзак, который во время праздничного обеда лежал у него в ногах по причине особой ценности содержимого, достал фотографии и молча разложил на расчищенном участке стола. Милич глянула, потом выхватила из кармана очки, еще раз посмотрела, помотала в недоумении головой:
– Я не понимаю. Где это Вика снята?
– Вика, да не та, – вкрадчивым голосом подсказал Угушев.
Таня громко ахнула и тут же запечатала ладонью рот. Сняла очки и начала по очереди подносить снимки к самому носу:
– Поверить не могу. Но, Маго, когда ты ухитрился?! Вроде все время на глазах был.
– А сегодняшнее утро на что?
– Но мы же договаривались! – возмутилась и даже вспыхнула Милич. – Ты обещал, что не станешь самовольничать! А сам всех обманул.
– Не обманывал! – приглушенно завопил мальчик. – Просто кое о чем умолчал. Представляешь, завтра я бы ее не застал, они сегодня отбывают в другую страну. Я вообще не собирался пока показывать, но если Викиной маме так плохо, может…
Тут он заткнулся и поспешно сгреб снимки обратно в рюкзак, потому что кухонная дверь приоткрылась и на пороге появился Володя. Взгляд у него блуждал, скулы полыхали. Таня снова побелела и вжалась в стул.
Наконец Владимир посмотрел на сестру. Много чего было в этом взгляде: любовь, тревога, волнение и нежелание верить, что его младшая сестренка оказалась втянута в нечто непостижимое, невообразимое. И не поверить нельзя, слишком много странного он сейчас услышал.
Володя считал Таню необычной всегда, с того самого момента, как увидел ее на ковре в гостиной, улыбающейся от уха до уха и обнимающей мохнатого мишку. Он услышал слова родителей: «Это теперь твоя сестра» – и подумал, что они выбрали самую удивительную малышку во всем детском доме, хотя не смог бы объяснить, что в ней такого удивительного и необыкновенного. С годами это чувство притупилось, замылилось – а вот же, оказывается, он все понял правильно.
– Танюх, – сказал Володя и сам не узнал собственный голос. – Одевайся, пошли домой.
Но сестра быстро-быстро замотала головой:
– Ёж, я не могу сейчас, правда! У нас еще одно дело есть.
И он снова удивился: давно ли она во всем слушалась его?
– Спустимся вниз и поговорим, ладно? Есть, понимаешь ли, что обсудить. Потом вернешься сюда.
Милич кивнула и первой двинулась в сторону прихожей, такой маленькой, что двоим там было не разойтись. Володя повертел головой, заметил, что со стороны кухни за ним молча и напряженно наблюдают три пары глаз. Только Злата поспешно отвела взгляд.
– Спасибо за приглашение, – сказал он, обращаясь лично к ней. – Я понял, что сегодня не твой день рождения, но все равно буду помнить его.
– Может, и день рождения, откуда нам знать, – пожала плечами девушка.
– Понимаю. Я благодарен, что меня посвятили, хотя пока трудно… все это вместить. Но главное, буду начеку, с Таньки глаз не спущу. Жаль, не могу больше смотреть тебе в глаза, а при нашем знакомстве, помнишь, без проблем все прошло! Но теперь, ты понимаешь, родители… им все это знать не стоит.
Володя на миг сжал ладонь девушки и сразу же заспешил к выходу. Минут через пять за ним покинул квартиру Антон, мрачный и озабоченный. Платон и Злата обменялись за его спиной недоумевающими взглядами.
Глава 9Начало дружбы
Кинебомбе нелегко далось даже недолгое общение с ребятами. С недобрым чувством он вдруг осознал, что они неплохо освоились в новой своей реальности. Вот уже проворачивают собственные планы, ищут новых сочувствующих, а он у них на подхвате. Раньше такими делами занимались бы Эдик или Элла, они с самого начала ощущали себя с пятеркой на дружеской ноге.
А для него с детьми всегда было связано какое-то нехорошее, тревожное чувство, хоть по-человечески он жалел их, бедолаг. Несчастные жертвы бесчеловечных опытов, которые по своей юности считают, что могут жить как нормальные люди. Антон теперь точно знал – не могут. Зато втягивают в свое окружение все больше людей, которым знание их тайны не сулит ничего доброго. Вот и этот парень, сводный брат Пятницы… Ему и так будет нелегко потерять сестру, но это он пережил бы, все как-то справляются с потерями. Но вот как жить дальше, зная такую невозможную тайну? В том, что первенцам не выжить, Кинебомба был вполне уверен. Слишком много странного, темного, неконтролируемого начинало клубиться вокруг них.
Дома он не переоделся и даже не согрелся с улицы чашкой чая – сразу продолжил читать дневник Орсона Брука.
Сегодня прогулял школу – хотел получше подготовиться к вечернему походу в гости, настроиться и все такое. Весь день думал об этом, даже начал волноваться. В основном прикидывал, как произвести впечатление на Мию. Хотя про парня, Тома Сандерса, я тоже не забыл, почитал про него на школьном сайте. Он новичок в нашей школе, но тот еще задавака: одна девчонка писала с восторгом, что в первый же учебный день на проверочном тесте по истории он поленился записывать ответы на вопросы и вместо этого написал номера страниц учебника и координаты нужных строчек. Понятно, что с таким держи ухо востро. Интересно, вскружил он уже голову малышке Мие? Наверняка, она ведь младше, новенькая, ну и все такое… Но главное, от меня-то им что нужно? Неужели решили повеселиться, а мне