– Пойду с тобой, – хмуро произнес Владимир.
– Да ну, не стоит. Там будет Платон, он за мной приглядит. А другие, – она подчеркнула это слово, – уйдут раньше или придут позже. Мы стараемся не собираться все вместе на людях, я тебе объясняла почему.
– Да, я пытаюсь это переварить. Наличие неведомой защитной силы лично меня как-то даже успокаивает.
Таня содрогнулась всем телом, сгорбилась на табуретке:
– Не говори так. Два человека погибли из-за нас, два совершенно невиновных человека. Один из них как раз пытался защищать всех нас. Чуть не пострадал брат Златы. И мы не понимаем, по какому принципу действует эта сила, откуда вообще берется.
– Ладно, это точно неподходящая тема на ночь. Расходимся, – рывком поднялся на ноги парень. – И на марафон я завтра иду с тобой, или ты вообще не идешь, ясно?
– Ага, – вздохнула Милич.
Утром Таня едва оторвала голову от подушки и тоскливо уставилась на разложенную на стульях еще с вечера спортивную одежду. Помянула недобрым словом того доктора, который на очередном осмотре написал в карточке, что отныне ей разрешены и даже рекомендованы умеренные занятия физкультурой, после чего не без труда влезла в костюм, который так суперски смотрелся на манекене. Едва костюм оказался на Тане, все признаки похудания, которые она с такой надеждой замечала у себя в последнее время, мгновенно словно улетучились. Девочка поспешила отойти от зеркала.
Брат на кухне готовил кашу с фруктами. Абрек крутился у него под ногами, презрительно втягивая запах ни на что не годной, на его взгляд, пищи. Таня сразу заметила, что на Вовке – толстый свитер со скандинавским узором, который почти год валялся без дела в шкафу, а на Абреке – ошейник и намордник. Приготовились к выходу.
– Может, не пойдешь? – без особой надежды спросила девочка. – Неудобно же. А псине там вообще не место.
– Я буду под прикрытием, – заверил ее брат. – Просто гуляю с собачкой, никто не заподозрит, что я с тобой.
– Ой, да тебя все срисовали, когда ты еще в школу меня провожал!
– Ну вот пусть и завидуют молча.
Стало ясно, что Володя ни за что не уступит. Таня вздохнула и начала, прикрыв глаза, запихивать в рот кашу, которую терпеть не могла. Абрек, клацнув зубами, попятился от нее с разочарованной мордой, но вдруг ощетинился, вздыбил загривок и с утробным рычанием рванул в прихожую.
Когда брат с сестрой его догнали, пес уже кидался на входную дверь передними лапами и мощной грудью.
– Так, иди в ванную и запрись там, а я гляну, – хмуро распорядился Володя.
– Серьезно? – возмутилась Таня. – Я лучше Абрека подержу. Наверняка там просто другой пес на прогулку идет или забежал в парадное.
– Ладно, держи нашего. Отпустишь по моему сигналу, если что.
Милич прицепила поводок и оттащила беснующегося пса подальше от входа, уперлась ногами в пол. Брат накинул цепочку и приоткрыл дверь.
– Что вам тут нужно? – услышал Таня через мгновение его удивленный голос. А следом какое-то невнятное жалобное бормотание. – Да вы сами понимаете, о чем просите? Что за бред! И прекращайте это!
С этими словами Владимир скинул цепочку и резко шагнул за порог. Таня, до предела намотав поводок на кисть руки, поспешила следом. Но оказалось, что брат снаружи припер дверь собственной спиной, Тане едва удалось высунуть нос в щелку, то же самое сделал и Абрек. Там в центре площадки стояла на коленях женщина в короткой белой куртке и джинсах, молитвенно простирая к Володе руки, и почти кричала:
– Умоляю, мне нужна Татьяна! Татьяна Милич! Она ведь в этой квартире живет?
– Нет тут никакой Татьяны! – рявкнул брат, перекрыв даже утробный рык Абрека. – Была, но уже съехала. Так что советую забыть навсегда этот адрес!
– Но куда съехала, вы ведь можете мне сказать? – еще громче заголосила незнакомка. – Это крайне важно, поймите! У меня сегодня суд…
– Ну все, я вызываю полицейских! – Володя рванул из кармана телефон. – Поедете в здание суда на подходящем транспорте.
– Умоляю! – Тут, к ужасу Тани и ликованию Абрека, женщина начала биться лбом о пол. – У меня дети, у меня старенькие родители!
– Я звоню, – напомнил брат.
Незнакомка вскочила на ноги и одарила парня ненавидящим взглядом. Попятилась к лестнице, шарахаясь то вправо, то влево, – старалась заглянуть ему за спину.
– И во дворе не засиживайтесь, я предупрежу нашего участкового, – вслед ей посулил Володя.
Он стоял недвижно на страже квартиры, пока не звякнула тихонько дверь лифта между этажами. Потом шагнул вперед, уступая напору сестры и пса. На площадке огляделся – и досадливо охнул:
– Да эта тетка нам всю дверь изрезала! Вот чего Абрек рычал – слышал, как она ножом шурует.
– Ничего, маме эта дверь все равно с самого переезда не нравилась, – вздохнула Таня. – Теперь будет повод ее заменить.
– Слушай, Тань, может, посидишь сегодня дома? Раз уж поступило первое предупреждение, а?
Но девочка помотала головой:
– Ну уж нет, теперь мне точно нужно проветриться. А потом, такие сигналы теперь каждый день могут поступать, что же мне, из квартиры не высовывать носа?
Владимир все стоял у распахнутой двери в прострации, кулаки его судорожно сжимались. На Таню снова накатила волна самобичевания:
– Вовка, мне так жаль, что такое происходит… Слушай, может, стоило сказать ей, что прощаю? Ну, хлопот меньше, а у нее все же дети…
– Совсем с ума сошла?! – Впервые на ее памяти Володя почти орал, глаза сузились от гнева. – Чтобы завтра по лестнице очередь змеилась от первого этажа? Ты даже не знаешь, за что ее судят, может, ей самое место за решеткой, – добавил уже спокойнее.
– Вообще-то да, – немедленно сдалась Таня. – Ладно, пойдем, уже пора.
Пока она с натугой влезала в новые кроссовки, брат и Абрек с балкона изучали пространство двора, Володя советовал псу не сдерживать себя, если обнаружит вредительницу. К великому облегчению девочки, женщину во дворе они не увидели.
Сегодня на уроках не мог усидеть, все воображал себе всякие приятные вещи с красоткой Мией. В результате был наказан этим мерзким, похожим на дряхлого моржа мистером Топкинсом. После окончания уроков пришлось сидеть в его кабинете, пока он проверял работы, кряхтел, сморкался, временами читал мне мораль. Я глядел на него в упор и мечтал, чтобы с ним случилось то же, что с придурком Энди. Эх, если бы я в самом деле обладал способностью воздействовать на людей! В последнее время ко мне вернулась вера в чудеса. С самим Топкинсом ничего не случилось, но кое-что все же произошло. Вдруг часть стекла в окне напротив кафедры сама собой вылетела и рухнула на учительский стол. И только потом я услышал взрыв. Вскочил на ноги и увидел, как вокруг школьной столовой в соседнем корпусе кружит словно дымный смерч. Топкинс сперва заверещал от ужаса, но потом опомнился, бросился вниз по лестнице на удивление шустро, еще и огнетушитель на ходу сорвал со стены. Я, конечно, не отставал.
Когда добежали, там все уже пылало. На расстоянии метались учителя, ученики, все, кто еще не покинул школу. Некоторые даже пытались войти, но через пару секунд выскакивали обратно. Из их воплей я понял, что внутри оставались люди, и у них, похоже, не было шансов выбраться наружу. Я притаился в сторонке и начал наблюдать, было жутковато, но захватывающе. Даже мысленно составлял в голове список тех, кому бы желал там оказаться.
Вдруг все еще громче заорали, прямо взвыли, и я увидел того парня. Раньше его встречал, он из новых, но запомнился тем, что худой как скелет, и ходит потешно, будто слепой, вечно на всех натыкается. Марк Сигал – даже вспомнил его имя. Он появился на пороге столовой, ведя за руку девчонку. Она так странно двигалась, как автомат. Лицо совсем пустое, рот растянут до ушей в безумной улыбке. Этот тип Сигал толкнул ее вперед, сделал пару вздохов и снова исчез в дыму, учителя не успели его схватить. Он еще дважды выходил с целыми группами, мелочь какую-то вынес на руках.
На третий раз его все же схватили, но тут уже пожарные и медики подоспели. В общем, никто не погиб. Сигала и остальных из столовой увезли в больницу, осталась только девка, которая первая вышла, за ней уже мчались родители. Она в порядке была, без конца болтала. Я подошел, послушал: девчонка рассказывала всем желающим, что этот парень ее за руку вел, а ей вроде как совсем не страшно было, даже интересно и смешно, и огонь почему-то не обжигал. Тем временем мистер Топкинс с гордым видом сообщал подоспевшим журналистам, что герою всего шестнадцать лет, хотя из-за роста он выглядит старше.
Все просто отвратительно. Я прождал звонка от Чарли все воскресенье, думал, может, соберемся снова. Видел в пятницу, что теперь с ними тусуется тот парень, который обозвал Вирхома свиньей. Странно. В школу шел в паршивом настроении, чуть не придушил кого-то из младших – он на велике обрызгал меня грязью. Явился на школьный двор задолго до начала уроков и стал ждать. Минут через пятнадцать приехала Шарлотта. Я дал ей время припарковаться, потом подошел, вроде как случайно столкнулись. Сам предложил встретиться в прежнем составе, может, в кафе посидеть или по городу поболтаться.
Эта неуклюжая девка прямо в землю вросла, таращилась на меня в упор выпуклыми глазищами и краснела – я сразу все понял. Она сказала, что сегодня никак, родители готовятся к большой вечеринке, нужно им помочь. Тогда я предложил завтра собраться у меня, типа места много. Понятия не имею, как восприняли бы это родители, да и наплевать. Скорее всего, просто не заметили бы ничего за своими вечными разборками. Но дылда снова отказала, сослалась на какую-то хрень типа уроков и рванула к школе едва ли не бегом.
Нужно мне было сразу уйти домой. Было такое жуткое чувство, что, пока я сижу на уроке, мое тело понемногу умирает. Будто меня поглощает тьма и я вот-вот в ней исчезну без следа. Дыхание временами так перехватывало от злости и обиды, что пару раз чуть сознание не потерял. Нахватал замечаний, но зачем-то отбыл эту пытку до конца. А когда уже спускался на первый этаж, глянул в окно и увидел такую картину: на дорожке у школы стояли все четверо и с ними этот Сигал, которого из больницы почти сразу отпустили. Они что-то ему говорили, Чарли размахивала ручищами, как мельница жерновами, Миа без конца улыбалась. Этот тип сперва на них таращился как на полоумных и норовил дать деру. Но потом начал слушать, сам что-то рассказывал в ответ, а после достал смартфон, и они обменялись контактами. Я при этом так саданул ногой по стене, что аж взвыл от боли.