И тут она закинула голову и захохотала, гулко, как из бочки. Я даже попятился.
«Может, ты лучше подкачаешься и сам набьешь морды своим многочисленным врагам? Потому что мы этим заниматься точно не станем, – отсмеявшись, отрезала дылда. – Мы тебе не наемные мстители. И давай к этой теме больше не будем возвращаться!»
Пошла к машине, но я схватил ее за рукав. Процедил:
«Не-а, придется вернуться. Даю вам неделю на то, чтобы все обдумать и принять верное решение. Начните с Кортеса и его дружка. Я в школе появляться не буду, понимаю, что вы предпочтете взяться за меня. Но я буду ждать и просматривать школьный сайт и вообще соцсети. Там должно появиться то, что произойдет с парнями, ясно? А если за неделю ничего не случится…»
«Что тогда?» – через довольно долгую паузу спросила Чарли.
«Тогда я убью вас. Всех пятерых или сколько получится. Думаю, выжившим будет паршивее погибших, разве нет?»
Я обогнул ее и припустил вдоль по улице. Кажется, Шарлотта меня окликнула, но проезжавший мимо трейлер заглушил ее голос. Да я в любом случае не оглянулся бы, потому что я ВСЕ сказал.
Я пришел домой и заявил матери, что учиться пока все равно не могу и лучше мне пожить в Лондоне у сводного старшего брата. Отец еще утром улетел по делам на пару недель в Штаты. Мать уже запланировала что-то с подругами и попросту отмахнулась от меня, типа делай что хочешь. А сейф отцовский с оружием я вскрыл поздно вечером и автомат «Узи» на тридцать два патрона припрятал в своей комнате. Брат работал в охране, попрошу его походить со мной в тир. Я должен быть готов к любому повороту. С этого дня Я НИКОМУ БОЛЬШЕ НЕ ПОЗВОЛЮ ГЛУМИТЬСЯ НАД СОБОЙ!
На этом обрывался дневник Орсона Брука, стрелка из Барнса. Антон долго смотрел на последние строки, размышлял. Перед глазами словно живые картинки проносились. Потом набрал номер Давида и договорился о новой встрече.
Голос главы «Комитета» показался ему не совсем здоровым, подсевшим, но встретиться он согласился, только не в парке, а на пешеходке. Сказал, что будет ждать на скамеечке напротив кафе «Часы», и просил не опаздывать.
На этот раз мужчина пришел без сына, хотя Кинебомбе показалось, что как раз сегодня он нуждался в присмотре, – круглое лицо припухло, как вздувшийся на сковородке блин, под глазами залегли черные тени. Давид сидел, сильно подавшись вперед, словно страдал животом, но встрепенулся, заметив подошедшего Антона.
– Болеете? – не стал церемониться тот. – Так зачем было встречаться, время терпит…
– Думаешь? – глянул на него снизу вверх Давид. Лоб его обильно усеяли капельки пота. – Оптимист ты, однако.
– Ну пару дней-то, – смутился Кинебомба, чего давно с ним не случалось.
– Не, друже, за пару дней мне лучше не станет, и за пару недель тоже. А вот ситуация с нашими ребятишками может понестись с места в карьер в любой момент.
Антон ограничился сочувственным вздохом и кивком.
– Ну что, впечатлился? – спросил, кивая на папку у него под мышкой, Давид.
Кинебомба снова кивнул.
– Девчонок тех, кстати, через пару недель все же нашли.
– Живых?!
– Какое там! Они со страху, видать, в речку попрыгали, а там омуты, затянуло их.
– Я много думал, – помолчав, сказал Антон. – Единственный способ сделать все по-человечески – это каким-то образом изолировать первенцев. Жить среди людей им нельзя.
Давид дробно и совсем невесело рассмеялся.
– Кто же тебе позволит такое, а? Институту нужно, чтобы они жили среди людей и проявляли себя во всей красе. Их родителям нужно, чтобы дети остались с ними. Вот и получается, что прекрасные, чистые, добрые ребята сеют вокруг себя хаос и смерть, и поделать с этим ничего нельзя. Вернее, можно, но это, как говорится, будут непопулярные меры.
– Но нельзя же убивать подростков только за то, что их создали вот такими! – выдохнул Кинебомба.
Вскочил на ноги и забегал туда-сюда вдоль скамейки. Давид молчал минуты две, тяжело и выразительно. Потом произнес:
– Короче, защитить нельзя уничтожить, поставь верно запятую. Бывает так, что родители случайных жертв становятся членами «Комитета». И даже они не желают смерти первенцам. Знаешь, почему погиб мой Григорий?
Антон мотнул головой.
– Он-то, в отличие от твоего человека, понимал, что не стоит находиться рядом с первенцами, проявлять к ним пристальный интерес, особенно когда они все вместе и чрезмерно возбуждены, – а в тот день, ты помнишь, они нашли свою пятую. Но он видел, что за ребятишками наблюдает кто-то еще, и хотел узнать его намерения. Можно сказать, погиб, защищая их. А ведь я рассчитывал, что Гриша возглавит «Комитет», когда меня окончательно укатают болячки.
– Если нельзя изолировать, то нужно быть с ними предельно честными, – внес новое предложение Кинебомба. – Они должны знать все о своих способностях, о своей связи и о том, какую угрозу они представляют. Нужно совместно выработать жесткие меры предосторожности, просчитать все варианты.
Давид одобрительно ему покивал:
– Да, это может помочь… в некоторой степени. Пока Институт снова не создаст некую ситуацию – пожар, взрыв, нападение, – в которой все равно пострадают невинные. Но есть кое-что еще…
– Что? – напрягся Антон.
– Ты сам себя подростком хорошо помнишь?
– Ну… помню в целом. А это к чему?
– А к тому, что в какой-то момент нашим деткам может надоесть постоянно контролировать себя и терпеть тотальный контроль со стороны. Узнав о себе всю правду, они могут кардинально разочароваться в мире взрослых и решить, что лучше им взять свои судьбы в собственные руки, а заодно и судьбу мира. Ведь, обладая таким набором способностей, не так уж сложно собрать целую армию вокруг себя, а там, глядишь, и мир завоевать, а?
Итак, забор был без труда форсирован в привычном месте. Отряхнувшись и выглянув из-за кустов, Маго даже присвистнул: башню-то для братишки успели за эти дни закончить. Теперь за низкой каменной оградой торчала не то крепость, не то языческий храм. По углам Угушев приметил нечто вроде метровых столбов, почти вплотную стоящих к основанию здания. Вгляделся и недоуменно сморгнул: столбы были сложены из составленных один на другой черепов небольших животных. При ближайшем рассмотрении они оказались выполнены из белого металла, но смотрелись все равно мерзко.
Оказавшись рядом с этим странноватым строением, Маго решил заодно уж и разглядеть его получше. Толкнул деревянную дверь, обитую железными шипами, заглянул – внутри горел свет. Обстановка за дверью после внешнего антуража казалась обыденной: массивный стол в центре, на нем – пара глобусов, макет Солнечной системы. Стеллаж с книгами, среди них – старинные, с тиснеными корешками. На черных стенах – географические карты, обычная школьная доска и экран для просмотра слайдов. Угушев разочарованно пожал плечами. Он ждал увидеть нечто загадочное. Правда, наверх вела железная витая лестница – может, там…
Но тут от сильного тычка в спину он пролетел почти через всю комнату, отрикошетил от стены и растянулся на полу. На всякий случай затаился лицом вниз: пусть нападавший, возможно охранник, увидит, что перед ним всего лишь мальчик, и расслабится.
– Ну, вставай! Позабавимся! – властно прозвучал окрик, и Маго понял, что долгожданная встреча состоялась.
Рывком сел, вскинул голову и расплылся в приветливой улыбке. Пацан, стоящий в двух шагах от него, был его точной копией, разве что научился как-то справляться со своими вихрами или, что скорее, в парикмахерах у него не бабуля была. Сейчас его загорелое лицо наливалось бледностью, глаза расширились и остекленели.
– Кто ты? – выдавил он и отступил назад, вжался поясницей в стол.
– А на кого похож? – вскакивая на ноги, ухмыльнулся Угушев.
Это было забавно: видеть вроде свое лицо, но очень напуганное. Магомет иногда пытался изобразить нечто такое перед зеркалом – выходило не слишком правдоподобно.
– Тебя подослали? – свистящим шепотом спросил хозяин башни. – С твоим лицом специально что-то сделали?
– А попроще варианта не придумал? На самом деле я твой брат, приятно познакомиться! – Маго помахал ему ладошкой.
– У меня нет никаких братьев! – отрезал мальчик, сжимая губы в щелку и медленно отступая к порогу. Страх его прошел, теперь лицо некрасиво кривилось и подрагивало от злобы. – Я немедленно звоню отцу, пусть приезжает и разбирается с тобой!
– А без отца ничего сделать не можешь?
– Могу!
Парень предпринял попытку выскочить из домика и захлопнуть за собой дверь, но Маго был начеку. В один прыжок оказался рядом, так что брат от неожиданности шлепнулся задом на мозаичный пол.
– Один – один, – добродушно заметил Угушев, протягивая брату руку.
Тот не отреагировал. Тогда Маго отступил к двери, обнаружил там внушительный засов и запер дверь. Сидящий на полу издал какой-то звук, невнятный, но явно протестующий.
– Слушай, давай сперва поболтаем без свидетелей, – растолковал свои действия Магомет. – А то кто-нибудь нас увидит, решит, что у него глюки.
Не спуская с него глаз, мальчик медленно поднялся на ноги, кивнул:
– Ладно. Хотя сюда никто и не сунется, пока я не вызову. В это жилище никто не имеет права входить, только учителя. Ну и отец. Но его нет дома. Считай, что я тебе позволил здесь находиться, но только пока не выясню все, что меня интересует.
Он изо всех сил пытался овладеть ситуацией. Маго хмыкнул, а потом не удержался, спросил:
– А мамы твоей что, тоже дома нет?
И сердце пропустило удар.
– У меня вообще нет матери, – отрезал мальчишка. – В смысле, она ушла от отца, давно. Хотела и меня забрать, но отец, само собой, принял меры. Только я не понимаю: она о тебе знала?
– Не думаю, – погрустнел Угушев. – Она меня не рожала. Я – дитя высоких технологий.
– Ну, значит, никакой ты мне не брат, – возликовал мальчик. – Отец живо с тобой разберется!
– Заставит меня сменить внешность?