– Запросто! И это тебе еще повезет, если так! – Тот оскалился, но быстро совладал с собой, даже улыбнулся. – Ладно, пока отца нет, покажу тебе свои владения.
– Может, для начала познакомимся?
– Ладно. Зови меня Кир, Кир Прайд, – кивнул мальчишка милостиво и завел руки за спину.
– Я – Магомет. Коротко – Маго.
– В смысле? – Кир отпрянул и даже слегка позеленел. – Так ты еще и не русский?
– А ты в школе вообще учишься? – парировал Угушев. – Знаешь случаи, чтобы братья-близнецы были разных национальностей?
Кир покраснел, потом побелел, но ничего не сказал. Маго счел это хорошим признаком.
– Кстати, насчет школы, – произнес Кир, встряхиваясь и снова овладевая собой, – вот тут я и учусь. Сюда ко мне приходят наставники.
– В школу совсем не ходишь? – удивился Магомет.
– Не ходил и не собираюсь. Ненавижу что-то делать на общих основаниях, – скривился Прайд.
В этот момент Маго от души пожалел брата: для него школа была неиссякаемым источником позитива и славных приключений.
– Ты не думай, что меня учат какие-то нищие учителишки, как всех вас, – заволновался вдруг Кир. – Нет, сюда приходят академики, профессора, философы. Беседуют со мной, как с равным, пока мне не надоест. Я такие вещи изучаю, что тебе и не снились. Отец хочет, чтобы я был готов к своей великой миссии.
– Ага, круто. – Тут Маго некстати зевнул, утро выдалось динамичное.
Кира передернуло, но, надо отдать ему должное, он собой владел.
– А вот там, – мальчик потыкал пальцем наверх, в полутьму, куда вела винтовая лестница, – там только моя территория. Никто не имеет права входа. Опять же, только отец, но он там еще не бывал. Так что тебе предоставляется великая честь подняться туда первым.
– Ладно, погляжу, как ты там устроился, – согласился Угушев и бодро поскакал со ступеньки на ступеньку, братец не отставал, пыхтел в спину.
Личная комната Кира оказалась совсем небольшой, со скошенными стенами. Пол выстилал пушистый ковер, бо́льшую часть пространства занимала кровать, не слишком аккуратно застеленная черным пледом. Кроме нее, была еще огромная ТВ-панель на стене, навороченный компьютер на столе у окна. Маго заметил на кровати, прямо в складках пледа, блюдо с конфетами. Пара оберток валялась на ковре, Кир спихнул их ногой в лестничный пролет – видимо, так он тут прибирался. На подушке пристроился какой-то журнал, хозяин комнаты быстро прикрыл его пледом, но Угушеву показалось, что это был комикс. И он снова пожалел брата.
– Я мог бы занимать половину нашего особняка, ты видел, какой он огромный, – с апломбом заявил Прайд, – но мне нравится тут, я по жизни вообще аскет. Смотри, какое устройство хитрое. – Он на что-то нажал, и верхний пролет лестницы распался и начал складываться, уползать шустрой змейкой куда-то под площадку.
– Я тут ночью могу спать и знаю, что никто ко мне не подкрадется, – сказал мальчик, и голос его вдруг сделался неестественно высок и тонок. – Терпеть не могу, когда ко мне спящему подкрадывается все равно кто. Загляни, как там все круто сделано.
Маго и сам заинтересовался работой механизма. Он сел на корточки на самом краю и наклонился вперед, чтобы разглядеть, куда уползает металлическая змея. А в следующий момент почувствовал толчок чуть ниже шеи, от которого потерял равновесие и сорвался вниз. Он успел в полете перевернуться и даже один раз почти уцепился рукой за сохранившуюся часть лестницы, но не удержался и рухнул спиной на мозаичный мраморный пол.
Глава 13Пустая могила
Утро воскресенья Вика Фомина привычно посвятила урокам. В последнее время она больше не считала отличную учебу главным делом своей жизни, но планку старалась не понижать. На четыре часа они запланировали с ребятами сходить в кино, за час до того был назначен сбор в квартире Эллы.
А в половине второго мама заглянула в комнату, спросила:
– Ты уже закончила, родная? Обед готов, может, поешь, пока горячий?
– Да, мам, иду.
Есть Вика не хотела, но голос мамы звучал так умоляюще – невозможно было отказать.
Перед выходом из комнаты пришлось минутку взять на то, чтобы сделать пару глубоких вдохов и настроиться. Она знала, что мама ждет на кухне, она обязательно станет суетиться, спрашивать, нравится ли суп, что еще подать и чего бы дочке хотелось на ужин. Хотя ей после больницы было рекомендовано побольше находиться в постели, но матери не лежалось. В каждом ее слове и взгляде, обращенном на Вику, девочке чудился немой вопрос: простила ли она? Не держит ли обиды? А главное: понимает ли, как важно теперь найти ее сестру, родную сестру-двойняшку? Вот и отец из клиники своей почти не вылезал, откладывал деньги на поиски другой, настоящей Виктории.
– Мам, я доела, побегу, ладно? Мы встречаемся с ребятами, буду дома в семь.
– Конечно, доченька. – Мать улыбалась, но в глазах ее плескалось грустное разочарование, словно она снова не посмела задать какой-то вопрос или не дождалась от дочери важных слов. – И смело приглашай своих друзей домой. Слава богу, у тебя прекрасная комната. Мы с отцом мешать не станем.
– Хорошо, мамуль, приглашу как-нибудь.
Вика и сама не могла понять, легче ей теперь живется или наоборот.
На улице она оказалась в начале третьего, на встречу идти рано, но было еще одно приятное дело – Вика планировала забежать в «Четыре лапки», проверить своего Мишку, мохнатого рыжеватого котенка. Уже решили, что он будет жить у нее, как только еще чуточку подрастет. Девочка была уверена, что он уже узнает свою будущую хозяйку, ждет и радуется ей.
В дальний угол кошачьего кафе, где в просторной коробке на розовом матрасике лежала кошка Нонграта со своим выводком, пускали далеко не всех, но Вику – без вопросов.
Она склонилась над коробкой, тихонько позвала:
– Мишка-Мишка-Мишка!
И бурый котенок деловито выбрался из-под живота матери, поднял подслеповатую мордочку, коротко пискнул. Вика подхватила его под брюшко, подняла, накрыла второй рукой, чтобы малыш не замерз, потом обошла с ним все помещение и даже поднесла к окну – пусть изучает мир. А когда вернула назад, Мишка выглядел ужасно довольным и гордым. Теперь, наверное, до вечера будет рассказывать братьям и сестрам о своих невероятных приключениях.
Потом Вика немного поболтала с Лизой, которая сегодня работала без мужа, глянула на часы – и поспешила на встречу с ребятами.
Она стояла на переходе через проспект, когда кто-то сзади легонько коснулся ее плеча. Повернула голову – рядом переминался с ноги на ногу синеглазый и светловолосый парень. Его щеки пылали, как помидоры, а кудри – он был без шапки – нещадно трепал влажный ветер. Фомина видела его много раз рядом с Таней, знала, что они из одного класса и что зовут его Павел Майский. Даже как-то спрашивала насчет него, но подруга не горела желанием обсуждать эту тему.
– Привет, – сказал парень с великолепной смесью смущения и наглости в голосе.
Вика настороженно кивнула.
– Слушай, ты ведь с Танькой дружишь, с Милич? – почти без паузы спросил Павел, и она кивнула снова. – А можешь мне сказать, – теперь голос его сделался каким-то отчаянным, – она что, правда встречается с тем парнем, ну, с хромым вундеркиндом из одиннадцатого?
Теперь покраснела и Вика, но ответила без колебаний:
– Нет, мы просто все вместе дружим, одной компанией, вот и все.
– Ясно, она тоже так говорит, – кивнул Майский, при этом дышал так, словно только что поднял штангу килограмм на сто. – Тебя Викой зовут?
– Ага.
– А ты, Вик, отличная девчонка, кстати. Другая бы стала прикалываться, издеваться.
– Нет, я никогда не стала бы, – помотала головой Фомина. – Но и ты меня больше про Таню не спрашивай, мне неудобно это, понимаешь?
– Будь уверена, больше не спрошу. Только при случае скажи ей, пусть ответит на мой звонок. Она сбрасывает, будто я так просто без дела названиваю. А я хочу ее предупредить насчет Дашки Зиминой. Я тут слышал, она снова что-то затевает.
– Я скажу ей, ладно.
Вика даже коснулась рукой плеча парня – такая тоска была в его голосе. А сама не сводила глаз со светофора, надеясь резко стартануть и этим положить конец неловкой беседе. Но Майский теперь стоял рядом, балансировал на влажном поребрике, возможно собирался и после перехода продолжить разговор.
Слишком неопытная в общении со сверстниками, Вика мучительно подбирала слова, чтобы попрощаться с Пашей, а когда все же повернулась к Майскому, на миг оцепенела от ужаса и тут же громко закричала, привлекая внимание идущих по проспекту людей.
Очнувшись, Угушев с некоторым изумлением обнаружил, что лежит в полумраке на мягкой влажной земле между двумя рядами невысоких, но на редкость густых кустиков с глянцевыми мелкими листиками. Спина ныла, и дышать было трудновато, но в целом он определил свое состояние как нормальное и готов был немедленно вскочить на ноги. Однако голоса по другую сторону кустов побудили его затаиться и прислушаться.
– Все, убирайся отсюда, дальше я сам, – торопливо, глотая слова, говорил кому-то его злокозненный братец Кир.
– Кирилл Викторович, – солидно произнес другой, взрослый голос, исполненный олимпийского спокойствия. – Простите, но я должен знать, что происходит.
– Еще чего! Не лезь в мои дела, ты! – фальцетом выкрикнул юный Прайд.
– Это как раз мои дела. Виктор Андреевич потребует у меня отчет о том, как прошел ваш день в его отсутствие. Пожалуйста, скажите, зачем вам эта яма? Какая-то новая игра? Могу я еще чем-то помочь вам?
– Не можешь, уходи! – надрывался Кир. – Я убил собаку и хочу ее закопать, ясно?!
– Убили собаку? Могу я увидеть ее труп? – не сдавался невидимый собеседник. – Я немедленно отвезу его на свалку, незачем хоронить такое на участке. Заодно выясню у охраны, чья это псина и каким образом проникла на территорию.
Возникла пауза, давшая Маго возможность осмыслить происходящее. Брат что, собирается его закопать? Вот это номер!