– Да все! Какие вы все странные, больные и опасные! И что вас растили в каких-то подпольных лабораториях, специально сделали такими. Сказал, что я напрасно с вами связалась и вы меня взяли на заметку. Если только буду слушаться его, останусь жива и не искалечена. Мне было страшно, я хотела уйти, просила отпустить меня! А он вдруг накинулся с кулаками. Вот!
Она продемонстрировала фиолетовый с багровыми вкраплениями синяк на скуле, который до этого прикрывала поднятым воротом халата.
– Быть этого не может! – отрезала Таня. – Может, перейдешь уже к правдивой версии?
– Это и есть правдивая версия! – на всю палату завопила Зимина. Володя поскорее прикрыл дверь, пока медперсонал не сбежался. – Этот мелкий агрессор наскакивал на меня, как бешеный! И я сама прыгнула в какую-то дырку в земле, чтобы спрятаться от него! Там он не мог меня достать, только я рано радовалась. Подняла голову и увидела, что он собирается скинуть на меня камень, причем огромный. Я заорала, он испугался и исчез. А на полянку выбежали какие-то люди и спасли меня.
Даша замолчала, тяжело отдуваясь, снова потянулась за зеркалом. Таня понимала, что больше ничего из нее не вытянет, нужно уходить, и не могла сдвинуться с места. Ноги стали ватные от ужаса: что же произошло с Маго? Что случилось с ее замечательным младшим товарищем, переносящим улиток подальше от опасных для них человеческих дорог?
– Даша! – взмолилась она таким жалким голосом, которого сама от себя не ожидала. – Пожалуйста, скажи правду, что случилось между тобой и Маго! А я за это сделаю то, что прежде отказывалась, ну, ты знаешь, о чем речь. И буду делать каждый день до твоего отъезда в Питер! Клянусь!
Запрещающие жесты брата от двери она предпочла не заметить.
Зимина дернулась и замерла, ее красивое, даже с фингалом, лицо исказила мучительная судорога, в которой читались алчность, страстное желание и вроде как страх. Руки сжались в кулаки, поплыл и затуманился взгляд. Посидев неподвижно с полминуты, она выдавила слова:
– Нет, не пойдет. Потому что это и есть правда. А врать я не собираюсь. Уже и полиция в курсе, что случилось, и гимназия.
– Ладно, тогда позволь Злате зайти в палату и посмотреть тебе в глаза. Тогда мы будем точно знать, что ты сказала правду, и отстанем от тебя!
– Нет, еще чего, – заерзала, вжалась в подушки всем телом девочка. Ее правая рука что-то лихорадочно искала под одеялом. – Я знаю, как это работает. Буду потом, как психованная, выкладывать правду родителям и вообще всем! Не эту правду, другую, – уточнила она.
Вытащила из-под ближайшей подушки розовую ленту и обмотала ею голову так, что глаза оказались плотно завязаны. Володя сделала шаг вперед и крепко взял сестру под локоть.
– Пойдем. Больше она ничего не расскажет.
– Но не может же быть так, как она сказала! – выкрикнула Таня.
Зимина, обезопасив себя, горделиво сложила руки на груди и ответила, словно выплюнула:
– Еще как может! Просто вы сами еще не знаете, сколько в вас всякой темной жути понапихано.
Вниз по лестнице Милич шла в одиночестве, позади нее Владимир вполголоса пересказывал Злате разговор с потерпевшей. Таня не представляла, как продержится все то время, пока Маго не объявится и не объяснит, что на самом деле произошло.
Из больницы выходили через приемный покой – так было ближе к дому Миличей. Как раз в этот момент к широко распахнутым дверям подъехала машина скорой. Фельдшер, отдуваясь, спрыгнул вниз, другой из кузова передал пациентку прямо ему на руки. Не на носилках, а просто под мышки ее держал. Это была довольно крупная девушка в спортивном костюме. Она отбивалась, издавая при этом звуки, больше всего похожие на хныканье испуганного ребенка. Вдруг ужом вывернулась из рук парня, упала на четвереньки, понеслась таким образом по пандусу и скрылась в кустах. Санитары рванули за ней. Володя оглянулся на оцепеневших девочек.
– А это как понимать?
– Ей лет двадцать, – пробормотала Таня. – Она не может быть одной из нас. Может, просто сумасшедшая?
От волнения она снова начала слегка задыхаться. Володя в очередной раз подхватил своих спутниц под руки, быстро повел в сторону шлагбаума на выходе с больничной территории. Сейчас шлагбаум был поднят, им навстречу одна за другой ехали и ехали скорые.
Глава 23«Лига чистых»
Дверь Воронцову открыла Танзиля. Женщина не выглядела заплаканной или испуганной, но находилась в том нервозном состоянии, которое требует от человека в стрессовой ситуации непрерывно действовать. Она и действовала: месила тесто и в прихожую выскочила с прилипшим к руке колобком, осыпая мукой недавно намытый пол. Светлые глаза с поволокой жадно впились в лицо Платона.
– Есть новости?
Парень покачал головой.
– Ну ничего, скоро наверняка будут, – бормотнула себе под нос женщина, потом спохватилась: – Проходи, Платон. Я уверена, что известия будут с минуты на минуту.
– А где бабушка Маго? – спросил Воронцов, скидывая ботинки в прихожей.
Танзиля за это время успела несколько раз бесцельно пробежаться по квартире, перепачкать тестом тахту и подоконник.
– Она… она ходит по улицам. Не вижу в этом смысла, но ей так спокойнее. Я говорила ей, что не стоит так волноваться: наш Маго не только мастер попадать в ситуации, но и умеет с блеском выпутываться из них. Просто он забыл дома телефон…
– Вот как? – встрепенулся Платон. – Вы его нашли? Где?
– Пойдем. – Танзиля отвела гостя на кухню, показала отключенный аппарат, лежащий в вазе для фруктов. – Наверное, сын уронил его, когда завтракал, а потом отвлекся и забыл. Разрядился вот…
– Он один был утром дома?
Женщина мелко закивала:
– Один. Мы со свекровью ушли на работу. Сегодня занятий в гимназии, ты знаешь, нет, но все равно нужно было прибраться, да и несколько окон заклеить, чтобы стекла не вылетели при взрыве. Я все звонила Маго, хотела быть уверенной, что он едет со своим классом на экскурсию, а не залег возле гимназии в кустах, дожидаясь взрыва. Сперва не было ответа, потом стал недоступен…
– А… – Платон замялся. Магомет говорил, что отец давно не появляется дома, но сейчас было не до деликатности. – А ваш муж в курсе происходящего?
Танзиля быстро-быстро помотала головой:
– Нет, я пока не могу до него дозвониться. Он утром заходил домой, но пересекался с сыном или нет, я не в курсе. Просто заметила, что он сменил куртку и ботинки.
– Маго тоже был утром в парке в другой куртке, – припомнил Воронцов наблюдения девочек. – Это новая у него?
Женщина в недоумении еще больше распахнула глаза:
– Не-ет. Он у нас обновок не любит, сам знаешь. Как влезет во что-то, так и таскает, пока одежда не развалится. А новую зимнюю рановато пока надевать…
Она словно без сил оперлась руками о подоконник, но тут же встрепенулась, прижала лицо к стеклу.
– Ой, мне надо бежать вниз!
– Там Маго? – спросил Платон.
– Нет, там соседка с первого этажа. Я, знаешь, уже всех соседей опросила, вдруг видели сына, заметили что-то. А Зинаида с утра ушла на рынок и вот только назад. Идешь со мной?
Вместе они спустились к подъездной двери как раз тогда, когда полная старуха по имени Зинаида протискивалась в нее с многочисленными пакетами. При виде Танзили лицо ее сложилось в сочувственную гримасу.
– Милая, а как сынок твой?
– Вы уже знаете? – отпрянула женщина.
– Так я утром из окна наблюдала волнительную картину. Рустам на улицу выскочил с Маго на руках и сразу в машину полез, такси, что ли, вызвал. Но я успела форточку открыть и спросить, что случилось. Он из машины крикнул, что сын получил травму, везет его в клинику. И все, умчались они.
Танзиля, уронив руки, ошарашенно молчала, старуха переминалась тяжело, но не двигалась с места.
– Во сколько это было? – спросил Платон.
– Так в восемь. Я как раз собиралась, чтобы до рынка своим черепашьим ходом к открытию дочапать.
Зинаида вполне резво протиснулась мимо них, успев шепнуть Танзиле что-то утешительное, и исчезла за своей дверью.
– Не понимаю, – пробормотала женщина, и признаки подступающей паники отразились на ее лице. – Если с Маго что-то произошло еще в восемь, то как он мог напасть на ту девочку? И почему муж не связался со мной или со своей матерью?
Воронцов проводил ее обратно до квартиры, подождал (предварительно отцепив от рук Танзили набухший ком теста), пока она пыталась дозвониться до свекрови или до мужа, – ничего не вышло. Не хотелось оставлять ее в таком состоянии. Платон разузнал, с кем она дружит из соседей, призвал на выручку моложавую женщину с решительным лицом и заспешил прочь.
Тысяча мелких противных уколов в кистях рук заставили Маго очнуться. Как всегда, он моментально был готов действовать, но решил сперва осмотреться и оценить ситуацию. Он находился на заднем сиденье машины, и, судя по картинке за окнами, они уже выехали из города. Если в прошлый раз его похитили взрослые дядьки, то сейчас он сидел с завязанными за спиной руками между двумя парнями лет восемнадцати, третий, чуть постарше, вел машину. На переднем сиденье находилась единственная девушка, она ежесекундно оглядывалась назад.
Странная это была компания. Все четверо выглядели… одинаковыми, что ли. Не внешне, конечно, а похожими чем-то иным. У всех расслабленные лица, все аккуратно одеты и причесаны, у девушки волосы невыразительного цвета заплетены в тугую косу до середины спины. Спокойны и невозмутимы. Словно и не везли с собой похищенного человека, ребенка, на минуточку.
Маго попытался припомнить, что было до машины. Ага, он заканчивал завтрак, уже в одежде, торопился на школьный сбор. Хотел проводить Златку и Платона, а потом, может, глянуть мимоходом, как там подготовка к взрывным работам движется. Болтал по телефону с Викой, но что-то его отвлекло… да, заявился отец. С ходу стал рыться в холодильнике, а холодильник был у Маго за спиной. Потом темнота – и сразу машина.