– Чем это отец меня по голове грохнул? – вслух поинтересовался Магомет. – Интересно, большая шишка?
Парень справа неторопливо повернул к мальчику лицо, лучезарно улыбнулся:
– Не беспокойся, никто тебя не бил. И не собирается. Просто усыпили при помощи безопасного средства. Ты проспал несколько часов. Голова кружится? Болит?
Маго прислушался к ощущениям, ничего такого не обнаружил. Да он вообще крайне редко ощущал боль. Руки вот только онемели вконец.
– Дать тебе обезболивающее? – Это девушка с переднего места спросила. У нее было круглое безбровое лицо, большой рот и ямочки на щеках и подбородке.
– Не надо.
– Ну, как скажешь.
– Слушайте, а кто вы вообще такие? – напрямую задал вопрос Угушев. – И куда меня везете?
– Скоро уже приедем, сам увидишь, – включился в разговор парень слева. – Там все поймешь.
– Я и тут могу понять, если скажете, что вам надо и кто заплатил отцу, чтобы он сдал меня.
Никто ему не ответил. Ребята обменялись взглядами, и девушка через паузу произнесла встревоженно:
– Послушай, не нужно задавать нам вопросы. Мы очень строго следим за собой и друг за другом, чтобы не врать даже в малом. А сказать правду не имеем права.
– А, понял, вы эти… – Маго усердно покопался в памяти и извлек-таки нужное слово. – Вы сектанты?
Дружный смех в салоне, прыснул даже сосредоточенный на ухабистой дороге водитель.
– Среди вас есть первенцы? – продолжал прощупывать почву Угушев.
– По счастью, только ты один, – со смешком проговорил парень слева.
– Ага, про первенцев вы знаете! – возликовал мальчик. – Значит, вы работаете на моего братца, так?
И, кстати, припомнил: Виктория упоминала каких-то «взрослых ребят», которым Кир может приказать разделаться со строптивцами. Как-то смешно их называла… ага, вспомнил – лигой.
Молчание. Потом девушка нахмурила бугорки на лице там, где отсутствовали брови, и сказала подчеркнуто строгим голосом:
– Мы не работаем на Кира. Просто его отец, Виктор Антонович Прайд, создал и возглавляет политическую партию, у которой есть свое молодежное крыло.
– Какая-то лига…
– Да, именно, «Лига чистых»! – Голос девушки зазвенел от горделивого восторга. – Мы все много работаем, помогаем Виктору Антоновичу. Да, мы хотим и готовы изменить этот мир к лучшему, избавить его от всей этой грязи, пошлости и невежества, от человеческой дикости. И Кириллу, по просьбе его отца, мы тоже иногда помогаем. Но только по просьбе…
– Сейчас к нему меня везете?
Девушка замялась, ответила обтекаемо:
– Возможно.
– И зачем было такое воротить? Лично я всегда готов встретиться с братом.
Никто ему не ответил. Да Маго и сам утомился болтать с этими странными людьми и стал думать о своем близнеце. Удивительно, но после их встречи, когда один брат попытался убить другого, он все равно вспоминал младшего Прайда без всякой злости, почти скучал по нему. Иногда представлял, что было бы, окажись вдруг Кир в их с мамой и бабушкой квартире, поживи там какое-то время. Может, стал бы нормальным парнем?
В этот день Редкий наконец постиг суть выражения о том, что клин клином вышибают. После разговора с Тороновым он на автомате добрался до палаты, лег и попытался усилием воли вырубить сознание. Ни о чем не думать, не помнить. Забыть, что именно он виноват в смерти Васи и во всех тех смертях, которые могут произойти в городке. Он же мог не пойти в Северный коридор, просто не пойти! И никакие хитрости этого скользкого гада его бы не заставили.
Он не хотел говорить, не хотел отвечать на звонки. Но дернулся и разом сел, когда позвонила Элла. Потом услышал ее странную догадку насчет Антона и растерялся:
– Погоди, Эл, с чего ты такое взяла? Тоха знать не знал ничего про «Комитет», пока не услышал от меня. Ну да, я отдал ему визитку…
– Дело не в визитке, – торопливо и настойчиво произнесла девушка. – Они могли сами выйти на него. Ну кто больше Антона знал о детях? А сейчас он откуда-то получает сведения о том, как далеко от Института ушли первенцы, где они находятся.
– Но у него в полиции есть связи, не забыла?
Элла помолчала, собираясь с мыслями. Он не торопил, хотя странно было молчать в телефон. Потом девушка продолжила с напором:
– На самом деле не в сведениях дело. Просто Антон изменился. Ты знаешь, он всегда стремился не то чтобы к власти – нет, но ему нравилось принимать сложные решения, ход за ходом выстраивать план действий. И нравилось, когда вокруг были мы, готовые выполнять указания. В общем, чтобы каждый четко делал то, на что способен, ради единой цели, вот! Но мы, наверное, были плохими исполнителями, и Тоха редко бывал нами доволен. А теперь хотя он и нервничает, но в нем появилась некая спокойная уверенность. Значит, есть кто-то, на кого он смог опереться, в ком увидел исполнительных единомышленников. А кто это может быть, если не члены «Комитета»?
– Хорошо, я понял, – обдумав слова Эллы, ответил Редкий. – Давай предположим, что это так. Тебя это пугает? Ты чувствуешь в нем угрозу ребятам?
Котенок отвечала уверенно:
– Нет, мне кажется, нашу пятерку он не предаст. Он только что ушел от меня, перед уходом предупредил, какая ситуация в городе, и попросил следить за передвижением ребят. Потому что те, другие, дети – они уже на окраине города, и их не могут остановить. Знал ведь, что я могу что-то заподозрить, и все равно сказал. А сам наверняка поехал как раз туда. Ох!
– Чего ты? – Эдик от тревоги даже на ноги вскочил.
– Если комитетчики уже там… они ведь могут сработать оперативнее полиции и Института и просто уничтожить детей. Они к этому готовы!
– Элла, – с трудом, превозмогая себя, выговорил Эдуард. – Не нужно тебе думать о тех детях. Я тут кое-что узнал: побег был подстроен учеными, которые намерены таким образом прекратить опасный эксперимент. Даже если малышей вернут в их клетки, их все равно устранят под каким-нибудь благовидным предлогом.
– О боже, – прошептала Котенок. По голосу Эдуард понял, что она близка к панике. – Значит, нельзя допустить, чтобы институтская охрана их переловила, а еще надо защитить от «Комитета». Но как это сделать?
– Элка, прошу тебя! Это ужасно прозвучит, но просто… просто не бери в голову. В мире ежегодно гибнут тысячи детей, и мы не в силах их спасти. И этим детям мы тоже не можем помочь, вот и все.
Он услышал, как девушка буквально задохнулась от возмущения. Она заговорила не сразу, и голос у нее стал ледяным:
– Ну, Эд, ну знаешь… не думала услышать от тебя такую пошлую бредятину. Да, нельзя помочь тем, про кого мы даже не знаем. Но разве не призваны мы жизни свои положить за тех, с кем наши пути пересеклись? Разве не так положено у людей? И еще: я не допущу, чтобы мой товарищ – это я об Антоне – стал убийцей.
– Родная, ты не понимаешь. – Впервые он позволил себе так обратиться к Элле. – Погибнуть в этой ситуации ты можешь, а помочь нет. Дети слишком опасны, к ним и приблизиться нельзя.
– Да? – Девушка скованно рассмеялась. – А мне вот так не показалось! Эд, это всего лишь малыши, которые ничего не понимают, до смерти испуганы и пытаются себя защитить.
– Что ты имеешь в виду под словами «так не показалось»? – напрягся Редкий.
– Да всего лишь то, что один из них сейчас спит на моем диване!
– Что?! Ты с ума сошла…
– Не кричи, ничего ужасного не случилось! – ответно повысила голос Котенок. – Миличи и Вика подобрали его в лесу, когда искали Маго. Думаю, он самый младший из пятерки, отбился от других, обессилел. Эд, он ведет себя как обычный ребенок, а для первенца, который никогда не видел людей, так даже очень отважно. Возможно, опасные способности есть у некоторых деток, но не у всех…
– Ну хватит! – рявкнул Редкий. – Я немедленно ухожу в самоволку!
– Эд, не смей! Дождись операции!
– Да ты с ума сошла? Как я могу думать о чем-либо, кроме твоей безопасности? Вдруг ты побежишь оставшихся четверых спасать?!
– Не побегу, – печально ответила Элла. – Я же не сумасшедшая. Но если можно сделать хоть что-то, чтобы спасти малышей, я буду думать, что смогу предпринять.
– Отлично, будем думать вместе. – И Эдик отключил телефон, не желая слушать ее возражений.
От больничного комплекса ребята отправились домой к Миличам, но подниматься в квартиру девочки не стали. Володя счастливо выдохнул, когда сестра и Злата забрались в его машину, а до этого только и знал, что потихоньку озирался. Он сбегал наверх, вывел Абрека и в темпе выгулял его у дома. Хотел вернуть обратно в квартиру, но пес явно имел другие планы, скакал вокруг машины, строил хозяйке и ее подруге жалобные морды – пришлось взять его с собой.
– Звонил Платон, – отрапортовала Злата, когда Володя занял водительское место. – Просит прихватить его по дороге в сквере у гимназии. По-моему, он узнал что-то важное, но не хочет рассказывать по телефону.
Владимир оглянулся на сестру – у Тани стучала зубы от волнения – и рванул в сторону сквера на предельной скорости.
Объезжая гимназию, они заметили школьный автобус со старшеклассниками – прибыла вторая группа экскурсантов, которые выехали позднее. В воздухе все еще висела мелкая пыль после взрыва части здания. Платон стоял у входа в сквер.
– Мне нужно выйти, – слабым голосом прошептала Таня. – Меня тошнит.
Володя, кое-как припарковавшись, метнулся к двери, выпустил сестру, потом коршуном налетел на Воронцова:
– По телефону не мог сказать свои новости? Девчонки чуть с ума не сошли!
Платон растерянно и огорченно заверил, что беспокоиться не о чем. Просто у него есть вопрос, который важно задать Тане лично.
Абрек с заливистым лаем метнулся за кусты и наскоро свел знакомство с толстым желтым лабрадором. Пришлось всем остальным подойти вслед за ним к тому месту, которое после печальных событий старались обходить стороной. Воронцов положил ладони Тане на плечи и спросил:
– Таня, подумай: можешь ли ты допустить вероятность, что утром в парке с вами общался не Маго?