Судя по всему, это какой-то жетон. Игорь вытащил его и протер пальцем, переворачивая и разглядывая.
Муляж резко откинулся назад и звонко стукнулся шлемом о бревенчатую стенку.
Фомин от неожиданности подпрыгнул на месте, чуть не упал на спину. А мертвец заворочался, наклонился, упер руки в пол, силясь подняться. Остатки избушки заходили ходуном, на голову посыпалась труха.
– Эй, да ты чего? – Испуганный Игорь схватил рюкзак, одним движением затянул горловину и закинул его за спину. – Обиделся, что ли?
Муляж медленно вставал на ноги. Если бы он не был мертвым, то можно было бы подумать, что ученый смертельно устал, двигается из последних сил, но вынужден куда-то идти, что-то делать, превозмогая свою слабость. Его защитный костюм давно превратился в хлам, рваный и местами обгоревший. На груди Фомин увидел потертую нашивку «Кабанцев А. А.».
Муляж встал и выпрямился, опустив руки вдоль туловища. Двинулся прямо на Игоря, и мертвая голова в шлеме безвольно болталась из стороны в сторону.
Парень попятился, потом развернулся и выскочил наружу, чувствуя, как поднимаются волосы на затылке. От гайки к гайке он почти бежал, чего никогда раньше себе не позволял. Чудом проскользнул между «струпьями», вовремя свернул перед «комариной плешью». Чуть прибавил ходу, вырвался из деревеньки и оглянулся.
В воздухе висела розоватая дымка, похожая на подсвеченный закатным солнцем туман. Ветер растягивал от нее длинные рукава, в глубине что-то поблескивало, словно слабые электрические разряды. И никакой деревеньки, никаких домиков и муляжей. Лишь дымка и поблескивающий в траве обрывок водорослей.
К Периметру Игорь вышел уже затемно. На чистом и кажущемся бескрайним небе зажглись яркие звезды, под которыми своей странной жизнью жила Зона. Где-то вдалеке голубыми всполохами перемещались «веселые призраки», зеленым маревом подсвечивал воздух над ямами «ведьмин студень», алыми росчерками крутили восьмерки над полем «дьяволята».
Игорь не мог не отметить, что по-своему Зона была даже красива. Красота эта была поистине неземной, потому притягивала взгляд, заставляла любоваться и даже восхищаться. Но все это хорошо на расстоянии, вблизи Зона раскрывала капюшон и жалила ядом. И об этом забывать не стоило.
Добытые артефакты Игорь разложил в рюкзаке удобнее, чтобы не выпирали. Найденный жетон чуть было не потерялся в дороге, поэтому парень повесил его на шею, на цепочку. Из головы все никак не шла эта история с призрачной деревенькой и мертвым ученым, весь обратный путь Фомин только о них и думал. А еще об оставленных артефактах, которые не могли не будоражить сталкерскую жадность.
Как бы там ни было, нужно навести справки об этом явлении. И как-нибудь в Институт сообщить о судьбе несчастного Кабанцева.
Родная искитимская погода встретила как обычно крепким морозом и ледяным ветром. Размякший под солнечными лучами Зоны Фомин задубел, пока маскировал лаз и заметал следы. Надев снегоступы, поковылял сквозь густой туман, поминутно прислушиваясь к окружающим звукам. Хорошо, что ночь выдалась безветренная, и звуки в кристально чистом воздухе разлетаются далеко. Вон даже слышен лай сторожевой собаки на удаленном блокпосту «голубых касок».
На самом выходе из полосы отчуждения пришлось хорониться от патруля, проскрипевшего широкими колесами квадроциклов по скованному морозом насту. Военные сидели нахохлившиеся, спрятав лица в высокие мохнатые воротники, и им было ни до чего, лишь бы поскорее вернуться в теплую казарму.
Как только ооновцы скрылись из виду, Игорь поднялся из-под елки, под которой лежал, скрывая в варежку пар от дыхания, и со всей возможной скоростью помчался на противоположную сторону дороги. Там, в густом ельнике, ждал своего часа выкупленный у Грифа снегоход. Сейчас бы до утра успеть артефакты спрятать да отлежаться часок-другой, а то глаза слипаются от усталости и в ногах дрожь.
Верный Барсик мерз под заботливо накинутой дерюгой. Ну все, теперь только ходу…
Мир для Игоря внезапно выключился.
Полоса отчуждения Новосибирской Зоны Посещения
21 января 2016 года
Игорю снилось, что он бежит по бескрайнему заснеженному полю, простирающемуся от горизонта и до горизонта. Над ним было высокое синее небо, чистое и безоблачное. Между этими двумя плоскостями был Игорь, который со всех ног стремился туда, где небо и земля соединялись. Он не знал что именно, но верил, что там его ждало что-то важное. И он вынужден был бежать, потому что холод овладевал его телом, сковывал ноги и грудь… Почему же так холодно, черт возьми?
Игорь застонал от внезапного болезненного прострела в затылке и с трудом открыл глаза.
Ему в лицо светили фонариком. Этот факт не понравился Фомину, как и то, что он лежал на чем-то жестком и холодном одетый в одни трусы и носки. Нестерпимо болела голова, и во рту был сладковатый привкус крови.
– Очнулся? – спросил владелец фонаря простывшим голосом.
Игорь попытался сесть, застонал от укола в висках и закрылся от яркого света рукой. Как бы в голове не звенело и мысли не путались, то, что он попал в какую-то неприятную историю, Фомин сообразил сразу Потому пытался потянуть время, чтобы понять, в какую именно историю и с какими действующими лицами.
– Ты чё, оглох? – прогудел сверху второй голос, и из темноты прилетел хороший подзатыльник.
Игорь не смог сдержаться и вскрикнул, когда от сильной боли перед глазами заплясали искры. Вслед за вскриком Фомин изобретательно выругался, стараясь удержаться в сидячем положении.
– Пасть закрой, – посоветовал голос сверху, и Игорь подчинился, опасаясь новых ударов. Он подтянул колени к груди и обхватил их руками.
– Где ты взял столько хабара? – спросил первый голос.
Глаза Фомина немного привыкли, и он смог разглядеть фигуру говорившего, темную и косматую. Пространства вокруг было немного, оно сходилось над головой пологом, на стене слева чернел прямоугольник закрытого тканью окна. Стало быть, в охотничьей палатке. Стало быть, мародеры.
Пинок ботинком в бок и нетерпеливый голос сверху:
– Глухой, что ли?
– Хабар из Зоны, – ответил Игорь, соображая как бы извернуться. – Собрал.
Снова удар в спину и грубый возглас:
– Чего ты трындишь? Такой хабар за раз не собирают!
– А я собрал… Мужики, вы, вообще, знаете на кого я работаю? – решил блефовать Игорь, а потому придал голосу лишней наглости: – Это Волчка хабар.
В палатке повисла тишина, потом в луч фонаря вплыло пропитое лицо с нечесаными и немытыми волосами и узкими свиными глазками, которые внимательно изучали Фомина.
– Чего-то я тебя не припомню, – протянул мародер, обдав Игоря смрадом перегара.
– Да я тебя тоже, – с вызовом ответил парень. – Где мои шмотки? Холодно…
– В углу. У вас в каждом кармане по нычке, – раздался голос сверху. Судя по интонации, говоривший пребывал в растерянности.
Игорь позволил себе поднять лицо и посмотреть на второго мародера, но разглядеть ничего толком не смог. Решив закрепить призрачный успех, он сказал доверительно:
– Мужики, я ваш промысел понимаю и даже одобряю. Верно вы шкурите этих диких сталкеров, нечего хабар мимо конторы носить. За мной один пассажир выбирался, скоро должен выходить. Давайте я вам скажу где…
– Кого из братвы знаешь? – вдруг спросил пропитой, и на его губах появилась нехорошая улыбка.
Игорь перечислил пару имен, благо был наслышан. По-хорошему он сильно рисковал – прикрываться связью с блатными, не имея таковых, себе дороже, но в данной ситуации выбора не было. Эти бандиты грабили идущих из Зоны сталкеров, а иной раз и убивали. Они действовали сами по себе, и местная братва на то официального разрешения не давала. А потому можно было прикрыться авторитетными именами, уповая на то, что с «крышей» мародеры связываться не захотят.
Но что-то этот хрипатый уж больно хитро лыбится. Если сам из бандоты, то худо дело.
– Чего ты мне козырями кроешь? – выслушав ответ Игоря, хмыкнул пропитой. – Эти имена каждый фраер в городе знает. Конкретно под кем ходишь? Через кого Волчку хабар сливаешь?
– Надо было сразу его вальнуть, – загундел второй бандит.
– Погодь, он нам еще расскажет где столько бирюлек собрал, – оскалился пропитой, глядя в упор на Игоря. – Ну чего молчишь, паря?
Как назло, в голову никак не шло погоняло мужика, который занимался сбором хабара в банде Волчка. Его как-то упоминал Гриф, Игорь еще тогда подумал, что неплохо бы запомнить. Там кличка какая-то простая, короткая… И вот ведь надо ж такому случиться, именно сейчас из головы вылетело!
– А петушок-то за базаром не следит, – мародер устал ждать, и его улыбка зловеще растянулась. Из темноты внезапно вылетела рука со скрюченными пальцами и вцепилась Фомину в кадык. – Молись, утырок.
Игорь не стал ждать, пока сбоку прилетит нож или шило, страх придал ему сил и бездумной храбрости. Он плюнул в лицо пропитому и, когда тот инстинктивно ослабил хватку, вцепился зубами ему в большой палец. Одновременно ударил что было сил куда-то за голову. Попал в мягкое, и его придавила охнувшая, пахнущая костром туша. Фонарик полетел прочь, стробоскопом высвечивая дерущихся людей, разбросанные вещи и стенки палатки. Пропустив несколько ударов в голову и чуть не оставив в цепких пальцах ухо, Игорь чудом извернулся, из положения лежа прыгнул вперед и уткнулся лицом в холодную дорожку молнии.
– Сука! Убью! – заревел один из мародеров, хватая парня за ногу. Рядом упал второй, в руке сверкнул нож.
– А-а! – заорал Фомин, ужом просочился в узкую щель между неплотно застегнутым пологом и полом, вырвался наружу. Вскочил и, как был в носках и трусах, так и побежал прочь, надеясь на темноту. За спиной ругались и кричали, выбираясь из палатки, бандиты. В воздухе звонко щелкнул пистолетный затвор.
Игорь бежал налетая на деревья и утопая в сугробах. Обжигающий воздух царапал глотку, мороз моментально сковал тело, от чего мышцы почти окаменели. Пока Фомина спасал адреналин, но так долго продолжаться не могло. Если он ничего не придумает, то его убьет холод.