Старцев развел руками – само собой, после вчерашнего происшествия со стрельбой он предпочел по городу с пистолетом не ходить и где-то его прикопал. Надеялся, что Херсонец удовлетворился результатом своей мести, а вот попасться компетентным органам со стволом на кармане чревато более чем.
– Может, вот это пригодится, – неожиданно вспомнила Маша и вытащила из-под снега полупустую спортивную сумку. Вжикнула молния – и Игорь присвистнул.
На дне сумки валялись, словно бросовый лом, всевозможные артефакты. Некрупные, в основном дешевые или вовсе не работающие, вроде выдохнувшихся «этаков». Но было среди них и кое-что интересное.
Фомин протянул руку и выложил рядом с сумкой две похожие на пузатые пуговицы «зуды» и скрученную недлинной пружиной «вертячку». Покрутил в руках «баньши», но та не откликалась на прикосновения, а значит, была разряженной. Жаль, можно было бы шороху устроить…
– План такой, – повернулся он к Семену и Маше. – Слушайте и запоминайте…
Сторожка была одной из многих, оборудованных вдоль всего Периметра специально для ооновцев. Собой они представляли перевозные «времянки»-«кунги» с отоплением от небольшой газовой печи, ограждением из сетки-«рабицы» и колючей проволоки. Дешево и сердито, как раз чтобы дежурные смены на маршруте могли немного отдохнуть и отогреться.
Сейчас перед забором, в стороне от входа, стояли два камуфлированных армейских квадроцикла. Из небольшой трубы на крыше вяло поднимался дымок, за подсвеченным медовым светом окошком мелькали силуэты людей.
Семен вышел из леса прямо напротив двери сторожки. Он поднял воротник тулупа, надвинул на глаза шапку, сунул руки поглубже в карманы. Тяжело пошел через снежную целину прямо к сторожке, пряча лицо от ветра и высоко поднимая ноги.
В это время Игорь и Маша незаметными тенями крутились возле квадроциклов.
Подойдя прямо к сетчатой калитке в заборе, Старцев громко оповестил:
– Эй! Я приехал!
В сторожке гулко затопали, потом дверь со скрипом открылась, и в клубе пара на крыльцо вышел плечистый ооновец в расстегнутом бушлате. За его спиной мелькало лицо второго военного.
Патрульный подозрительно посмотрел на Семена, прищуренным глазом окинул окрестности.
– Ты кто? – наконец спросил он.
– А что, ты много кому звонил? – нагло ответил Старцев, облокачиваясь на сетку. – Я по поводу хабара.
– Почему один? – Ооновцу явно не нравился неизвестный гость, он положил руку на ремень, поближе к кобуре.
– Остальные сейчас будут, – уверил военного Семен. – Эти придурки, у которых вы лут изъяли, еще живы?
– Живы. Тебе-то что?
– Связаны?
– Связаны.
– Крепко?
– К трубе прикованы. Эй, а ну скажи-ка от кого ты? – Патрульный повысил голос и требовательно дернул подбородком.
– Там все написано, – глаза Семена улыбались, когда он вынул руку из кармана и щелчком отправил в полет маленький, похожий на диск предмет.
«Зуда» пролетела сквозь крупную ячейку сетки и упала к ногам военного.
– Что?.. – успел задаться вопросом патрульный, наклоняясь чтобы разглядеть упавший предмет.
Первыми эффект ощутили сидящие на ветке березы вороны. Истошно вереща, они сорвались прочь, стремительно разлетаясь кто куда. Потом упал в снег Семен, что есть мочи зажимая ладонями уши. Патрульный отпрянул, пытаясь выхватить пистолет…
Всех накрыло пронзительным визгом, словно гигантский нож скользил самым кончиком по стеклянной тарелке. Следом налетела оглушительная какофония, заполнившая собой все, сотрясающая все нервные окончания, заставляющая мозг биться в черепной коробке. Разрушительная по силе паническая атака подхватила людей, погнала их прочь, орущих и вопящих.
Как только «зуда» сработала, взревели моторы квадроциклов. Дверь домика, а за ней и калитка распахнулись, выдавленные стремящимися наружу военными. Они бежали сломя голову, теряя амуницию и расшнурованные ботинки. Не в силах бороться с внеземной силой, катился прочь по насту Старцев, крича и хватая ртом снег. Было слышно, как бьются в домике прикованные к трубе грачи.
Квадроциклы рванули почти одновременно и почти в одну и ту же сторону. Звонко натянулись прицепленные к сторожке буксировочные тросы. Моторы натужно рыкнули, раздался хруст, и «времянка», сметая шаткий забор, поползла, набирая скорость, вслед за четырехколесниками.
Эффект от «зуды» кончился так же неожиданно, как и начался, – все разом прекратилось, лишь осталось послевкусие от сжатых до хруста зубов. Но похожий на снеговика Старцев не дал патрульным опомниться и схватиться за разбросанное оружие – он швырнул в их сторону вторую «зуду», а следом – «вертячку». Сам же побежал за укатывающей по полю времянкой, оставляющей за собой широкую просеку в сугробах. За его спиной вновь завыло, засвистело, разгоняя перепуганных людей, а помимо всего прочего вокруг них стремительно прыгало и скакало, поднимая искрящуюся снежную пыль.
Из леса выезжали на трофейной технике, бросив развалившийся «кунг» на опушке. Двое грачей ехали на прицепленной позади четырехколесника Старцева столешнице, вытащенной из сторожки. Они прижимали к себе сумки с опасным грузом.
Маша сидела позади Фомина. Когда они выехали на просеку и квадроцикл пошел ровнее, девушка подалась вперед, сильнее прижимаясь к спине парня и сказала:
– Спасибо.
Фомин ответил не оборачиваясь, но расплываясь в глупой улыбке:
– Спасать тебя становится привычкой.
Девушка не отстранилась, но в ее голосе прорезались упрямые нотки «обычной» Маши:
– А я и не настаивала. Ты сам прибежал.
– Я вообще не понимаю, как ты со мной можешь общаться? – съязвил Игорь, в глубине души довольный похвалой. – Я же сталкер, артефакты таскаю из Зоны. Ты же презирать меня должна.
– Ты же не опасные таскаешь, – ответила Маша, но спохватилась. – Хотя нет, ты прав. Конечно презираю!
– Игорь! – докричался до друга Семен, махая телефоном. – Я Гоше дозвонился, он нас подхватит! Доезжаем до дороги и бросаем тарантасы!
Фомин кивнул. Конечно, не стоило слишком долго разъезжать на угнанной у миротворцев технике. Какие бы они продажные ни были, как бы долго ни разбирались, кто же их мог так нагло выставить, но до своих ооновцы достучатся быстро. Потому как утрата казенного имущества. А там – вертолеты, погоня и тюрьма. Нет уж, нужно как можно быстрее…
Друзья перевалили через пригорок и съехали вниз, к дороге.
Прямо к трем огромным черным внедорожникам с эмблемой МИВК. За ними было почти не видно раритетной «Чайки», сиротливо притулившейся у обочины.
– Дядя? – испуганно пискнула Маша.
– В машину! Быстро! – рявкнул Разуваев, стоящий в окружении вооруженных карабинами охранников в черной форме.
Все всё поняли. Неизвестно как, откуда и почему здесь оказались рэксы во главе с начальником безопасности Института, но сейчас они были на нужной стороне. Поэтому, оставив мысли о последствиях на потом, Игорь бросил квадроцикл, подхватил Машу, помогая ей спрыгнуть на землю, и бросился в распахнутое чрево джипа. Его примеру последовали Семен и грачи, которых усадили в другую машину. Перед тем как дверь захлопнулась, Фомин успел разглядеть за рулем «Чайки» одного из бойцов Разуваева. Насупленный Чесноков сидел рядом, демонстративно сложив руки на груди.
Разуваев уселся на переднее сиденье, и машина мягко снялась с места, понеслась по зимней дороге. За ней – джип с Семеном и грачами, позади – автомобиль Гоши.
– Дядя, ты что, опять следишь за мной? – возмущенно воскликнула Маша.
Они с Игорем сидели на заднем сиденье. С правого боку над Фоминым нависал плечистый рэкс, который практически придавил парня к девушке.
– Плохо слежу, – Петр Вячеславович, казалось, пребывал в ярости, но сдерживался сколько мог и лишь недобро зыркнул на своего водителя, словно тот был ответственен за неудавшуюся слежку. А может, и был, уж больно достоверно он съежился под испепеляющим взглядом начальника.
– Да как ты мог? – взвилась Маша.
– Тебя высадить? – повернулся к ней Разуваев, и Игорю невольно захотелось отодвинуться от девушки, чтобы не попасть под горячую руку.
– Высади! – упрямо сжала губы Маша, глядя дяде глаза в глаза.
– А вот фиг тебе! – рявкнул Петр Вячеславович и отвернулся, злобно сопя.
Девушка тоже отвернулась к окну, напряженная словно струна.
Так ехали некоторое время, слушая лишь мерный гул мотора. Игорь заметил, что кортеж Разуваева намеренно выбрал маршрут по объездной дороге, чтобы въехать в город с противоположной от Зоны стороны.
В кармане завибрировал сотовый телефон. Игорь покосился на охранника, который при желании мог бы оторвать ему руки, медленно сунул пальцы за отворот пуховика и потянул на себя мобильник. Безопасник лишь покосился и, когда телефон появился на свет, отвернулся к окну.
– Алло, – как можно более спокойным тоном ответил на вызов Игорь.
– Спроси у этих полудурков долго нам еще вокруг да около мотаться, – раздался раздраженный голос Чеснокова. – У меня бензин не казенный.
В салоне было тихо, потому каждое слово Гоши четко и ясно доносилось до слуха всех присутствующих. Маша сдавленно прыснула от смеха. Разуваев повернул голову и грозно покосился на Игоря.
– Я думаю, что недолго, – осторожно ответил Фомин, не спуская глаз с начальника службы безопасности. – Надеюсь, что недолго.
– Главрэкс рядом? – поинтересовался Гоша.
Разуваев повернулся еще сильнее.
– Угу, – промычал Фомин, нервно сглатывая.
– Скажи ему, что нас будут искать, – посоветовал Чесноков. – Скажи, что если с нами что-то случится…
– Гоша, я перезвоню, – Игорь посчитал за лучшее не злить Разуваева сверх меры, потому скинул звонок и убрал телефон обратно в карман.
Начальник безопасности удовлетворенно кивнул.
Машины остановились у небольшого расчищенного пятачка на окраине Искитима. Людей здесь было мало, в основном бабульки с торбами и не очень трезвого вида мужички. Они жались к ларьку с надписью «Шаверма вкусная», расположенному прямо возле домика транспортной остановки с указателем «Конечная». Напротив них пыхтели, прогреваясь, два скособоченных маршрутных автобуса с курящими в окна водителями.