Босх дал отбой, теперь уже всерьез заинтригованный звонком Алекса Уайта в 2002 году.
Остаток первой половины дня Босху пришлось потратить на сдачу нормативов по владению оружием и курс повышения квалификации, обязательные для всех офицеров раз в полгода. Для начала он провел час в классе, прослушав лекцию о последних судебных решениях в отношении действий полиции Лос-Анджелеса и тех изменениях, которые пришлось внести в этой связи в работу правоохранительных органов. По окончании лекции последовали обзор недавних случаев применения полицейскими огнестрельного оружия и обсуждение, что в каждом из них было выполнено по инструкции, а где допущены нарушения и ошибки. Затем он отправился в тир и сделал положенное количество выстрелов, дабы подтвердить свою годность к ношению табельного пистолета. Тиром руководил сержант, который был старым приятелем Босха и не преминул поинтересоваться, как чувствует себя его дочка. Мимоходом он подал Босху идею, чем можно заняться вместе с Мэдди в ближайшие выходные.
Гарри уже возвращался на стоянку к своей машине, размышляя, где бы на скорую руку пообедать, когда из Модесто позвонил Алекс Уайт с информацией о купленном тракторе. Как он признался Босху, его так поразил неожиданный утренний звонок, что он бросил игру в гольф, пройдя только девятую лунку. Правда, не скрыл, что не слишком удачная игра, в которой он успел нанести пятьдесят девять ударов, только способствовала такому решению.
Записи, сохраненные бухгалтером, свидетельствовали, что он оформил покупку газонокосилки 27 апреля 2002 года, а забрал ее 1 мая – то есть в десятую годовщину убийства Аннеке Йесперсен. И в тот же день некто, назвавшийся Алексом Уайтом, позвонил с телефона, принадлежавшего салону «Косгроув-трактор», в полицию Лос-Анджелеса, интересуясь ходом расследования.
– Вынужден повторить свой вопрос, мистер Уайт. В тот день, когда вы приезжали за своей газонокосилкой, не звонили ли вы из магазина, чтобы навести какие-либо справки в полиции?
– Это просто чепуха какая-то, – ответил он. – Я не звонил в полицию Лос-Анджелеса в тот день. Более того, я вообще ни разу в жизни не звонил в полицию Лос-Анджелеса. Кто-то воспользовался моим именем, и я никак не пойму зачем. Я совершенно сбит этим с толку, детектив.
Тогда Босх спросил, нет ли каких-то фамилий на сохранившихся у Уайта документах, связанных с той покупкой? И Уайт назвал две. Непосредственным торговым агентом, с которым он имел дело, был некий Реджи Бэнкс, а начальником отдела продаж, утвердившим сделку, – Джерри Хименес.
– Хорошо, мистер Уайт, – сказал Босх. – Вы мне очень помогли. Спасибо огромное и простите, если помешал вам насладиться игрой.
– Это не проблема, детектив. Я все равно был сегодня не в лучшей форме. Но только одна просьба: когда вам удастся разгадать загадку и выяснить, кто пытался прикрыться моим именем, непременно сообщите мне, если не трудно.
– Будет сделано, сэр. Хорошего вам дня.
Открывая дверцу машины, Босх размышлял об услышанном. Задачка с Алексом Уайтом из мелкой подробности дела переросла в нечто гораздо более важное. Кто-то позвонил из филиала фирмы «Джон Дир» с запросом по делу Аннеке Йесперсен, но предпочел назваться чужим именем, позаимствовав его из списка клиентов, которых магазин обслуживал в тот самый день. Для Босха это многое меняло. Неопознанная маленькая точка на его мысленном радаре превратилась в огромный знак вопроса. Вопроса, на который настоятельно требовалось найти ответ.
Глава восьмая
Босх решил обойтись без обеда и вернуться на рабочее место. По счастью, Чу тоже еще не успел уйти на перерыв, и Босх тут же продиктовал ему для проверки по базам данных имена Реджиналда Бэнкса и Джерри Хименеса. Затем он заметил, что огонек автоответчика на его телефоне мигает, и проверил сообщения. Оказалось, он пропустил звонок Хенрика Йесперсена. Босх чертыхнулся сквозь зубы, не понимая, почему датчанин не набрал номер его мобильника, указанный в электронных письмах.
В очередной раз сверившись с настенными часами, он проделал временны2е вычисления. В Копенгагене было уже девять вечера, но на этот раз Хенрик оставил ему свой домашний номер, и Гарри им воспользовался. Сначала на линии воцарилась продолжительная тишина, пока сигнал пересекал континент и океан. Босх задумался, проходит звонок с запада на восток или наоборот, но его размышления уже после второго гудка прервал мужской голос.
– Говорит детектив Босх из Лос-Анджелеса. Это Хенрик Йесперсен?
– Да, это я.
– Простите, что перезвонил в столь позднее время. Мы можем побеседовать прямо сейчас?
– Да, конечно.
– Очень хорошо. Я благодарен вам за ответ на мое письмо, но у меня есть к вам еще вопросы, если вы не возражаете.
– Я могу говорить сейчас. Пожалуйста, продолжать.
– Спасибо. Э… Во-первых, хотел бы повторить сказанное в моем письме. Расследование смерти вашей сестры является для меня сейчас наиболее важным. Я активно работаю над ним. Хотя прошло уже двадцать лет, уверен, ее гибель причиняет вам боль до сих пор. А потому еще раз примите мои соболезнования.
– Спасибо, детектив. Она была очень красивый и все принимать близко к сердце. Я сильно тосковать за ней.
– Не сомневаюсь, что так и есть.
За годы работы Босху довелось разговаривать со многими людьми, чьи близкие стали жертвами насильственной смерти. Таких случаев у него накопилось так много, что они уже не поддавались подсчету, вот только от этого не делалось легче, и каждый раз сочувствие и понимание чужого горя приходилось переживать с новой силой.
– Что вы хотели меня спросить?
– Прежде всего, о постскриптуме к вашему письму. Вы написали, что Аннеке не была в отпуске, и мне бы хотелось прояснить этот вопрос.
– Нет, она не была в отпуске.
– Да, мне понятно, что она уже приступила к работе, когда приехала в Лос-Анджелес, чтобы написать о тех событиях для своей газеты. Но, как мне показалось, вы подразумевали, что она вообще отправилась в США не на отдых. Это так?
– Она работала все время. Она готовила статья.
Босх подтянул поближе блокнот, чтобы делать заметки.
– Вы знаете, о чем была та статья?
– Нет, она мне не говорила.
– Тогда откуда вам известно, что она прилетела сюда по работе?
– Она говорила, что писала статья. Но не говорила о чем. Журналисты не любят говорить другим.
– А ее босс или редактор могли знать, о чем она собиралась написать?
– Думаю, нет. Она работала вне штата, понимаете? Просто продавала фото и текст в «БТ». Иногда они давать ей задание, но редко. Она готовила статья сама и потом говорила, что у нее есть.
В материалах дела имелась ссылка на редактора, с которым работала Аннеке, передавая ему фото и текстовые материалы. Но Босх все равно задал вопрос ее брату:
– Вы помните, кто был ее редактором в то время?
– Да. Это был Янник Фрей. Он выступать на поминальная служба. Очень хороший человек.
Босх попросил продиктовать ему имя и фамилию по буквам и поинтересовался, нет ли у Хенрика телефона Фрея.
– Нет. Я никогда ему не звонил. Извините.
– Ничего. Номер я найду. А теперь не могли бы вы припомнить, когда в последний раз говорили с сестрой?
– Да, помню. За день до вылета в Америка. Мы повстречались.
– Значит, вы встретились, но она не поделилась с вами, над какой статьей тогда работала?
– Я не спросил. Она не говорила.
– Но вы были в курсе, что она летит именно в Штаты. Вы встретились, чтобы попрощаться, верно?
– Да. И дать информацию по отелям.
– Какого рода информацию?
– Я уже тридцать лет в отельный бизнес. Если она путешествовать, я делать бронь отелей для нее.
– А почему не газета?
– Она была вне штата. И я все равно делать это лучше. Поэтому я планировал ее поездки. Даже если на войну. Помните, тогда у нас не был Интернет. Найти номер в отеле было трудно. Я ей очень помогать с этим.
– Понятно. А вы не помните, где она останавливалась в Соединенных Штатах? Она пробыла здесь несколько дней еще до начала погромов. Где она успела побывать, кроме Нью-Йорка и Сан-Франциско?
– Мне надо проверять, если знать.
– Простите, не понял?
– Мне надо проверять архив. Там записи. Я много сохранить тогда… по тому, что случилось. Я буду смотреть. Но помню, что в Нью-Йорк она не была.
– То есть она туда только прилетела?
– Да. У нее была сразу пересадка. В Атланту.
– Зачем она отправилась в Атланту?
– Это я не знаю.
– Ладно, Хенрик. Когда вы сможете просмотреть свой архив?
Босху очень хотелось поторопить его, но он опасался переусердствовать.
– Не уверен. Это далеко. Нужно взять выходной от работы.
– Понимаю, Хенрик. Но это может оказаться очень важно. Пришлите мне, пожалуйста, письмо или позвоните, как только доберетесь до архива.
– Конечно.
Босх устремил взгляд в свой блокнот, стараясь понять, какие еще вопросы он мог упустить из виду.
– Хенрик, а где была ваша сестра до отлета в США?
– Здесь. В Копенгаген.
– Я имел в виду другое. Куда она путешествовала непосредственно перед тем, как отправиться в Штаты?
– Она была в Германии очень мало, а до того в Кувейт-Сити на войне.
Босх знал: речь идет об операции «Буря в пустыне». О том, что Аннеке там присутствовала, писали в газетной заметке. Но он занес в блокнот «Германия». Это было для него новостью.
– А куда именно она ездила в Германии, вы, случайно, не знаете?
– В Штутгарт. Я помню.
Босх и это пометил в блокноте. Казалось, от Хенрика он не узнает больше ничего полезного, пока тот не просмотрит материалы своего архива.
– Но она, конечно, не рассказывала вам, что ей понадобилось в Германии? О чем она собиралась писать?
– Не рассказала. Но просила найти отель рядом с американской военной базой. Это я помню.
– Но больше ничего не говорила?
– Ничего. И я не понимаю, зачем вы спрашивать, если ее убили в Лос-Анджелес. Где смысл?