Девушка кивнула, невольно улыбнувшись шутке. Новые знакомцы, которые все-таки оказались братьями, нравились ей все больше.
— Морозова. Северьяна. Можно просто Яна… лучше просто Яна, — выделив слово «лучше», поспешила добавить она.
Братья переглянулись.
— Идет тебе это имя, — после короткого молчания, пробасил представленный Вадим.
Его брат кивнул.
— И фамилия. Точь-в-точь по тебе. Слушай, Снежок, а вообще откуда ты такая взялась?
14
Яна проснулась оттого, что солнечный луч, пробившись сквозь колючие ветви, падал на лицо. Кое-как продрав заспанные глаза, она потянулась в чьем-то спальном мешке, который оккупировала с вечера. И, окинув взглядом окружавшую ее обстановку, прислушалась.
Накануне вечером ничего примечательного не произошло. Девушка слишком устала для серьезного разговора, и мужики поняли это без слов. Яна сама бы не могла толком вспомнить, как она оказалась внутри просторной каменной берлоги, скудная обстановка которой была организована по всем правилам походного лагеря. Последним и самым ярким ее воспоминанием стало, как кто-то отобрал у нее куртку и сунул в сухой, мягкий и теплый спальный мешок. Дальше все было покрыто мраком.
Насколько могла судить Яна, снаружи уже наступило позднее утро. Если мужики и ночевали в этой же берлоге, их в ней уже не было. Зато снаружи доносился стук ложки о стенки некой жестяной емкости, треск костра и, что особенно важно — запах свежесваренного кофе.
Яна решительно выбралась из мешка. Ежась от подступившего холода, примерила оставленную возле нее большую футболку. Судя по размерам, та изначально принадлежала Вадиму, а по паленому запаху — ее с вечера наскоро прополоскали в реке и потом какое-то время просушивали над костром. В очередной раз порадовавшись, что ей удалось наткнуться на нормальных, заботливых людей, девушка натянула футболку, которая пусть и не до конца, но с грехом пополам сумела прикрыть зад и перёд. И, по-прежнему чувствуя холод и какой-то неприятный внутренний озноб, выбралась наружу.
В нескольких шагах от берлоги действительно потрескивал умеренный костерок, почти не дававший дыма. Вчера его тут не горело — значит, либо мужики питались всухомятку, либо действительно на острове они пробыли недолго, и надолго задерживаться не собирались, устроив походную кухню исключительно ради Яны.
На углях стоял закопченный кофейник. Над ним колдовал Серёга, который сегодня выглядел куда живее, чем накануне. Вадима нигде не было видно, но перед костром, чуть в стороне, так, чтобы жар от огня ощущался терпимо, лежало большое бревно, могущее быть принесенным только им.
— Добрый полдень, Снежок, — поприветствовал девушку бритый балагур, доставая из рюкзака жестяные кружки. — Ты как раз вовремя. Садись, будем принимать лекарство.
Яна не заставила просить себя дважды. Присев на бревно, она протянула руки к огню, чувствуя, как внешний холод понемногу отступает.
Однако, внутренний никуда не делся. Очевидно, заметив и каким-то образом поняв ее состояние, Серёга вытащил стеклянную бутыль из-под водки, в которой плескалось уже смутно знакомое Яне по работорговцам «лечебное» пойло.
— Вот, держи. Хлебнешь два глотка. Чуть погодя, запьешь это дело кофе.
Девушка приняла бутылку без колебаний. Она уже знала о лечебных свойствах неприятно пахнущей, настоянной на спирту субстанции.
— Это от мутаций? — сделав, как ей велели, ровно два глотка, она вернула бутылку владельцу. И спешно приняла из его рук кружку, занюхивая мерзкий запах ароматным и, судя по всему, качественным кофе.
— Это-то? — Серега плотнее завинтил крышку. И, сунув бутылку обратно в рюкзак, задумчиво потер ухо. — Это, Снежок, больше для поддержания иммунитета. Хотя, вроде бы, если долго не принимать эту штуку вовнутрь, можно в конце концов переродиться в зараженного. Не полноценного. Что-то вроде кваза, только без мозгов. А может, и полноценного. Здесь никогда толком не угадаешь.
Яна отхлебнула кофе. Приятный, горячий напиток смыл с языка привкус «лекарства». Тело постепенно наполнялось теплом. И, неожиданно, ощущением здоровья и силы.
— А где Вадим?
— На рыбалку ушел. Еще с утра, значит, уже вот-вот должен вернуться, — порывшись еще, бритый брат мутанта вытащил из волшебного рюкзака пачку овсяного печенья. — Держи. Суховаты, правда. Взяли неделю назад из одного кластера сильно к югу-западу отсюда. И они тогда уже были не свежими. Но что поделаешь — Пустырь. Здесь много чего интересного подгружается. Но людей мало, и населенных пунктов в кластерах мало. Так просто едой на разживешься — ее приходится ловить.
Только теперь Яна окончательно поняла, как проголодалась. Пока она усердно вгрызалась в сухие печенья, запивая их кофе, Серега устроился рядом, прямо на земле, опираясь о бревно спиной, и поджав под себя ноги. Время от времени он подкладывал в костер ветки и шишки, которые кто-то принес сюда с вечера — а может быть, и сегодня утром. Лицо у него сделалось задумчиво-отрешенным, и Яна, которая больше не мерзла, решила временно воздержаться от каких бы то ни было вопросов. К тому же, когда она расправилась с половиной пачки и задумалась над целесообразности уничтожения второй половины, из лесу вышел Вадим. Мутант нес на леске несколько среднеразмерных рыб, нанизанных под жабры. И отдельно еще одну, которая казалась здоровенной даже в его руках. Приглядевшись, девушка с изумлением узнала в изловленном гиганте молодого осетра.
— Вот это я называю — порыбачить!
Оживившийся Серега, от угрюмой задумчивости которого не осталось следа, уже поджидал с ножом наготове. Вадим ногами сгреб валявшиеся то тут, то там обломки камней ближе к брату, и сгрузил на них весь свой трепыхавшийся улов.
— Ну, как спалось?
Вопрос этот был явно обращен не к брату. Яна проглотила последний кусок, заставив себя с сожалением отложить пакет с остатками печенья.
— Спасибо, хорошо.
И, подумав, что нужно еще что-то сказать, прибавила.
— У вас целебный спальник. Отлично греет. Я думала, что после вчерашнего здорово простужусь.
Серега, который яростно скреб рыбьи бока от чешуи, вытер лоб рукавом.
— Улей дает могучий иммунитет против всякой мелочи, типа простуды. Если тебе удалось преодолеть здешнюю заразу, считай, другие уже не пристанут. Хотя это тоже на уровне разговоров. К кому-то пристанут, к кому-то — нет…
— Держи, — Вадим сбросил на колени девушки уже знакомую ей куртку. — Тут воздух сырой. Тебе ж, наверное, холодно.
Рядом с костром Яна не чувствовала особенного холода, а от куртки теперь чувствительно пахло свежей рыбой. Но отказываться не стала. Весь двадцатишестилетний опыт указывал на то, что от мужской заботы лучше не отказываться никогда — а то в другой, нужный раз могут не догадаться предложить.
— Спасибо, — повторила она, натягивая куртку на плечи. И на всякий случай улыбнулась стоявшему напротив нее мутанту.
В куртке действительно стало еще теплее. Тем временем Вадим вытащил свой нож и, присев рядом с братом, стал помогать тому потрошить принесенную рыбу. Вдвоем они быстро избавили богатый улов от голов и кишок, перетерев тушки солью. Осетра разложили на углях, начинив чем-то похожим на давнишнюю кашу. И уже покончив с этим важным пищезаготовительным делом, расположились подле новой знакомой, допивая начавший остывать кофе.
Яна поняла, что время для важного разговора пришло.
— Вы, наверное, из-за меня остались лишний день на этом месте, — нарушила она молчание, не зная, в какую сторону повернут беседу ее спасители.
Вадим мотнул головой. Его брат длинной палкой подвинул осетра.
— Мы уже здесь четвертые сутки. Но не из-за тебя, конечно, а из-за меня, — словами пояснил Сергей, оставив в покое пекущуюся рыбу и вновь берясь за кружку. — Не повезло нарваться на элиту, когда мы меньше всего были готовы. Ну, и… Было трое, стало двое. А если б Вадиму не удалось запрыгнуть на эту тварь сзади, пока она азартно гоняла меня между деревьев — все б закончилось еще печальнее, чем оторванная половина зад… ноги.
— Все и так плохо, — глухо пробормотал Вадим, держа свой кофе между двух чудовищных пальцев. — Мы не проверили и трети намеченной территории. Не говоря уже про съемку. Не доглядели за кандидатом на гражданство. А он был сенс, хоть и плохой. Теперь должны возвращаться. Идти в разведку без сенса нельзя. Я вон пытался. Если бы не она… — он кивнул на Яну, — неизвестно, дождался бы ты меня с последней прогулки.
Они помолчали. Потом Серёга встретился глазами с девушкой и толкнул брата в плечо.
— Наша… гостья не понимает, о чем мы все время говорим.
— Кое-что понимаю, — Яна приподнялась, меняя положение на бревне. — Я уже видела… тут некоторые вещи. Но вы расскажите мне все по порядку. Это другой мир? Что это за твари? Одна меня укусила, — девушка вытянула вперед руку, однако к этому времени следы зубов на ней почти не просматривались. — Это значит, что я превращусь в одну из них? Или если пить лекарство — не превращусь?
— Не превратишься, — поспешил успокоить ее Вадим, наконец, отхлебывая кофе. — Но «лекарство» пить все равно надо. Не только тебе — всем.
Серёга сделал нетерпеливый жест.
— Погодите. Снежок, ты же здесь всего третий день. Расскажи, что ты видела, и как оказалась в реке. А мы тебе по ходу объясним, что да как.
Причин для возражений у Яны не было. Она рассказала все с момента посадки в автобус, не забыв помянуть даже зловредного Михалыча, который теперь уже давно стал кормом для одной из диких тварей. Профессиональная привычка составлять отчеты с указанием любых, даже кажущихся самыми ничтожными мелочей, побудила выложить и про обрезки реальности на месте дороги, и про рюкзак с тяжелым барахлом, который она долго таскала на спине.
— Там в основном оставалась бытовая химия, — коротко пояснила она молча слушавшим мужикам. — Если что, можно было вылить на себя. Или на следы побрызгать — такое нюх у кого угодно перешибает на раз.