— Дядь Паш!
— Да погодите вы, — выпутавшись из объятий Сереги, старый слесарь дохромал до завала. — Тварь эта где? Там осталась?
— Как видишь, — Вадим с шумом вдохнул через нос, продолжая с тревогой следить за понемногу пылившими щелями между кладкой. — Говорите тише, а то опять посыплется.
— Так что это было? Как ее — Л… Луора? Вышибла двери? Кто-то успел разглядеть?
Яна мотнула головой.
— По-моему, нет, — негромко проговорила она. — Это… что-то другое.
Серега хмыкнул, стараясь, чтобы это прозвучало как можно увереннее.
— Да ладно, Снежок. Какое еще другое? Как оно могло сюда залезть — через стену просочилось, что ли?
— Так, всё, — Вадим резко отвернулся от завала и мотнул головой в сторону, которая осталась единственно возможной. — Идем отсюда, быстро. Обсудим… на поверхности.
После обвала идти стало труднее. Стены постепенно сужались. Если раньше в проходе могли спокойно разминуться три среднегабаритных человека, то теперь попавшие в ловушку беглецы шли по одному. На некоторых участках Вадим вынужден был даже пригибаться, чтобы не цеплять головой потолок. Кое-где непонятный ход заворачивал и петлял. И — хотя и не резко, а постепенно и вкрадчиво, но все-таки спускался вниз.
Воздух становился все более спертым. Измученные люди, тащились вперед в неясном свете одного фонаря, изнемогая под тяжестью рюкзаков. После стольких дней походных марафонов, нервов и недосыпания все, включая разведчиков, еле держались на ногах. Сильно сказывался недостаток кислорода, который кружил головы и туманил мысли.
Но остановиться, чтобы передохнуть, не предлагал никто. Люди шли в молчании, чего не было даже во время дневного бегства от Луоры. Никто не высказывал этого вслух, но мужикам не требовалось Яниных способностей, чтобы чуять то, что все они чуяли сейчас.
Страх.
С самого момента обвала, когда непонятный ход не оставил им другого выбора, как только двигаться вглубь, они стали ощущать то, чего абсолютно точно не было здесь раньше.
Взгляд в спину. Кто-то смотрел на них из темноты, и чем дальше под землю, тем это чувство становилось все острее.
Егорыч уже давно перестал быть замыкающим — теперь позади топал сам Вадим, держа тесак наготове. Перед квазом тащилась Яна, которая испытывала чувство острой вины за случившееся. Обвал вышел частично по ее вине — ведь она выстрелила первой. И, хотя никто из мужиков ничего ей не сказал, легче девушке не становилось. Серега и старый слесарь прокладывали путь впереди — один до боли в пальцах тискал ствол, другой судорожно обнимался с топором.
После обвала и до сих пор никаких звуков, кроме собственных, они пока не слышали. Но страх шел по пятам. Он тяжело смотрел из темноты в беззащитные спины, заставляя всех по очереди, и чаще всего — замыкающего Вадима оглядываться назад, с истовым нежеланием что-либо там увидеть. Страх вползал в души, забирался под кожу, затрудняя дыхание. Страх заставлял двигаться как можно тише и без разговоров, как будто от их молчания неведомое недоброе нечто потеряло бы к ним интерес и убралось восвояси…
— Интересно, сколько уже идем?
Серега на миг приобернулся, мазнув светом фонаря по осточертевшему кирпичу стены.
— По моим ощущениям — третий час.
Яна задрала голову к низкому потолку, в очередной раз вытирая взопревшую шею.
— Ничего себе!
— Ничего себе, — поддержал ее Вадим. Голос его звучал глуше и гораздо сиплее обычного. — И все вниз?
— Нет, — Серега мотнул головой, продолжив приостановленное было движение. — Последние минут пятнадцать все более или менее ровно.
Младший разведчик как накаркал. Не успели они отойти и на сотню шагов, как ход снова пошел под уклон. Здесь он сужался настолько, что более или менее свободно в ней передвигался только тощий и жилистый Егорыч. Другим приходилось несладко — особенно Вадиму, который и так долгое время шел в согбенном состоянии, а теперь и вовсе задевал плечами стены. Воздуха стало еще меньше, а затхлости — больше. Время от времени Яне чудилась тухлятина. Но после столького времени под землей она ни в чем не была уверена — могло и показаться. Ход упорно вел дальше вниз, и девушка старалась не думать о том, какая толща земли теперь находилась у них над головами. Как и о том, куда на самом деле вела эта земляная кишка, и что ждало их в ее конце.
Обвалы попадались еще трижды. Два раза земляные осыпи кое-как можно было обойти. Третий выдался настоящим испытанием — очередная гора земли вперемешку с ломаным кирпичом почти полностью перекрывала проход, оставляя только небольшое отверстие под потолком. Попытка его осторожно расширить немедленно вызвала угрожающие потрескивания и, в конце концов, решено было пробираться напролом.
Егорыч пробирался первым — и, по счастью, справился максимально удачно. Проползя несколько метров по тесной, как кишка, норе с рюкзаком и фонариком в зубах, он умудрился ничего не обрушить и фатально не задеть. Последовавший за ним Серега тоже справился на ура. С Яной же возникли сложности. Она оказалась гораздо объемнее предыдущих ползунов. И, даже без рюкзака, почти сразу обвалила на себя целый пласт земли, из-за чего ей пришлось вернуться.
Некоторое время они с Вадимом тщательно изучали завал и прикидывали свои возможности не остаться здесь похороненными навсегда. Наконец, разведчик решился. Забравшись по обрушенной Яной свежей горке земли, он пополз впереди, толкая перед собой рюкзаки. Девушка старалась не отставать, крепко вцепившись в его ногу. С огромным трудом, обвалив на себя неимоверное количество почвы, полуослепленные и полузадушенные они все-таки выбрались из-под завала. Причем под конец Яну, которой доставались все последствия ползущего впереди Вадима, вытаскивали уже в шесть рук под градом летящих с потолка камней и песка. Очумелые люди едва успели отбежать подальше, когда новый обвал окончательно похоронил значительную часть коридора под собой.
Не тратя времени на то, чтобы отдышаться, они пошли дальше. Чернота вокруг как будто сгущалась, хотя на деле происходило наоборот — это фонарь Сереги садился, делаясь тусклее. Ощущение взгляда в спину по-прежнему не оставляло никого, несмотря на то, что они своими глазами видели завал — а значит, за их спинами точно никого не могло оставаться. Идти стало совсем тесно. Стены и потолок сдвинулись, точно желая расплющить потерявшихся в них жертв. Рюкзаки пришлось снять и нести в руках, кое-где пригибаясь и протискиваясь боком. Временами потолок делался до того низким, что потерявшимся под землей людям приходилось становиться на четвереньки и передвигаться вперед ползком.
— Да что это за проход? — не выдержал Серега, когда в очередной раз осточертевшая кирпичная кладка стиснула узкую и затхлую воздушную прослойку, а вместе с ней людей, до состояния комфорта семи-десятилетнего ребенка. — Зачем вообще потребовалось строить такой?
— «Зачем» — это не правильный вопрос, — негромко пробормотала Яна, перед глазам которой в едва разгоняемой темноте маячил тощий зад Егорыча. — Правильнее было бы спросить «кому». И… «как».
Она умолкла, и еще долго никто не говорил ни слова. Фонарь Сереги светить почти перестал, и младший разведчик заменил его Вадимовым, который передали по цепочке. К счастью, спустя несколько десятков метров коридор расширился, и дальше продолжал расширяться. Спустя еще неизвестное количество тягостного времени, идущий впереди Серега приостановился.
— В чем дело?
Младший разведчик поднял руку, указывая вперед. Там, на фоне черноты, едва заметно синело некое пятно.
— Воздух понюхайте.
Егорыч был прав — после энного количество часов тухлой затхлости подземелья, воздух в этой его части стоил того, чтобы его нюхать. Он был необычным, прогоркло-соленым, и при этом — свежим. Такой воздух мог быть только возле…
— Выход!
26
… Туннель заканчивался так же неожиданно и нелепо, как начинался — только на этой стороне он не был закрыт дверью. Выбиравшиеся по одному измученные до полного отупения люди замирали от зрелища, которое открывалось их глазам.
Выход из норы выводил на пригорок одного из череды островков в протянувшемся на многие километры огромном соленом озере. О том, что они видят перед собой именно соль, стало понятно не сразу.
Рассвет едва-едва начал раскрашивать небо в невообразимые тона. И в свете красно-желто-фиолетового гладь соленого озера, которая идеально отражала небесные оттенки, с выступавшими из-под воды камнями и остовами древних деревцев, покрытых плотными, словно пенными, соляными наростами показалась поверхностью другой планеты.
Озеро окружали холмы, но в неясном свете зарождавшегося дня и на таком расстоянии они едва были видны.
— Слава Тебе, Господи, — выбрались, — Вадим, который едва протиснулся в узкую щель выхода, встал рядом с завороженными зрелищем товарищами. — А куда нас…
Он умолк. Некоторое время разведчик вглядывался в горизонт. Потом отобрал у Егорыча бинокль, который тот наотрез отказался оставлять, и умудрился сохранить, ползая по подземелью. И тщательно осмотрел близлежащие холмы.
— Не может быть, — он передал бинокль брату. — На, полюбуйся.
Серега махнул рукой, но бинокль взял.
— Я и так вижу, — обозревая то же, что и Вадим, медленно проговорил он. — Я знаю это место. Оно всегда поражало меня… Но этого реально, по-настоящему не может быть. Даже здесь…
Яна, которая стояла между Егорычем и Серегой, полуопустив белые ресницы и подставляя лицо свежему пахучему ветру, бросила на младшего разведчика быстрый взгляд.
— О чем вы говорите?
Тот вздохнул и опустил бинокль.
— Видишь ли, Снежок, — он почесал затылок, потом зачем-то оглянулся на темневшую за их спинами дыру. — Мы хорошо знаем этот участок. Здесь происходит слияние трех кластеров — трех разноцветных озер. Видишь островки соли? Здесь они прозрачные, и по поверхности озера можно ходить. Глубина по щиколотку. Но к северу и к западу дно уходит вниз. Севернее вода зеленовато-желтая. К западу она красная, как кровь. И соляные острова как будто покрыты брызгами крови. Есть мнение, что воды, которые западнее — и есть знаменитое чилийское Озеро Дьявола, место скопления м