«Несись галопом день за днем…»
Несись галопом день за днем,
Ломай, круши и смуту сей,
Пусть в юной поросли огнем
Оставит память облик дней.
Оседлый образ молодой
Привычкой станет сквозь декаду,
Согбенной лысой головой,
Упертой в зарево экрана.
На личном фронте связь войдет
В пике, сгорая в дне стакана,
И в отношеньях пальцем жмет,
Смещаясь в порево дивана.
Не смерти надо нам страшиться,
А только в жизни пустоты,
И потому галоп искрится,
Когда летим из тесноты.
«Девять дней – не повод для печали…»
Девять дней – не повод для печали,
Девять дней – не привязаны к смерти.
Девять дней – до юбилея мне осталось,
Девять дней – до недельной круговерти!
Мы не вернемся в Гранаду…
Ночь,
Пыль дороги осядет на мысах ботинок.
Август.
Зной лета.
Громкий стрекот скрипок цикад.
Виснар…
Седые, над оливами, бегут облака…
Мы не вернемся в Гранаду…
Выстрел…
И неизвестная безымянная могила…
И дети,
Что едят во дворе апельсины…
Пусть видит Он их сквозь века…
Santiago Ontañón (1903–1989).
Портрет Лорки. 1928
«Писать! Писать без остановки…»
Писать! Писать без остановки!
Читать с отрывом ото сна!
Не замирать в часы покоя!
«Вперед!» – взывает тишина!
Под звук шипов покрышки зимней,
Под ветра вой багажных дуг
Нестись на запад, чтоб от солнца,
В края запыленных лачуг.
И на брегах неспешных речек
Ударить в рынду, в память дней,
Когда таким же непоседам
Хотелось бросить лед камней.
Вдаль уходящей линии дороги —
Не унывать от неудач! —
Стремиться к поиску пристрочки горизонта,
Чтоб вдоль него на лошади, да вскачь.
«Часы пробили кряду сорок раз…»
Часы пробили кряду сорок раз:
Прямых дорог – извилистых путей.
И нить судьбы, не буквами вилась,
Она пронзалась формами идей.
На каждый шаг свой отклик в голове,
На каждый миг – на сердце мыслей том.
Дней череда, ютясь на тетиве,
Слетают стрелами в траву ничком.
Покрылся пылью, плесенью порос,
Темп жизни изменился в декабре —
Ворвался в слэм и жизнь пошла вразнос,
Как-будто кровь вскипела на костре.
К апрелю выстроен большой маршрут,
В три с половиной тысячи пробег,
И сорок по дороге в Петербург,
Пересеченьем дней, как трассы рек.
Без устали лететь за горизонт,
С надеждой подниматься к облакам,
К озерам уходить на поворот,
Нырять в низины к брошенным церквам.
Часами метры вымерить дано,
Годами километры – позади,
Вся жизнь – как экспонаты – за стеклом,
Точно такой же путь ждет впереди.
Ночной скрип шевелящихся мозгов после трудного трудового дня(ночной экспромт)
Одной строкою – все слова
Сольются в линию экстаза,
И пусть не пухнет голова
От музыки жары Прованса.
В картине скромными штрихами
Дорога в место, где не быть,
И может там найдет награда,
Кого уныньем не сломить.
За желтым маревом рассвета
Сбежит последний громкий звук,
И в воздух огненной ракетой
Взлетит с земли навозный жук.
И не постичь пустынный шепот
С холмов бегущего песка,
Как-будто шредингеровский короб
Зажат руками у виска.
Но тихо там – внутри картона,
Нам не подскажет мертвый кот,
А вдруг живой он у флакона,
Что спрятан в старенький комод.
Старуха вскроет нижний ящик,
Сбежит живой умерший зверь,
И после вспыхнет солнце счастья,
Закрыв захлопнутую дверь.
Все, что не влезло в двадцать строчек,
Впихнем со скрипом в сорок глав.
Пусть восковым осмотрит дымом
Сокрытых солнцем жестких клинов,
Зеленкой взбухших весной почек
До лета яркостью трын-трав.
Безумие шагающих фигур,
Пугающих в ночи, во тьме проема,
Нас заражает мрачностью своей
И скрежетом ржавелого окова.
Забытой рифмой, равной смыслом Богу,
Пытаясь вспомнить ночью в зыбкой мгле,
Призвав того, кто после прыгнет к свету,
Собой укрыв, сгоравшего в смоле.
Где вы, кого забыл во время жизни?
Куда ушли, кто рядом был тогда?
Путь не лежит в секунды озаренья,
Вся жизнь мгновеньем канула в века!
Конец?
Не факт!
Нельзя остановиться!
Замрут минуты, стрелки встанут на часах…
Идем!
Укроем саваном страницы,
Чтобы на белом
Новым слогом —
Чтоб в стихах!
В окне
Река.
Поток бурлящий.
Обрыв
И старый дом.
В окне
Свет от свечи
Горящей.
И тени
Ходят ходуном.
Сопят
Уставшие детишки.
Храпит
Седой
Сердитый кот.
В окне
Лежат от ели шишки.
А на столе
Пустой блокнот.
И каждый вечер
Новый будет
Рисунок
Из печи углем.
В окне —
Пейзажи,
Натюрморты.
В окне,
Как-будто в жизни —
За окном.
Наполнит лист
Дыханье утра.
Оставит память
Быстрый штрих —
Листва,
Трава,
Деревья,
Бури,
Зверей домашних
И лесных.
Бурлит поток,
Река рисует
Седой портрет
Из пены вод.
Углем в блокноте —
Жизнь минутой —
Любовь,
Семья
И небосвод.
Флаги анархии
Маленький бар в подвале ТЦ,
И флаги анархии есть на стене,
Но духа свободы нету внутри,
Там главное правило – пей или жри.
Бармены – суровые бородачи,
И флаги анархии на кирпичи,
Но слэм разгоняют зассатой метлой,
Чтоб не мешали носить чай травяной.
На посетителей матом реветь,
Но флаги анархии есть на стене.
Бухай что дают, своего не носи,
Либо полтысячи им занеси.
Что же за место такое в говне?
Зачем флаг анархии есть на стене?
Если там можно, лишь что разрешат,
Пора закрывать этот бал-маскарад.
К чёрту слова, что мешают дышать,
Там флаги анархии надо срывать!
И снова развесить, но после борьбы,
Прорвётся свобода из скорлупы.
Концерт был хорош, но от места тоска,
Там флаги анархии скрыла цена.
Пусть там Дисфория осядет совсем,
Они с этим баром – отличный тандем.
В квартире к картинам прибью наравне
Огромный анархии флаг на стене.
И это мой мир – чужд нам всем депресняк.
Здесь будет отрыв под коньяк и под панк.
«Если в день писать по рифме…»
Если в день писать по рифме —
Скоро кончатся слова.
И тогда необходимо
Новых выдумать сполна.
Но мало букв – ресурс уж куцый,
Придется совершить кульбит.
Тогда цель жизни нам известна —
Измыслить свежих предстоит!
Поперёк!
03.05.2023
«Почему же в голове тараканы…»
Почему же в голове тараканы?
Может в черепе бьется усталый мотылек,
Он взывает расправить свои крылья,
Чтоб за раз пересечь миллионы дорог.
Но мы гасим его депрессантом,
Продолжая давить на диван жирной ленью.
И хиреет мотылек в черепушке,
Намешав в чистоту рыжей тени.
Закрываем себя в безоконных застенках,
Гасим яркий порыв и стремления ввысь,
И у рыжих тараканов есть крылья,
Только ходом не вверх, а движением вниз.
Каждый путь – это творческий выбор,
На распутье не выгорит жизнь провести.
И если отстричь таракановы крылья,
То, раскрыв мотыльковы, выйти из взаперти.
«День страницей пролетает…»
День страницей пролетает,
Солнце буквы выжигает,
Цвет становится бледнее, но ты рад, что жизнь идет.
Если станет утром грустно,