Черри вряд ли назвала бы свою мать веселой. Скорее отталкивающей. Но самое главное, она не могла поверить своим ушам. Дэниелу было все равно. Ее мать жила в Кройдоне, наносила фальшивый загар и думала, что декантер – это какая-то мерная емкость, а ему было все равно! Ей все сошло с рук, и облегчение, которое она испытала, было опьяняющим. Но Черри все равно дала себе клятву, что они с ним еще очень долго не увидятся. Она и так чувствовала себе на волоске. В глубине души Черри всегда понимала, что рано или поздно им придется встретиться, если она собиралась выйти за Дэниела, но она рассчитывала все спланировать и подготовить до мелочей. Два-три часа максимум, в людном месте, откуда всегда можно улизнуть, и накануне она непременно навестила бы мать, может, подарила бы ей какой-то новый наряд и предупредила, о чем ни в коем случае нельзя говорить. Впрочем, сейчас это осталось позади. Черри никогда не простит Венди за то, что та явилась без спроса, но в целом все вышло не так уж плохо. Она вспомнила его последний вопрос и ликующе поцеловала.
– Да, ты все сделал правильно.
19
Пятница, 22 августа
Лора ходила за Дэниелом по его квартире и ахала в положенных местах. Он отмечал очевидные вещи («Это ванная»), и она отвечала чем-то не менее тривиальным («Красивая плитка»). Вся радость от того, что она находится в первом взрослом доме ее сына, была утрачена. Ей было грустно от этого, и казалось, что ему тоже не нравилось отдаление между ними. Он жил здесь уже без малого два месяца, и только сейчас она впервые пришла к нему в гости.
– Это было напряженное время, – объяснял он. – Я теперь работаю в больнице.
Она и не сомневалась. Его стажировка на новом месте поглощала все свободное время, и это был очередной аспект его жизни, о котором Лора ничего не знала. Они разговаривали по телефону несколько раз с того рокового барбекю – это все были короткие разговоры, состоящие преимущественно из общих вопросов, но та ссора по-прежнему мешала серьезному и непринужденному общению. Она не могла высказать по телефону всего, что хотела, поэтому ждала случая поговорить лицом к лицу. Вот он и представился. Волнение усиливал тот факт, что она ужасно соскучилась по сыну, а Дэниелу явно не понравится то, что она хотела сказать.
Продвигаясь по квартире, она искала следы присутствия Черри: одежда, туфли, флаконы косметики в ванной. Она видела кондиционер для волос и зубную щетку, но больше ничего не попалось на глаза, что, к некоторому облегчению, означало регулярные ночевки, а не то, что она фактически прописалась здесь, что обычно предшествует переезду. Для успокоения души она поискала взглядом презервативы или упаковки оральных контрацептивов, но ничего не обнаружила.
Дэниел приготовил сэндвичи из багета с ветчиной. Лора села за стол, и он придвинул к ней тарелку.
– Та-дам!
Она улыбнулась. Сэндвич был огромным, но выглядел аппетитно.
– Спасибо. Красивая квартира. – Она внимательно посмотрела на сына. Он был уставшим, наверняка из-за сумасшедшего графика, с которым приходится уживаться всем молодым докторам. Она потянулась за сумкой. – Это тебе. Просто пустяк, ведь мебель у тебя уже есть, а я не видела, что еще тебе может быть нужно… – Она прервалась, не желая заострять внимание на том, что до сих пор не видела его жилья, и не в первый раз задумалась, что несколько месяцев назад она, наверное, помогала бы ему с переездом.
Он развернул подарок. Под элегантной упаковкой обнаружился первоклассный будильник. Он будил тебя постепенно набирающим яркость рассветом, который мог сопровождаться характерными для раннего утра звуками, вроде прибоя или крика петуха.
– Чтобы ты мог сам решать, сколько будет длиться твой рассвет, – сказала Лора. – Мне показалось, это может пригодиться с твоей стажировкой – все эти пересменки и ночные дежурства. Он предназначен для того, чтобы контролировать твой цикл сна и бодрствования.
– Мне очень нравится, – сказал Дэниел. – Спасибо. «Рассвет каждый день, и никакого дождя», – прочел он надпись на коробке. – Оказывается, он также повышает настроение и производительность. Теперь у меня нет оправдания для плохих конспектов.
– Дела идут хорошо? – спросила Лора.
У него загорелись глаза.
– Тяжело, но мне ужасно нравится. Я уже даже почти не паникую, выписывая рецепты. Ты бы видела меня в первый раз, я дважды сверялся с Британским национальным формуляром и перечитывал карту больного, наверное, раза три. У меня двадцать минут ушло на дело пяти минут. А обходы! Мой руководитель строчит указания как из пулемета. Пришлось научиться быстро писать.
Он весь искрился, когда рассказывал, и Лора узнавала в нем пятилетнего мальчишку, который забинтовал своих солдатиков туалетной бумагой и объявил ей, что станет доктором, когда «будет взрослым, в десять лет». И только посмотрите на него теперь. Она так гордилась сыном! Но воспоминания из детства ударили по ее эмоциям, и что-то грозилось вырваться наружу. Она отмахнулась от этого чувства.
– А как насчет тебя? Как британский зритель оценил «Бой подушками»?
– Неплохо. Все решится сегодня, на втором эпизоде. Если мы соберем хорошие рейтинги, то пойдем на второй сезон.
Хотя первый эпизод стартовал с хорошими показателями, под конец серии рейтинги немного упали. Не о чем беспокоиться, уверяла Элисон. Отзывы были хорошими. К другим новостям – Элисон позвонила и дала ей знать, что они с Шоном в восторге от синопсиса новой криминальной драмы («Исключительно актуальная тема, и какая невероятная героиня») и хотят заказать сценарий в ближайшие возможные сроки. Лора без колебаний пригласила на проект свою сценаристку и поручила ей написать шестьдесят страниц шедевра. Если все сложится, в ближайшие месяцы «Кавендиш Пикчерз» будет чем заняться.
– Скрестим пальцы.
– А ты смотрел?
– Мы смотрели вместе с Черри. Нам обоим безумно понравилось.
Упоминание о Черри разбередило Лорину нервозность. Она поковыряла свой сэндвич, не зная, с чего начать.
Дэниел замер, не дожевав сэндвич, и проглотил его.
– Что? – спросил он с вызовом.
Им нужно было поговорить. Не просто для того, чтобы выяснить отношения после барбекю, но и рассказать ему обо всем, что она знает. Заставить его прислушаться.
– В общем, я знаю, мы в последнее время не сходились во мнении о Черри, и мне понятно твое недовольство некоторыми моими словами, но я умолчала кое о чем. О таких своих поступках, о которых я сожалею.
– Продолжай.
– Еще мне было очень стыдно, и поэтому я сначала не хотела говорить. – Теперь все его внимание было на ней. – Когда мы все были еще во Франции, я зашла в вашу комнату, когда вас не было дома.
Он возмущенно вскинул брови.
– Я не собиралась этого делать, я просто проходила мимо вашей двери, она была открыта, и… короче, я зашла. Я нашла билет Черри и заметила два момента. Во-первых, она не бронировала обратного билета, что показалось мне странным, если она собиралась улетать домой через три дня. Во-вторых, оказывается, она заплатила за билет всего пятьсот фунтов, тогда как ты дал ей шестьсот, – напомнила она.
– Откуда ты знаешь?
– Ты мне сказал. В тот же вечер.
– Я не помню.
– Это не все. Когда я вернулась в Лондон, я пошла в «Хайсмит-энд-Браун». Там мне сказали, что Черри улетела во Францию на похороны бабушки.
– Что?
– Я так понимаю, что она соврала, чтобы отпроситься с работы. Похоже, ей нужно было что-то серьезное, чтобы ее отпустили в то время, когда на работе был цейтнот.
– Они, наверное, спутали ее с кем-то. Мама, я не идиот, но это действительно все, что у тебя есть? На этих основаниях ты заявляешь, что она со мной из-за денег? И то, и другое запросто может оказаться ошибкой – может, Черри забыла, сколько заплатила, а тот, с кем ты говорила в агентстве… кто это был, ее начальник?
– Нет.
– А кто?
– Кажется, временная сотрудница.
– Ну, вот видишь! – сказал он торжествующе. – Она скорее всего не поняла, о ком речь. А если бы Черри хотела вытягивать из меня деньги, я уж думаю, она не стала бы так мелочиться.
– Нет, ты не понимаешь… – возразила она в отчаянии.
– Мама, пожалуйста! – рявкнул он и сделал глубокий вдох. – Завтра твой день рождения. Давай не будем сейчас из-за этого сориться. Давай оставим это на потом, когда я вернусь в конце недели.
Лора закусила губу. Чем больше она узнавала о Черри, тем сильнее убеждалась, что от нее будут неприятности. Дэниел сказал, что Черри хотела перенести бронь, которая «совпала» по датам с ее праздничным ужином, но у компании до конца лета не было других свободных мест, которые совпадали бы с его выходными. Лора не верила ни единому слову. Она даже начинала подозревать, что дело было не в одних только деньгах. Ей казалось, что эта поездка была призвана показать ей, кто занимает большее место в жизни Дэниела. Черри была намерена увести у нее сына. Ее посетила внезапная мысль. Что, если однажды Черри удастся раскрутить его на предложение руки и сердца? На нее нахлынула непередаваемая горечь: Черри устроит так, что они отдалятся на всю жизнь. Все, о чем Лора мечтала, вдруг оказывалось вне досягаемости: рост ее компании, череда семейных торжеств, рождественские вечера, дни рождения, каникулы. Ей придется ждать редких разрешений на то, чтобы увидеться с собственными внуками…
– Вот что, пока мы будем в отъезде, я сам спрошу у нее обо всем, и мы с тобой поговорим на будущей неделе. Договорились?
Лора вернулась в настоящее. Она посмотрела на сына, понимая, что, если не хочет еще сильнее испортить отношения с ним, ей придется согласиться. Она кивнула.
– Может, приготовить что-нибудь другое? – спросил он, глядя на ее почти не тронутый сэндвич.
– Нет-нет, все отлично, – аппетита не было, но она откусила мясистый кусок. – Ждешь завтрашней поездки?
Раз больше ничего не работает, она будет расспрашивать его о времени, проведенном с Черри, и надеяться выяснить что-нибудь еще.