Распахнулись дверцы лифта в холле, и Моисей навострил уши. Наверное, Говард поднялся из гаража.
Говард вошел в комнату и включил свет. Лора зажмурилась и прикрыла глаза.
Он не ожидал увидеть ее.
– Что ты тут делаешь в темноте?
– Ничего. Отдыхаю.
Говард погладил Моисея, который кружил вокруг его ног.
– Здравствуй, дружок. – Он посмотрел на нее. – А где Дэниел?
Сердце у Лоры сжалось. Ей придется все рассказать мужу.
– Он вернулся к себе на квартиру.
Говард выпрямился.
– Когда?
– В пятницу вечером.
– И даже не попрощался?
– Все не так просто.
Он смотрел на нее в ожидании разъяснений. Нехотя она встала и пошла на кухню. Налила себе бокал вина из холодильника.
Говард пошел за ней следом.
– Что происходит?
– Дэниел вернулся к Черри.
Он удивился.
– Что… После того, как она его бросила?
– Она его не бросала. Я сказала ей… – Лора надолго замолчала.
– Ну?..
– Когда мы боялись, что он не выживет… я сказала ей, что он уже умер.
Говард вытаращился на нее, а потом начал смеяться, безумным, неверящим хохотом. Смех оборвался.
– Ты ведь не шутишь.
– Она не любила его. Я уверена… я точно знаю, что ей нужны его деньги.
Говард провел рукой по волосам, от чего они стали топорщиться в разные стороны.
– Господи…
Лора подлила себе вина.
– Хочешь? – она кивнула на бутылку.
Он помотал головой, все еще переваривая сказанное.
– А когда он проснулся… ты не подумала сказать ему правду?
– Ах, Говард, как я могла? – сказала она, досадуя на его непонимание. – А теперь он узнал обо всем от Черри, которая своими манипуляциями вклинилась обратно в его жизнь.
– Черри вклинилась?
– Она очень умная и очень упорная девушка.
Говард потянулся к бутылке и взял бокал.
– Пожалуй, я все-таки выпью, – он посмотрел на нее, и она захотела, чтобы он стер это осуждающее выражение со своего лица. – И когда он обо всем узнал, он захотел съехать обратно в свою квартиру, и судя по твоему настроению, он тобой не очень доволен.
– Он не видит ее истинного лица.
– По-моему, это ты не видишь.
– Но она…
– Не она, а ты. Посмотри на себя. Что ты натворила… – Он покачал головой. – Как ты вообще могла решить, что такое может сойти тебе с рук?
– Ты уже забыл, что в то время мы… Врачи сказали нам, что он умирает. Мне просто нужно было провести с ним последние дни. Учитывая обстоятельства, думаю, меня, как мать, можно понять.
– «Как мать»… Он взрослый человек, Лора. Тебе больше не нужно думать о том, что для него лучше. Ты представляешь, как он себя чувствовал, когда проснулся и ты… черт, и я тоже… мы сказали ему, что она ушла от него. Как я утешал его пустыми словами, что оно того не стоит, раз она не захотела остаться с ним. – Он разозлился и стукнул стаканом по столу. – Он думает, что и я был с тобой заодно?
– Не знаю.
– Так вот скажи ему, что я не был. Нет, лучше не надо, я сам скажу. – Он тяжело вздохнул. – Черри нормальная. Что конкретно ты имеешь против нее?
Лора бросила на него усталый взгляд.
– Я уже сказала тебе. Ей нужны его деньги, его будущее, она хочет сесть ему на шею и жить на всем готовеньком.
– И откуда ты это знаешь?
– Были разные мелочи. Она лгала иногда. О деньгах. Придумала оправдания, чтобы ее отпустили с работы во Францию. Но не только это… я не знаю… интуиция…
– Неужто материнский инстинкт?
– Не нужно иронизировать, – отрезала она обиженно.
– Ты бредишь. Просто отпусти… отпусти его. – Он смотрел на нее как на чужую, словно видел ее в первый раз. – Прекрати находить оправдания своей одержимости. Ты оттолкнула его от себя – ты – и ты одна в этом виновата. – Он покачал головой с вселенским горем во взгляде и ушел.
Лора слушала, как он поднимается наверх. Вскоре шаги стихли. Она села за стол и, подливая себе вина, заметила, что у нее трясутся руки. Она ничего не сказала про угрозы, но у нее было чувство, что Говард все равно решил бы, что она преувеличивает, или – как он сказал? Бредит.
42
Пятница, 2 октября
Прошло две недели, а Дэниел так и не перезвонил. Снаружи Лора сохраняла видимость уравновешенной и рациональной женщины, как будто все образуется, но внутри она не находила себе места от тревоги за сына. Ей не с кем было обсудить это. Они с Говардом отдалились друг от друга, как никогда раньше, и даже совместный ужин требовал слишком больших усилий. Он писал ей эсэмэс, что задержится допоздна на работе, и она ужинала на кухне в одиночестве. Есть в одиночестве быстро наскучило, и она перестала готовить, а иногда и вовсе не ела, пока не похудела на несколько фунтов. Изучая свое лицо в зеркале трюмо, она заметила, что ее щеки стали впалыми. Но в глаза бросался даже не осунувшийся вид, а ее потускневший взгляд, в котором отражалось чувство поражения. Она подвела Дэниела. Она не уберегла своего ребенка. Лора отвернулась от зеркала. Может, сегодня ей удастся отвлечься. Сегодня она была приглашена на вечеринку к Изабелле. Подруга сказала, что пригласила несколько друзей, и тут же спросила, работает ли Говард, даже не спрашивая, захочет ли он прийти. Лора не стала просить приглашения для него, он бы все равно отказался, учитывая их нынешние отношения. Она и сама не была в настроении для оживленных бесед, но лучше так, чем сидеть взаперти. Она надеялась, что Изабелла будет слишком занята и не станет расспрашивать о Дэниеле. Лора не говорила, что он съехал, и не хотела загонять себя в угол, выдумывая неуклюжие объяснения во избежание признаний в собственной лжи. Нет, план был простой: выбраться из дома, сменить обстановку, повидаться со старыми друзьями и вернуться домой, не задерживаясь допоздна. Она не собиралась много пить, чтобы в припадке отчаяния или сентиментальности не сболтнуть лишнего. Она предпочла бы и сама забыть о своем тайном позоре, мерзком черном бесовском отродье на ее плече, который то и дело тыкал ее в шею, просто чтобы напомнить о себе.
Она умелым движением обвела помадой контур губ, когда услышала, как открываются двери лифта. Вернулся Говард. Лора сразу занервничала, закрыла колпачок и отложила помаду. Потом она вышла из спальни. Хорошо, что он так рано вернулся, потому что Лора давно хотела задать ему один вопрос.
Она спустилась в гостиную, где Говард, все еще в офисном костюме, наливал себе виски.
– Как прошел день? – спросила она с напускной бодростью.
Он повернулся, удивился, увидев ее выходной наряд, но не стал заострять внимание.
– Хорошо. Твой?
Лора не стала рассказывать, что пыталась звонить Дэниелу уже в третий раз с того дня, как он выгнал ее за порог, но снова попала на автоответчик. Она не стала оставлять сообщение, потому что ей нечего было добавить к двум предыдущим. Но отсутствие общения мучило ее, и ей как-то нужно было поговорить об этом.
– Спасибо. Замечательно. У тебя планы на сегодня?
– Нет, не особенно. Тяжелая неделя.
– Значит, будут хорошие выходные. Не думаешь с кем-нибудь встретиться? С Дэниелом?
Тонкости ей было не занимать, но она продолжала мужественно улыбаться.
– В планах не было, – ответил он осторожно.
Лора собралась с духом и отбросила притворство. Один вопрос разжигал ее любопытство уже несколько дней, и она должна была знать.
– Вы общаетесь? То есть, с тех пор, как он съехал?
Говард сделал глоток виски.
– Да.
Она втайне ожидала этого ответа, и все равно ей больно было это слышать.
– С ним все хорошо?
– Я так понимаю, с тобой он не разговаривал.
Отвечать не было необходимости. Говарду стало неловко.
– Он в порядке. Занят на работе. Свободного времени у него мало, ты же знаешь, как у них, этих интернов.
От того, что он лгал, чтобы смягчить удар, ей было еще тяжелее. Если у Дэниела было время, чтобы поговорить с отцом, у него нашлось бы время и на нее тоже.
– Черри все еще живет с ним? – спросила она сдавленным голосом.
Он посмотрел на нее.
– Хочешь, чтобы я ответил?
Лора вздохнула и обвела взглядом комнату, ничего перед собой не видя.
– Хватит вмешиваться, Лора.
Она посмотрела на него с обидой. Она не хотела опять ссориться. Разве она вмешивается?
– Ясно, ну, я пойду.
– Куда-то собралась?
– К Изабелле.
– Хорошего вечера.
Она уже хотела предложить ему составить ей компанию, раз уж он пришел раньше, чем она ожидала, но Говард уже отвернулся и наливал себе новый стакан. Она кивнула ему в спину, вышла в холл, обулась и ушла.
Она прибыла последней. Изабелла наняла кейтеринг, и официанты выступали также в роли швейцаров, и молодая девушка с гладкими черными волосами, напомнившая ей Черри, приняла у нее пальто. Лору проводили в комнату, гудящую болтовней и хорошим настроением, и она узнала почти всех присутствующих: Диана и ее муж Филлип, которые приходили на барбекю, Салли и Эдвард. Еще несколько человек она в последний раз видела на Рождество, так как общение у нее сильно сошло на нет в эти месяцы. Никто не заметил ее появления. Лора стояла в дверях, на обочине, не зная, как влиться в общее течение вечеринки. Она чувствовала себя лишней, как будто если она подойдет и попытается с кем-то заговорить, на нее устремятся непонимающие взгляды. Она врала о смерти сына. Лора прекрасно понимала, что подумают о ней люди, если узнают. Они отпрянут в шоке и единодушном тихом ужасе. Даже если бы они и знали всю правду о Черри, это было бы мало. Она сказала то, что нельзя говорить, и позволила словам просочиться в жизни других людей. Они устранятся от такой грязи. Они станут судить и судачить, а кто-то даже скорчит гримасу и посмеется над ней.
Лора уже начинала жалеть, что пришла, и подумывала просто развернуться и уйти, когда ее заметила Изабелла. Подруга радостно помахала ей рукой и подошла к ней.
– Дорогая, ты чуть не опоздала. Надеюсь, это не потому, что ты опять заработалась допоздна. – Не дожидаясь ответа, она поцеловала ее в щеку и подозвала официантку с шампанским, в то же время протягивая свой бокал, чтобы ей подлили еще. – Пойдем, познакомлю тебя с моим новым приятелем Эндрю. Выглядишь, кстати, потрясающе, синий так подчеркивает твои глаза.