Поскольку дело было в понедельник, в середине дня, Черри была уверена, что Говарда не будет на поле для гольфа. Дэниел как-то упоминал клуб, к которому принадлежит его отец, и, въезжая в ворота гольф-клуба «Роял-Суррей», Черри увидела перед собой именно такое элитное заведение, каким оно представало на сайте. Хрустя колесами по гравию, она медленно объехала здание из обросшего плющом кирпича и двинулась на стоянку.
Черри оставила машину в укромном уголке, где было пусто, но откуда в то же время просматривался клуб. Она направилась ко входу и, открыв перед собой тяжелые двойные двери, шагнула внутрь. Там пахло пчелиным воском и деньгами, а ковер был толстым и мягким. Пока она шла, заметила деревянные дощечки на стенах, перечислявшие победителей турниров. Она остановилась и стала читать золотые надписи, ряды имен от 1875 года и до наших дней. Потом она увидела его имя. Мистер Говард Кавендиш рядом с цифрой 2013, чемпион Зимней лиги в паре с миссис Марианной Паркер. Они выигрывали также в 2011, 2009 и 2008. Ого, какая пара. На некоторое время они пропали, а потом Черри снова увидела их имена в 1994. Долгая пауза. Черри стало любопытно, что же произошло, может, они были не в форме. У победителей последних лет над именами также были размещены фотографии, и Черри привлек снимок Говарда и Марианны. Она разглядывала его, выискивая что-то интересное. Одной рукой он обнимал ее довольно широкие плечи, и оба улыбались на камеру.
– Я могу вам что-нибудь подсказать?
Мужчина средних лет в блейзере и светлых льняных брюках остановился с ней рядом. Он был человеком того типа, который должен был знать о своем клубе все, у которого были свои четкие представления о том, кто должен быть его членом, и о клубной этике. Черри была рада, что надела свой костюм, оставшийся от работы в агентстве, и она улыбнулась ему обезоруживающей улыбкой.
– Вы секретарь клуба?
– Да, – протянул он, явно ожидая, чтобы она представилась.
– Я хотела поинтересоваться, не могли бы вы подсказать мне информацию по вступлению в клуб. Может, у вас найдется буклет?
Подозрительность сняло как рукой, секретарь вручил ей глянцевую брошюру, и Черри пришлось выслушать целый трактат о ценах, но после пары улыбочек и комплиментов по поводу поля ей удалось сбежать. Она вернулась к машине и села за руль, думая, что делать дальше. Она знала, что Говард проводил здесь много времени, и хотела узнать почему. Она открыла буклет и позвонила по номеру на обложке, слегка меняя свой голос.
– Добрый день, я должна была встретиться сегодня с подругой, Марианной Паркер, но забыла, в котором часу мы договорились, и никак не могу с ней связаться. Не могли бы вы подсказать ее расписание? Два часа? О боже, я ее пропустила, да? Придется поймать ее позже. Прошу прощения за беспокойство, – и Черри повесила трубку, пока секретарь не начал задавать вопросов.
Значит, Марианна была сейчас здесь. Стоит задержаться. Отбросив буклет на сиденье, Черри устроилась поудобнее. Спустя примерно час она увидела, как из клуба выходит женщина, похожая на женщину с фотографии. Прищурившись и присмотревшись к ее комплекции и русым волосам, Черри убедилась, что это была Марианна. Она подождала, пока та поговорит с подругой, вместе с которой вышла на улицу, и после пары минут они обнялись и разошлись в разные стороны. Марианна села в новенький серебристый кабриолет «БМВ». Подождав, пока она отъедет, Черри осторожно, внимательно двинулась следом.
Марианна возвращалась в город по трассе А3, и Черри старалась держаться всегда с отрывом по меньшей мере в две машины. Они пересекли реку по мосту Баттерси, после чего свернули в сторону Кенсингтона, где дороги были плотнее, а водители беспорядочнее, и Черри пару раз чуть не потеряла ее из виду. Когда они подъехали к метро Суисс-Коттедж», Марианна свернула к Хамстеду, где начинались жилые улицы. В элитарной тишине жались друг к другу «ауди» и «рендж-роверы». «БМВ» замедлил ход и припарковался на небольшой площадке у трехэтажного викторианского кирпичного дома с террасой. Черри держалась поодаль и наблюдала, как Марианна заперла машину, прошагала по тропинке, поднялась на крыльцо и скрылась в доме. Черри подождала, гадая, что делать теперь, но смотреть было не на что. Она собралась разворачиваться, когда с противоположной стороны улицы навстречу ей выехала вторая машина. Испугавшись, Черри быстро дала задний ход и припарковалась у обочины. Второй водитель нашел парковочное место чуть дальше по улице, снял ремень и вышел из машины. Опустив голову, Черри смотрела, как Говард поднимается по крыльцу в дом к Марианне. Говард! Она ожидала, что тот позвонит в звонок, но встрепенулась, когда увидела, как он достал собственный ключ и открыл им дверь. Округлившимися глазами Черри посмотрела на закрывшуюся за ним дверь и тихонько засмеялась. Так вот чем он был так занят. И, кажется, уже давненько. Черри подумала о женщине, за которой она следила. Если Лора была блондинкой, то эта была брюнеткой, она была плотной, румяной, и Черри подумала, каково это, когда любовница твоего мужа не такая красивая, как ты. Наверное, это еще больший удар. Она завела машину и уехала оттуда.
45
Вторник, 13 октября
Пришло время просить прощения. Взять свои слова обратно и признать свою неправоту. Лора вела себя слишком резко, слишком поспешно, она готова была признать это, и у нее на душе скребли кошки от своего непростительного поведения. Она стояла на пороге не без беспокойства и, подняв голову, заметила, что уже смеркалось. Было облачно, и серость застилала все сплошной пеленой. Вскоре на ее стук ответили.
– Прости меня, – сказала Лора нервно, пока в ее адрес не успели полететь упреки, потому что она и так чувствовала себя слабой и сомневалась, что выдержит их. – Я слишком бурно отреагировала, и я не должна была говорить тебе таких слов.
Изабелла подумала немного и открыла перед ней дверь, приглашая Лору войти.
Облегчение было настолько велико, что она чуть не расплакалась, но это было бы так глупо, и она закусила щеку, чтобы сдержаться. Последнее время она слишком часто была на грани слез.
– Выпьешь? – спросила Изабелла, проводив ее в гостиную, где неделю назад проходила вечеринка.
– Да, спасибо, – Лора молча смотрела, как Изабелла смешивает им два джин-тоника. – Вечеринка была хорошая, – начала она неуверенно.
– Думаю, мы обе знаем, что это не так, – возразила Иззи, протягивая ей стакан. – Во всяком случае, тебе так не показалось.
Лоре стало стыдно.
– Прости. Но я недвусмысленно просила не сводить меня с ним.
– Я вас не сводила, вы просто оказались на одной вечеринке. Они с Ричардом сотрудничают, и Ричард хотел, чтобы они продолжали общаться и в обычной жизни. Он пришел по приглашению Ричарда…
– Ну вот, теперь я чувствую себя еще хуже…
– …Но я не буду врать, это я посадила вас рядом за ужином. Не для того, чтобы свести, – вставила она быстро, – просто мне показалось, тебе может понравиться его общество. Нет, не в этом смысле, я не хочу сказать, что ты одинокая, или… просто все знают друг о друге все наизусть. Я подумала, тебе захочется пообщаться с кем-то новым.
Лора с горечью вспомнила свои учтивые и отстраненные ответы во время ужина.
– Сомневаюсь, что это понравилось ему.
Она ожидала какого-то замечания за это, но Изабелла только сделала большой глоток джин-тоника и сказала:
– Переживет.
И вот, опять плотину прорвало, и от нахлынувшего облегчения на глаза навернулись слезы. Да что же это! Какая-то нелепость. Лора часто заморгала, понимая, что слишком остро реагирует на простое проявление доброты. Воссоединение с подругой было необходимо ей сейчас из-за Дэниела и в какой-то мере Говарда. Лора так и не получила ответа на свое письмо и начинала уже сомневаться, что когда-нибудь получит. Что, если они не помирятся до Рождества, или Рождество вовсе пройдет мимо них. Что, если это будет продолжаться еще дольше? Год, два? И они просто столкнутся однажды на улице. Кивнут друг другу вместо приветствия. Может, к тому моменту пройдет столько времени, что они привыкнут жить друг без друга… Нет, эта мысль была такой невыносимо грустной, что Лора пошатнулась и бессильно опустилась на диван.
– Лора, с тобой все в порядке?
Она словно не услышала Изабеллу и попыталась сфокусироваться на подруге.
– Ты как будто немного…
– Что? – Ее голос дрогнул.
– Озабочена. У тебя что-то стряслось?
Лора попыталась улыбнуться:
– Что, например?
– Я не знаю.
– Да нет же, все просто замечательно.
Иззи не верила ей, Лора это видела.
– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всем. Я твоя подруга. Забудь об этой мелкой размолвке, – Иззи горячо сжала ее руку и сказала чуть мягче: – Мы с тобой через столько прошли.
Лора чуть не сдалась в этот момент. Она так хотела открыться. Но она не знала, с чего начать. Ей было так стыдно за свою ложь, что она не могла вынести мысли, чтобы кто-то знал о том, что она сделала, и она боялась, что Изабелла о ней подумает. Она заглянула подруге в глаза, такие открытые и честные, и выдавила улыбку.
– Честное слово, все нормально.
Иззи внимательно посмотрела на нее. Приходилось смириться с тем, что ее отталкивают, хотя ее это задевало.
– Ладно, – сказала она одно-единственное слово, и Лора почувствовала, будто стена выросла между ними. Возникла неловкая пауза, и Лора стала придумывать повод уйти.
– Мне, наверное, пора. Нужно кормить Моисея.
Лора не сомневалась, что Иззи видит насквозь ее оправдания. Она чувствовала себя неуверенно и подавленно, и хотелось скорее уйти. Обычно при прощании они всегда давали себе какой-то задел на будущее, чтобы было чего ждать. «До завтра» или «пообедаем вместе во вторник» или «позвоню тебе насчет йоги», но не в этот раз.
– Скоро увидимся, – сказала в итоге Лора, чмокнула Изабеллу в щеку и стала удаляться от ее дома в поисках такси. Не зная, что прочитает на лице подруги, она неуверенно обернулась, чтобы улыбнуться ей и приободрить и ее и себя, но только увидела, как захлопывается дверь.