Черри вздрогнула.
– Да. То есть, я выпила таблетку.
– Они так быстро не помогают, – заметил он и уменьшил громкость.
Черт бы его побрал с его медицинским образованием. Но Черри знала, что он прав, и не могла с этим спорить. Вместо этого она направила на него всю ударную мощь своей сияющей улыбки.
– Ты меня приободрил. Наверное, стресс от переезда сказался.
– Ты не рада быть здесь?
Она посмотрела на него с удивлением.
– Я очень рада, – она хотела добавить: «А ты?» – но что-то остановило ее. – Ты голоден?
– Ужасно.
– Будем ужинать?
Они вышли на кухню.
– Налить тебе вина?
Улыбка сползла с ее лица.
– О нет!
– Что такое?
– Я забыла про вино!
– Ну и бог с ним.
– Нет! Я так хотела, чтобы все было безупречно, – она схватила сумку. – Я только спущусь в магазин, куплю бутылку шираза. И заодно возьму с собой Руфуса, ему нужно погулять, – тараторила она, смирно придерживая дрожащее от энтузиазма тельце щенка, пока она цепляла на него поводок.
– Не нужно никуда идти.
Она уже была в дверях.
– Я вернусь через минуту.
Дверь захлопнулась, и Черри попыталась унять свое отрывистое дыхание. Она не стала дожидаться лифта и побежала вниз по лестнице, Руфус догонял ее, быстро перебирая лапками. Свежий воздух помог ей успокоиться, и Черри дошла до винотеки неподалеку, где оставила Руфуса снаружи на привязи. Обычно там всегда были люди, обсуждавшие вино с таким важным видом, будто это было мировое соглашение, но сейчас Черри оказалась единственной покупательницей, и ее быстро обслужили. Сжимая бутылку в плотном пластиковом пакете, она постояла на улице. Ей не хотелось возвращаться в квартиру, слишком мало прошло времени, чтобы неловкость момента сошла на нет, так что она отвязала Руфуса от столба и решила отправиться на прогулку.
Лора щелкала пультом, переключая каналы, недовольная низким качеством телепродукции. Она не хотела смотреть очередное шоу о стиле жизни, бездумно замаскированное под серьезную кулинарную телепередачу. В одиночестве собственного дома она снова чувствовала себя неуютно. К тому же у нее разболелась голова, от чего настроение испортилось еще сильнее. Весь день она слонялась по дому и даже присоединилась к миссис Мор на кухне и сидела там, потягивая вино, пока миссис Мор странно не посмотрела на нее и не сказала, что ей пора прибирать наверху.
Лора хотела снова проверить телефон, но она и так знала, что Дэниел не ответил. Тяжесть на сердце снова напомнила о себе, и Лора встала в поисках, на что отвлечься. Можно было попробовать почитать.
Она поднялась в спальню, но книги на тумбочке не оказалось, и первым делом ей пришла в голову жуткая мысль, что кто-то побывал в ее доме. Но нет, вспомнила она, только миссис Мор, и ей стало чуть-чуть стыдно за себя. Наверное, горничная переложила книгу во время уборки. Лора проверила на подоконнике, отодвинула штору и нашла свою книгу, и уже собиралась опустить занавеску, как в поле ее зрения попало какое-то движение.
На другой стороне улицы под светом фонаря стояла Черри и смотрела на ее дом. Лора тут же отпрянула, выпустив из рук занавеску. Ткань упала, не закрыв окно до конца, оставив тонкую прореху, ослепляющую полоску света, через которую, Лора не сомневалась, Черри было видно все. Если Лора захочет выйти из комнаты, ей придется пересечь эту прореху. Она так и стояла, подобравшись и вжавшись в стену… Боже, она пряталась. Она уставилась на штору, сердито заскулила и сделала глубокий вдох. Нельзя позволять ей так с собой обращаться. Но Лора была парализована. Она простояла как будто целую вечность, не зная, выглянуть ли снова, проверить, не ушла ли Черри, как вдруг до нее донесся тихий звук.
Собачий лай. Он звучал весело, заливисто, по-видимому, собачка была маленькой… Или это был щенок? Щенок. Лора отдернула занавеску, и там, у ног Черри, увидела маленького щенка кокер-спаниеля. Он скакал вокруг нее, подпрыгивал и облизывал ее ладонь, когда она нагнулась погладить его.
Лора не могла отвести глаз. Точно такой же щенок был доставлен ее актрисе. Точно такого же щенка убила Черри. За каким чертом она вообще пришла к ней домой… Господи, да она же дразнит ее.
Потом внезапно Черри подняла голову, и Лора была переполнена безумной яростью от ее невозмутимого высокомерия. Недолго думая, она выпустила штору из рук и помчалась вниз со всех ног, чуть не спотыкаясь. Она распахнула входную дверь и выбежала на улицу.
Никого не было. Лора часто дышала, глядя по сторонам, но Черри и след простыл. Ночь была темная и неподвижная, и только маленькие лужицы света под фонарями освещали небольшие участки. А потом что-то показалось из-за соседской ограды. Лиса. Зверь увидел Лору и нагло уставился на нее, после чего развернулся и засеменил по улице. Страх вернулся, и Лора поняла, что оставила дверь за собой открытой. С неунимающимся сердцем она быстро вернулась и, захлопнув дверь, закрылась на все замки.
Дэниел непонимающе смотрел на захлопнувшуюся дверь. Одно было ясно: Черри не хотела, чтобы он уходил к маме. И он даже не мог ее в этом винить, мама ведь действительно ужасно вела себя по отношению к ней, но… да кто ж его разберет. Дэниел вдруг понял, что ужасно устал, и бессильно опустился за стол. Винные бокалы, посуда, салфетки, и даже чертовы цветы вдруг показались ему полномасштабной атакой, но он чувствовал себя виноватым за такие мысли. Черри так старалась загладить свою вину перед ним. Может, это и было невнимательно с его стороны уходить к маме именно сегодня. Он услышал сигнал своего телефона и взял трубку, ожидая увидеть выбор Черри для сегодняшнего ужина на фотографии винной этикетки, но это было электронное письмо. Он не узнал адрес отправителя, и, открыв письмо, прочел его, ничего не понимая.
Дорогой Дэниел,
Надеюсь, ты не будешь против, если я напишу тебе. Мне очень жаль, что я ничем не смогла помочь твоей маме. Позвони мне, если сможешь, когда будет время.
Спасибо.
Венди 020 8222 3170
Дэниел не сразу сообразил, что Венди – это мама Черри. Он понятия не имел, зачем она ему это пишет, и тем более, что имеет в виду под помощью его маме.
Что-то заставило Дэниела перезвонить ей не откладывая.
– Алло?
– Венди, это Дэниел.
– Черт, вот это ты быстро.
– Я получил ваше письмо.
– Да, понятно.
Она не торопилась продолжать разговор, так что ему пришлось подтолкнуть ее.
– Вы просили перезвонить.
– Знаю, знаю. Черри рядом?
– Нет, вышла в винотеку.
Венди умолкла, и Дэниел подумал, что говорил как сноб: «в винотеку». Кроме того, казалось, что она собирается с духом, чтобы сказать ему о чем-то.
– Я взяла твой адрес с «Фейсбука».
– Ладно.
– Тяжело такое говорить, но… надо. – Она помолчала. – Твоя мама приезжала ко мне в четверг. Мне кажется, она не знала, к кому еще обратиться. Она волновалась за вас с Черри…
Дэниел разозлился и, наверное, это как-то вырвалось наружу, потому что Венди быстро продолжила:
– Только не надо сердиться, ладно, у нее были лучшие намерения, а ты, похоже, не разговариваешь с ней и не слушаешь ее, что разбивает мне сердце, потому что я сама в таком же положении, но тебе нужно знать кое-что. Очень может быть, что она права.
Несмотря на догадки, Дэниел решил уточнить на всякий случай:
– Права в чем?
– Господи, мне что, по слогам разложить? Мне и без того плохо говорить такое о родной дочери… – Она перевела дыхание. – Черри не такая милая и простая, какой кажется на первый взгляд. Она хочет побеждать. Ей что-то взбрело в голову – она это хочет. И если это – мечта о легкой жизни, где не надо работать на гадкой работе вроде… супермаркета, тогда она пойдет на все, чтобы добиться этого. И она так легко не сдастся, поэтому она и превращает жизнь твоей мамы в ад, и я не уверена, что она остановится.
Дэниел играл с вилкой на столе, прижимая зубцы к столу, чтобы ручка торчала в воздухе. Вдруг вилка со звоном отскочила на пол.
– Ты еще тут? Ты слушаешь? – спросила Венди укоризненно.
– Да. Слушаю.
– Ты все понимаешь? И не надо говорить мне про то, как ужасно поступила твоя мама, потому что я все знаю, и пора бы тебе начать к ней прислушиваться. – Голос Венди дрожал, и Дэниел слышал, что она была на грани слез. Он не мог ее успокоить – его роль была в том, чтобы принимать плохие новости, а не отрицать их для ее упокоения. – Так что слушай. Когда Черри было лет четырнадцать, она порезала однокласснице школьную форму, пока та была на физкультуре. Проделала две дырки на груди, потому что та увела ее идею для школьного конкурса. Награда была пятьдесят долларов. Девочка даже и не выиграла, Черри выиграла, но это, видимо, было дело принципа.
Это была такая ерунда, мелочная глупость, которой вполне можно ожидать от подростка, так почему тогда кровь застыла у него в жилах?
– Венди… Вчера, когда у нас дома был грузчик… Он сказал кое-что…
– Видел, вот и сказал.
Дэниел не мог поверить своим ушам.
– Она вас ударила?
– Я сказала ей все честно. В общем, она ни перед чем не остановится, чтобы получить то, что хочет, – как будто не в силах больше выносить собственное предательство, Венди стала торопливо прощаться. – Вот, так что мне пора. Подумай об этом.
Дэниел отложил трубку в сторону и растерянно посмотрел по сторонам. Ни с того ни с сего брешь, которую упрямо и непрошено пыталась проделать в их отношениях его мать, стала шире. Дэниел не знал, как быть с тем, что рассказала Венди. Ему нужно было время подумать. Он услышал поворот ключа в замке и вскочил на ноги как раз, когда вошла Черри.
– Австралийское, терпкое с насыщенным пряным… – она оторвала взгляд от этикетки. – Что такое?
– Ничего, – поспешил он разуверить ее.
– Что-то случилось.
Он улыбнулся и потянулся за бутылкой.
– Я открою?
Черри передала ему бутылку, наблюдая за ним, и Дэниел буквально видел, как она решает, стоит ли надавить на него. Ему повезло, что это был их примирительный ужин, и она решила уступить. Препираться не входило в ее планы. В то же время Дэниел был захвачен врасплох сильным, почти инстинктивным чувством, что это нужно сохранить в секрете. Он налил им обоим по бокалу, пока Черри накладывала ужин. Еда была вкусной, но разговор никак не шел. Они оба были напряжены, не могли расслабиться, и Черри сказала, что у нее снова разболелась голова. Ужин был съеден быстро, и они уселись перед телевизором. В половине одиннадцатого смысла оставаться на ногах уже не было, они по отдельности сходили в ванную и улеглись в кровать.