— Хватит передергивать! — Сейра обняла себя за плечи и отвернулась. — Ты никогда не увидишь того, чего видеть не желаешь! Ты просто не готов к этому, твое сердце не готово.
— Отчего же?! Я очень даже желаю узреть свет твоей истины, ты только укажи мне верный путь! Из чего следует такой вывод, что привело тебя к такому умозаключению?
— Дурак ты, Шим, — с печальным вздохом произнесла Сейра.
— Хорошо, я готов принять это за отправную точку наших рассуждений. Что дальше?
— Вечно тебе хочется, чтобы все было стройно, логично и понятно. Но пойми, Бог — это аксиома, принимаемая на веру. И только так! И если ты не способен раскрепостить свой разум и впустить в него эту новую сущность, то я тебе ничем помочь не могу. Ты всю жизнь был упертым материалистом, материалистом и помрешь.
— Практика показывает, что безбожники и святоши тонут и сворачивают себе шеи совершенно одинаково, — Шимаэл начал раздражаться, — или, если я вдруг уверую, то мне откроется путь к спасению?
— Ты же со Жрицей разговаривал и все слышал собственными ушами, — Сейра ответила ему тем же, — ты должен понять это сам. Прислушайся к своему сердцу, если оно у тебя есть.
— Если честно, то оно у меня сейчас заходится в панике, точно у перепуганного кролика, так что мне затруднительно разобрать, что оно хочет мне сказать.
— Хотел бы — услышал.
— Хорошо, извини, — Шимаэл обнял Сейру за плечи и притянул к себе. — Согласен, я — дурак, черствый сухарь и неотесанный болван. Так дай же мне шанс измениться и стать лучше! Объясни, что ты имеешь в виду?
— Неплохо, неплохо, — девушка обернулась и заглянула ему в глаза, — за последние пять минут ты уже дважды попросил у меня прощения. Раньше такое случалось с тобой не чаще раза в год. Похоже, что ты и впрямь отчаялся найти выход.
— Не томи, говори! Что, по-твоему, нам следует сделать?
— Покаяться, — Шимаэл ждал продолжения, но Сейра умолкла и теперь вопросительно на него смотрела.
— Покаяться? И все? Это и есть твой путь к спасению?
— Разве этого мало?
— То есть нам следует виновато потупиться и, ковыряя ботинком землю, скорбным голосом пробубнить: «мы больше так не будем, простите нас, пожалуйста!»? Почему ты вдруг решила, что подобная ерунда избавит нас от расплаты?
— Ерунда? Ты полагаешь, что это просто?
— А в чем здесь проблема?
— Покаяние должно быть искренним! Или ты забыл, что Сиарна способна насквозь видеть наши мысли и наши души? Обман тут не пройдет.
— Ну и что? Я, действительно, искренне сожалею о том, что случилось, и даже готов попросить прощения у какой-нибудь из Жриц, буде она согласится меня выслушать, — Шимаэл встал и начал ходить из стороны в сторону по каменистому берегу, размахивая руками, чтобы немного согреться, — вот только я сомневаюсь, что это поможет. Им-то от моих соплей никакой радости.
— Вы, мужики, только так и можете, ты — мне, я — тебе! — Сейра в сердцах даже плюнула под ноги. — Держу пари, что Чак спал и видел, как наладить взаимовыгодный обмен с этими его зелеными человечками! А Ванька всегда жил по принципу: ты мне в ухо, а я тебе — в глаз! Иначе вы не умеете! И о других по себе судите!
— Чем тебе мои рассуждения не нравятся?! Тебе же популярно объяснили, что эта твоя Сиарна, кем бы она ни была, насквозь рациональна! Вот и я стараюсь мыслить соответственно, — чтобы хоть чем-то заняться, Шимаэл начал собирать булыжники и складывать их вокруг тела Айвана, намереваясь соорудить тому хоть какую-то могилу, — какая ей разница между мной покаявшимся и мной обыкновенным?
— Очень даже большая! Если человек искренне раскаялся, это означает, что он изменился.
— И как именно я должен измениться?
— Ты поймешь сам, когда будешь к этому готов.
— А я готов, — Шимаэл выпрямился и развел руками, — пожалуйста, могу попросить прощения хоть сейчас, вот только у кого? У необъяснимого явления природы, которое нас так невзлюбило? У Высшего Разума, ставящего на нас свои садистские опыты и наблюдающего за нами в большой микроскоп? У инопланетных зеленых, синих или серо-буро-малиновых человечков? Но это же глупо!
— Сиарна — богиня, дубина ты стоеросовая! Ты должен покаяться перед лицом бо-ги-ни! Причем искренне, а для этого ты должен сначала в Нее поверить, — Сейра вздохнула, — так что тут ты пролетаешь мимо денег. И вообще, зря я этот разговор затеяла, тебе он ничем не поможет. Теперь это очевидно.
— Сиарна. Богиня. Ну конечно же! — Шимаэл попытался смахнуть со стекол очков нависшие на них капли воды, но при этом только перемазал их и свой лоб грязными пальцами. — Ладно, согласен, тут со мной все ясно. Но ты? Ты ведь веришь в Сиарну, я же вижу!
В ответ Сейра лишь обреченно кивнула.
— Но тогда тебе и карты в руки! Почему ты сама не испросишь у нее прощения? Почему не покаешься, если понимаешь, что именно через покаяние можно обрести Ее прощение?
— Потому что я ее НЕНАВИЖУ!!! — Сейра вскочила на ноги в бешенстве запустила в воздух первым же попавшимся под руку камнем. Она запрокинула голову и, обращаясь к черным тучам, закричала что было сил, перекрывая рев реки и грохот грозы. — Ты слышишь меня, сука?! Я тебя ненавижу!!! Ты можешь сколько угодно меня запугивать, можешь убить, но я никогда не стану твоей послушной марионеткой!!! Я не буду ползать перед тобой на коленях, умоляя о пощаде!!! Я умру стоя, как свободный человек, а не как покорный раб, слышишь?! Не-на-ви-жу!!!
Шимаэл так и застыл с раскрытым ртом, никогда прежде ему не доводилось видеть Сейру в такой безумной ярости. А он-то считал, что хорошо ее знает! Это до какого же состояния надо было довести обычно хладнокровную и уравновешенную помощницу капитана, чтобы она так взвилась?! Как выяснилось, дело обстояло куда серьезней, нежели он предполагал, и все ее резкие смены настроения, метания от холодной злобы к сентиментальности — все было следствием той внутренней борьбы, что происходила в ее душе в последние часы.
Сама же Сейра, выплеснув в отчаянном вопле все то, что накипело у нее на душе, неожиданно успокоилась, и ее лицо приобрело равнодушное и даже умиротворенное выражение. Отметя прочь терзавшие ее сомнения, она, наконец, пришла к окончательному решению и вновь обрела внутреннее равновесие, как улегшаяся на ограничитель стрелка давно зашкалившего прибора.
Она подобрала свой рюкзак, после чего, пошарив в кустах, отыскала брошенный туда Шимаэлом нож и, вложив его в чехол, повернулась к пилоту.
— Пошли отсюда. Здесь нам делать больше нечего.
Шимаэл, спохватившись, захлопнул рот и поднял перед собой мокрый булыжник, который держал в руке.
— Сначала надо закончить с Айваном.
— Он и так не замерзнет, да и живее от этого не станет, — губы Сейры презрительно изогнулись, — а вот нам лучше не терять зря времени. Пошли!
— Ты как хочешь, а я все же закончу, — пилот положил камень в кучу к остальным и наклонился за следующим. — Он имеет право упокоиться по-человечески.
— С каких пор ты воспылал любовью к этому остолопу? — Сейра удивленно приподняла бровь. — Ему-то теперь уже все равно, а вот я тебя ждать не стану. Догоняй!
— Я догоню, — Шимаэл демонстративно повернулся к ней спиной, продолжая складывать курганчик, — за меня не беспокойся.
Девушка хмыкнула и, поправив рюкзак за спиной, вышла на тропу и зашагала прочь, а Шимаэл остался собирать последние камни. По правде говоря, ему было немного не по себе. Новая, переродившася Сейра, холодная и циничная, его откровенно пугала. Взглянув ей в глаза, он увидел за ними уже совсем другого человека. Вряд ли она именно это имела в виду, когда предлагала Шимаэлу измениться. По всей видимости, ее психика уже достигла того предела, за которым начинается безумие.
Пилот быстро покидал камни в груду, стараясь закрыть все бреши, из которых еще проглядывала одежда Айвана, и выпрямился, переводя дух. На прощание следовало что-нибудь сказать, но в мозгу на месте нужных слов зияла пустота, поэтому Шимаэл лишь крякнул, подобрал свой мешок и поспешил вслед за Сейрой. Капитанский планшет с картой местности остался у нее, и перспектива блуждать наугад в темноте, отыскивая челнок, совершенно не прельщала.
Завидев быстро шагавшую девушку впереди на тропе, Шимаэл перешел на бег, громко чавкая полными воды ботинками. Услыхав его топот, Сейра оглянулась, но даже не сбавила шага, чтобы его подождать.
— Примерно через полкилометра свернем в лес, — объяснила она, когда он, наконец, ее догнал, — там нам останется перевалить через небольшую гряду, и мы на месте. Внимательней смотри под ноги, не делай глупостей, и все будет тип-топ!
— В последнее время глупости имеют тенденцию происходить сами собой, без нашего участия, — угрюмо проворчал Шимаэл.
— Кончай ныть! — резко одернула его Сейра. — Если так боишься, то можешь сесть прямо здесь и смиренно дожидаться конца.
— Чем дольше я рассматриваю такой вариант, тем более разумным он мне представляется, — Шимаэл не собирался с ней спорить, просто разговор помогал отвлечься от других, еще более невеселых мыслей.
— Ты очень скоро отдашь концы от переохлаждения, — она покосилась на его хлюпающие ботинки, — если до того с тобой не приключится еще какая напасть.
— А что тут еще может со мной приключить… ся… — Шимаэл запнулся, внезапно услышав донесшийся сзади протяжный волчий вой.
Резко обернувшись, они увидели на тропе леденящий кровь остромордый силуэт, черным пятном маячивший на фоне белесой водной пыли, поднимающейся от бурлящей реки. Волк снова задрал морду к небу и завыл, и на сей раз откуда-то сбоку послышался ответ. Опустив нос к самой земле, хищник неспешно потрусил за Сейрой и Шимаэлом.
— Вот и ответ пожаловал, — чуть ли не удовлетворенно констатировала девушка. — Как тебе такое приключение?
— Сильный дождь должен смыть наши следы, — предположил Шимаэл без особой надежды.
— Вряд ли. Волк слишком близко, и уже может чувствовать наш запах, теперь следы ему не особо нужны.