И всё же это не отменяло её заслуг. Просидев так около получаса и уже заставив сомневаться в её способностях Кента, она вновь смогла выдать искры из своих ладоней. Немного, совсем немного, однако достаточно, чтобы заставить трут тлеть. И там за дело уже взялся Кент — заученными движениями принялся выдувать из маленькой тлеющей точки пламя, подкидывая сушняка.
Через пару минут они оба уже грелись, подсев поближе к костру. Идея разжигать костёр в лесу вряд ли была самой удачной, однако замёрзнуть ночью было куда хуже. Кент не понаслышке знал, что такое холодные ночи, а потом длинные переходы. Достаточно буквально нескольких дней, чтобы у тебя не осталось никаких сил. Холод будет выпытывать из тебя все силы, чтоб утром их вообще не было.
К тому же он сомневался, что здесь вообще кто-либо или что-либо, не считая живности, есть. Слишком далеко их отбросило даже по сравнению с прошлой позицией или местом сбитого каменного гроба. И если тогда он знал, куда двигаться, то сейчас окончательно сбился с пути. Знал лишь приблизительное направление движения, но и то не факт, что они куда-либо выйдут.
И сидя перед костром, он молча пытался вычертить примерную карту на земле, чтоб понять, где они сейчас находятся.
Я, — поправил он себя мысленно. — Только я нахожусь. Мелкая не в счёт. Не стоит строить из нас теперь команду.
Он покосился на мелочь, что сейчас с интересом подсела поближе и пыталась рассмотреть, что он там рисует. А потом взяла палку и…
Начертила прямо поверх карты какой-то узор.
Кент молча поднял свой тяжёлый взгляд на неё, и Миланье, слегка вздрогнув, отодвинулась.
Она демон. Почему-то мне кажется, что она реально демон. Причём тот, кто будет портить мне жизнь. Пнуть её чо ли? Так, для профилактики…
Серьёзно обдумывая этот вариант, он вновь заново расчертил карту.
Река… та река, что мы обнаружили, тогда шла… по… на юг. С севера. Значит… мы южнее. Наши шли…
Он поднял голову кверху, словно звёзды могли подсказать ему.
Но они действительно могли подсказать. В этом мире звёзды стали едва ли не единственным наиточнейшим способом определения направления и, как следствие, собственного расположения. Был ещё и компас, но в некоторые дни он вёл себя как сумасшедший — мог показать совершенно противоположное направление.
Как бы то ни было, принцип тут был схож с принципом на Земле — созвездия и звёзды укажут верный путь. Единственное, что оставалось — просто выучить, где какое созвездие находится.
Хотя среди военных названия были не столь поэтичны, как у демонов. Созвездие «Завет Бескрайних Рек» называлось созвездием номер тринадцать. А созвездие «Душа мира» — созвездием номер три.
И пока он вкладывал все свои усилия, чтоб найти нужное, услышал, как кто-то елозит палкой по земле.
Опустил взгляд.
Увидел, как эта чертовка рисует на его карте злобную рожицу.
— Да что ты блин будешь делать! Мелкая, пошла отсюдова! — едва ли не рявкнул он на неё.
И этот маленький дьяволёнок тут же недовольно отпрыгнул со своим:
— Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа…
— Я тебе сейчас дам тяпа, сучка! Я тебе палку эту протолкну так глубоко, что вытащить не сможешь! — прорычал он.
— Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа… — в нём слышалось столько недовольства, что просто ужас.
— Чтоб тебя тяпкой огрели…
— Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа…
А с земли на Кента смотрела злобная рожица.
Что касается Миланье, то спроси, зачем заниматься подобным, ответить она бы не смогла. Просто сама не знала, зачем это делает. Её словно что-то тянуло нарисовать именно на его странных каракулях, тянуло так сильно, что даже хвост чесался. Это было схоже с тем, когда дети делают что-то — отколупывают краску, ковыряют парту или рисуют на стене, но поймай их за этим и спроси: «Какого чёрта ты делаешь?!», они просто не смогут ответить.
Потому что сами не знают.
Вот и Миланье не знала. Но вот новая каракуля на земле, начерченная малумом, притягивала взгляд. Просто просилась быть изрисованной. И кто она такая, чтоб отказывать себе в этом?
Да. Она — демон.
Глава 7
Сумка нашлась. Всеми правдами и неправдами, удачами и молитвами, роялями в кустах, под кустами и в воде, но нашлась. Не нашлось автомата — его он забыл в БПР-е. Оттого мог только чесать голову и оправдывать себя тем, что тот бы всё равно в реке утонул. Признаваться в том, что он затупил, у Кента не было никакого желания, как и чувствовать себя идиотом.
А чувствовать было за что — точно такую же сумку он мог снять с другого разбитого БПР-а, если бы и про него не забыл.
Не подумал, — поправил он сам себя.
Внутри сумки всё как лежало, так и осталось лежать. Пусть рюкзак и был герметичным, вода всё же попала внутрь, от чего ему сначала пришлось её вылить. Однако содержимому это ни капельки не повредило. Что могло намокнуть, было в обёртке, что не могло, то не могло.
Нашёл он его, кстати говоря, в километре ниже по течению, зацепившимся за какую-то корягу.
— По крайней мере у нас есть чем перекусить, верно, мелочь? — глянул через плечо.
За ним, слегка надувшись, стояла Миланье. И дуться ей было за что. Вчера за её выходки Кент стянул свой ремень и связал её руки за спиной. В отместку она затоптала ему рисунок, за что и поплатилась — он снял один шнурок и связал ей уже ноги. Тогда она стала доставать своим недовольным «тяпа-тяпа», как кошка под окном.
Шишка вместо кляпа смогла прекратить этот поток недовольства, ограничив её лишь возмущённым мычанием.
Недолго длилось сопротивление, недолго Миланье мычала — через полчаса она уснула. Кент запихнул её в импровизированную палатку, и та даже не удосужилась проснуться, сладко посасывая шишку, как соску. Сам же остался на страже порядка и спокойствия до первой твари, которая смогла бы их сожрать. Но не сожрала. А под утро он позволил себе немного поспать, хотя сном здесь и не пахло — он, казалось, вообще не спал, слыша всё.
Был в полудрёме — наиболее точное описание его состояния.
Но этого пока хватало, чтобы быть относительно бодрым и начеку. Пока. Но постоянно это длиться не могло. Рано или поздно общая усталость свалит его, и тогда…
Тогда есть интересные вещества из аптечки, которые оттянут момент. Но опять же, это лишь временно решение. Рано или поздно его отключит, и как бы Кенту хотелось, чтобы это не было где-нибудь рядом с логовом какой-нибудь демонической твари. Вот если бы он умел предсказывать будущее и смог бы сказать, какая ночь безопасная… Но по закону подлости именно в ту ночь, когда он отрубится, его и сожрут.
Можно было бы попытаться возложить часть караула на мелкую…
Кент внимательно посмотрел на демонёнка, которая сейчас заглядывала в его сумку, и откинул эту идею. Слишком опасно. Довериться демону… ещё и ребёнку… того, кого они собственноручно сбили…
И зачем тогда я таскаюсь с ней, если толка никакого?
Ответ прост — она похожа на ребёнка, поведение как у ребёнка и ему её жалко. Не настолько жалко, чтоб дрожать над ней, но и не плевать.
И это совершенно не значило, что он доверит ей дежурство. То, как девочка себя ведёт, совершенно не значит, что она не вскроет ему глотку, если выпадет такой момент. В конечном итоге они — враги. Естественно, что лишь по своим подозрениям избавляться он от неё не будет, но и проверять на честность не собирается.
Так в нём уживались подозрительность с недоверием и жалость, которые друг друга нивелировали.
Что касается Миланье, то такие мысли даже не лезли ей в голову.
Предательство, удар в спину, обман?
Вы шутите? Еда!
Её мысли сошлись на прозрачной бумаге «целлофане», которую она увидела и в которой точно была еда. Не самая вкусная, но еда. По крайней мере именно это она выучила для себя, когда малум покормил её. И теперь, видя столько штучек в прозрачной бумаге, её живот требовательно бурчал, а сознание упёрто говорило — там еда. Даже если на еду это и не походило.
Она даже порывалась несколько раз протянуть руку или как-либо попросить, но раз за разом её останавливала гордость. Чтоб она клянчила еду после того, как он засунул ей шишку в рот! Обида не проходила, но и на то, что этот олух попросит прощения, она не рассчитывала. Такую невоспитанную свинью надо было ещё найти. Потому она просто дулась, как воздушный шарик, показывая своё недовольство и бурча животом от голода, загнанная сама собой в угол.
— Ладно, надо двигать. Может сегодня да набредём на кого-либо? — пробормотал Кент, вставая. Взял шлем и накинул его на голову. В конце концов, безопасность превыше всего.
— Невоспитанный свинтус, — тут же недовольно сказала Миланье, словно его слова послужили сигналом к действию. — Тебе не хватает такта, а я устала ждать, когда ты попросишь у меня прощения. Почему ты такой злой?!
Естественно, Кент не понял ни слова. Лишь вопросительно посмотрел на неё, вслушиваясь в тираду, которую та произнесла, и пытаясь понять, о чём этот демон говорит. Подумал, не стукнуть ли её для профилактики, если в её недовольном бормотании было что-то оскорбительное, но решил воздержаться.
— И куда мы пойдём? Я устала ходить, мои ноги не созданы для подобного. Куда ты нас ведёшь? — Миланье знала, что он её не понимает. Это была ещё одна форма попыток побесить его. Не могла ничего не делать, её просто так и тянуло капать ему на мозги.
— Я и слова не понимаю от тебя, мелочь, — поморщился Кент, с кряхтением встал, закинув рюкзак за спину, и двинулся в лес. Так что хватит лопотать и двигаем. Не отставай.
В ответ он услышал обиженную тираду на несколько минут, состоящую из неперекрываемого потока слов, которые лились чуть ли не сплошным предложением.
— Ты заткнёшься или нет? — поинтересовался Кент.
В ответ раздалась ещё одна тирада недовольства. Ещё длиннее, чем прежняя. Она говорила, как будто стреляла из пулемёта — бесконечный поток слов, которым не видно ни конца, ни края, ни смысла. Кент не был уверен, но что-то неприятно шептало ему о том, что его поливают дерьмом. И желание ударить мелкую от этого становилось всё больше и больше. Но вместо оплеухи он достал шоколадку — решил сначала пойти с более гуманных попыток заткнуть её. В конце концов, это просто ребёнок.