Ночь к тому моменту уже заняла своё место в этом мире.
Удивительно, но Кент никогда не обращал внимания на то, как здесь ночью тихо. Если насекомые и были, то их количество было куда меньше, чем в его мире. Оттого тишина стояла практически полная. Изредка, пугая его самого до усрачки, во тьме за границей света костра прошмыгивали мелкие животные, наподобие тушканчиков, лисиц и прочей живности, но близко не подходили.
Некоторые особо любопытные останавливались на безопасном расстоянии, блестя глазами в свете костра, и с интересом наблюдали за Кентом. Несколько раз он даже подумывал попробовать покормить их, но каждый раз одёргивал себя, напоминая, что провизии у них не так уж и много, чтоб разбрасываться ею на подобное.
За это время Миланье вставала только один раз, прося попить хриплым, слабым голосом. После этого вновь проваливалась в сон.
Наглоталась газа.
В Кенте проснулся капитан очевидность.
Этот газ был известен как Yellow, переводился как жёлтый и получил своё название в честь собственного цвета. История, как с газом Orange, только тот назвали в честь бочек, в котором его перевозили. Кент не знал, насколько «елоу» влияет на ДНК и прочее — он даже никогда не задумывался над этим. Но прекрасно знал, что этот газ очень тяжёлый, очень густой и очень сильный.
Вдохнул раз, получил дозу, вдохнул два, получил ещё дозу. Открыл рот, получил дозу внутрь. Десяток вдохов, и ты получаешь чудесную порцию химии, которая начинает тебя убивать. А может достаточно и двух вдохов — точно этого Кент не знал. Зато знал, что противогаз отлично спасает от него, а через кожу эта ересь не впитывается — никто не собирался травить собственных людей. Потому действовал он исключительно при вдохе и попадании внутрь, а снаружи просто вызвал раздражение.
То облако — концентрат, который ещё не успел раствориться по воздуху. Обычно он быстро распространяется, растворяясь в воздухе, и становится невидимым. Почувствуешь только приятный запах фруктов и перца.
Кент невольно вспомнил ту ослепшую кашлявшую кровью девочку-демона, которая тянула руки к нему, и его передёрнуло.
Я сделал всё правильно. Она бы умирала долго и мучительно, а так раз, и всё, — попытался оправдать себя Кент. И пусть это действительно было правдой, легче не стало. — Это всё из-за мелкой сучки. Если бы не она…
Если бы не она, то что? Он бы не видел в них больше, чем мерзких тварей? Ведь так их инструктировали: перед ними не живые существа, умеющие думать, а жестокие твари, которые спят и видят, чтоб сожрать людей. Если они убегают, так это чтоб вернуться ночью за кровью. Если они не пытаются сражаться, то это ради того, чтоб вырвать глотку попозже.
Они спят и видят, чтоб убить людей, и их больше ничего не интересует.
Часть пропаганды, естественно. Кент, как и другие солдаты, понимал это, однако ни разу не видел, чтоб хоть один демон опроверг это своим поведением.
Или видел? Видел, но не хотел это иначе интерпретировать, кроме как агрессию?
Миланье завошкалась. Кент, немного радостный, что можно отвлечься от самокопания, снял уже просушившееся платье с комбинезоном. Быстро оделся, с некоторой досадой осознав, что тот просушился не полностью, после чего укрыл платьем мелкую. Не то чтобы он смущался её наготы, — ребёнок, как-никак, — просто на открытом воздухе, пусть и около костра… Так пусть хоть укрытой будет.
Надо было убить её, когда была возможность, — с досадой подумал он, глядя на неё. — Мне нужен лишь повод. Настоящий повод.
Повод, чтоб вновь верить, что демоны — агрессивные животные, которых надо убивать? Нехотя, но он мог признаться себе, что да, именно этого и хочет. Никаких сомнений и раздумий — просто убивать и просто быть всегда на грани жизни и смерти на передовой. Ведь ради этого он здесь, не так ли?
Пока длилась ночь, Кент всё сильнее и сильнее чувствовал, как усталость заставляет его клевать носом. Даже сидя в неудобной позе, его подбородок медленно опускался, чтоб опереться на грудь.
— Я усну… — пробормотал он, в очередной раз оторвав голову от груди и нехотя раскрыв веки. Постоянные недосыпы, а ещё и сегодняшний кросс давали о себе знать. Следующую ночь вряд ли он сможет держаться хотя бы так.
Чтоб как-то пережить этот кошмар наяву, Кент порылся в рюкзаке и выудил энергетик и батончик с орешками. Да-да, старые добрые орехи, которыми снабжали американскую армию (как они оказались у израильских солдат — вопрос) и энергетик. Про второй Кент всегда думал, что это больше развод, чем реальная помощь — он ни разу не чувствовал, чтоб ему действительно становилось бодрее после них. Но в такой ситуации не выбирают. На крайняк у него есть и аптечка со всевозможным добром, может там что-то найдётся.
Поел, встал, прошёлся, разгоняя сон. Сходил к ручью, только чуть выше от того места, где они мылись, чтоб не напиться «елоу», который они смыли с себя. После чего ещё и умылся в холодной воде, которая буквально обжигала кожу и заставляла стонать зубы. Но зато вкупе с всевозможными закусками давало хоть какой-то прилив бодрости.
Поднялся с колен, оглянулся, нахмурился. На свет появился пистолет.
Где-то там, в темноте, слышались звуки. Едва различимые на фоне журчания воды, однако всё же они были. Однако из-за ручья понять, как далеко им до него, Кент не мог. Был бы фонарь…
Он медленно, не отводя глаз от густой темноты, попятился назад, всё так же держа в руках пистолет. Дуло смотрело туда, откуда слышались эти неразборчивые звуки. Кент бы мог описать их как топанье кого-то. Неаккуратное, уставшее, того, кто даже не пытается скрыться.
Дошёл до сумки, присел, рукой нашёл фонарь, не сводя глаз с темноты, а пистолет заменил на автомат.
Луч света мгновенно пробил темноту, гуляя по стволам деревьев. Он выхватывал то один ствол дерева, то другой, но источник шума Кент никак не мог найти. А тем временем звук, тихий, медленный, неторопливый, но неустанно приближающийся, слышался всё чётче. Ещё немного, и источник звука уже будет в зоне видимости…
Круг света фонарика наконец выхватил фигуру гостя среди темноты.
Не демон, что уже очень хорошо. Человек. Солдат, судя по форме. Он медленно брёл в их сторону.
И всё бы ничего в этой ситуации, но выглядел он мёртвым. В прямом смысле этого слова — будто зомби, медленно двигался в их сторону и разве что только руки вперёд не протягивал.
Этот мир был адом — здесь не было чего-то невозможного. И очень часто страшилки становились жуткой реальность. То, чем раньше пугали детей, словно сходило из страшных историй, чтоб теперь попугать уже взрослых людей.
Зомби. Насколько они реальны? Над этим до сих пор спорят учёные, пытаясь выяснить причины данного феномена, однако Кент знал одно — мёртвые должны быть мёртвыми. Не в первый раз сталкиваясь с подобным на практике, он неустанно подтверждал своё мнение действиями, если такое случалось. Однако сейчас Кент всё же медлил, не спеша сносить тому голову — ошибки быть не должно. Иной раз даже живые выглядят как покойники, от чего засадить пулю в лоб живому не очень-то и хотелось. Вряд ли кто в этой ситуации его осудит, да и вообще о ней узнает, но всё же…
— Эй! Кто идёт!? — громко и чётко произнёс Кент. — Стрелять буду!
И тут же продублировал на английском. Корявеньком, с чудовищным произношением, исковерканным, однако его можно было понять. Не все знают русский, но все, практически все знают английский. Теперь же, если тот не остановится…
Но тот остановился.
Встал в метрах десяти от него, после чего медленно поднял голову. Обычно мёртвые не реагировали на приказы, но здесь было что-то новенькое. Или же это не мёртвый. В свете фонарика Кент не мог однозначно сказать, так как лицо у того было всё грязным, а щупать пульс незнакомцу не очень хотелось.
— Назовись! — и тут же на английском.
Человек протянул руку, что-то неразборчиво начал говорить и жестикулировать, но Кент ни слова не понял. Голос незнакомца был невнятным, бурчащим, немного рычащим, и он словно что-то жевал. Однако он точно отвечал на вопрос, что значило…
Кент резко развернулся на неожиданно громкий приближающийся топот за спиной. Едва он навёл автомат на нападавшего, тот схватился за ствол, отводя его в сторону. Но вместо того, чтоб попробовать вырвать оружие, Кент просто со всей дури ударил автоматом тому прямо в лицо.
Раздался чавкающий хруст костей, и незадачливый нападающий повалился на землю, утягивая за собой оружие. Кент не стал даже тратить время, чтоб пытаться поднять его — прямой удар левой, и следовавший за нападавшим отшатнулся. И через секунду он получил хук справа. Его челюсть весело хрустнула и буквально повисла. Тот простоял недолго, через секунду получил кулаком прямо в лицо и повалился на землю.
Но Кент этого не заметил. Он уже оборачивался, хватая пистолет. Прицелился, буквально прижав оружие к себе, чтоб его никто не выбил руками, и выстрелил.
Но… пистолет выдал лишь глухой щелчок. Осечка. В аду закон подлости действует куда чаще, чем в обычном мире. А может просто Кент не чистил очень долго пистолет, от чего тот и выдал обиженно лишь сухой металлический щелчок.
Но он не растерялся, теперь его мысли текли быстро и спокойно, от чего паники на нём было не видно. Кент практически сразу ударил приближающегося мертвеца рукоятью прямо в лицо. Лицевая кость от такого удара с лёгкостью проломилась, и пистолетная рукоять с неприятным «Чавк!» вошла тому в череп.
Кент выдернул пистолет из черепа и тут же ушёл в сторону с удивительной для своих габаритов скоростью. Мертвец, что бросился на него, вытянув перед собой руки, как будто собираясь вцепиться ими ему в лицо, буквально прошёл мимо и тут же получил коленом под дых. Вряд ли зомби чувствуют боль, однако этот согнулся и получил по затылку рукоятью. Как и в прошлый раз, та проломила кости с удивительной лёгкостью, упокоив зомби окончательно.
И едва успел прикрыться от ещё двух. Один занёс над ним нож, но не успел опустить — Кент схватился за руку. Второй попытался вцепиться ему в горло. Его попытка тоже не увенчалась успехом — Кент пинком отправил его обратно во мрак за пределы кольца света. Сам же выхватил нож и вогнал мертвецу с ножом клинок в подбородок. Тот с лёгких хрустом пробил нёбо, и Кент почувствовал, как лезвие чиркнуло о макушку.