mais[69]…
Ну же, думает Дэнни, расскажи мне что знаешь. Он откидывается назад, чтобы дать Джои больше места.
– Короче, я видел Аки на краю лагеря. Он с кем-то говорил, было темно, плохо видно, но…
– …но ты его узнал, да? – взволнованно спрашивает Дэнни.
– Oui. По-моему, это был Джимми Т.
– Да не может быть! – резко восклицает Роза. – Джои, не болтай ерунды!
Клоун смотрит на Дэнни и пожимает плечами:
– По-моему, все-таки он, – как ни в чем не бывало гнет он свое. Потом вскакивает на ноги. – Но понятия не имею, что он тут делал. Вот и все, что мне известно. Так что пойду, пожалуй.
В яблочко! Сердце у Дэнни несется вскачь. Еще один кусок головоломки – и это я, я ее у него вытряс! И хотя Дэнни понятия не имеет, куда теперь приткнуть этот кусок, рассказ Джои кажется ему вполне правдивым. Он поворачивается к Розе. Но та мрачнее тучи. Яростно роется в сумочке.
– Только время зря потеряли, – бормочет она. – Мне срочно надо снова раскинуть карты. Авось скажут что потолковее. Вдруг над нами зловезенье какое зависло…
Перед мысленным взором Дэнни проносится карта смерти. Может, пока отвага и боевой задор его еще не покинули, настало время поговорить по душам с Розой, благо они тут наедине. Нужно же мне знать, на кого я могу положиться, а кто так и остается знаком вопроса, потенциальной опасностью.
– Роза, – негромко окликает он. – Можно задать тебе вопрос о Джимми?
– Нет! Нельзя! – рявкает Роза. – Не до того!
Она закидывает сумочку на плечо, бросает на Дэнни раздраженный взгляд и выскальзывает за дверь.
Дэнни обмякает на сиденье.
Ну вот, снова. Когда я только приехал, Роза была сама доброта, носилась со мной точно с любимым племянничком – совсем как в старые времена. Пока тема не коснулась происшествия с камерой. И тут Роза сразу ощетинилась. А еще больше – едва прозвучало имя «Джимми». А ведь она совершенно точно ко мне хорошо относится – но предпочла бы, чтобы меня тут сейчас не было. Хочет, чтобы вся история с мамой и папой канула в прошлое. Но почему?
Он выдыхает и снова разворачивается к папиному реквизиту – наручникам, цепям, веревке. Сколько энергии отец тратил на то, чтобы снова и снова выпутываться из всего этого! И ради чего?
Порыв ветра бьет в стенку грузовика, раскачивая его на рессорах. Потом налетает второй. Подвеска трещит. На миг Дэнни кажется, будто его уносит по волнам бурного, неукротимого моря.
10. Почему смерть вовсе не всегда означает конец. истории
Син-Син нетерпеливо ждет на арене, болтая с Иззи и Беатрис, но, едва завидев Дэнни, бегом бросается навстречу, вопросительно вскинув брови.
– Из Джои мне таки удалось кое-что вытянуть, – шепчет Дэнни. – Он говорит, возможно, перед тем случаем поблизости вертелся Джимми Торрини.
Син-Син тихонько присвистывает.
– И это после всего, что о нем Бланко рассказал! Небось это он испортил замок, чтобы отомстить.
– Но мы же все считали, что он в Нью-Йорке… Ерунда какая-то. А теперь Роза на меня злится. А остальные двое…
Дэнни оглядывается по сторонам. Распорядительницы цирка не видать, зато Хавьер уже идет к ним. Вид у здоровяка усталый, лицо немного помятое от недосыпа или кошмарных снов.
– Hola, – вяло здоровается он. – Я только что звонил в больницу. Замора в операционной, но ко второй половине дня они с ним закончат. Хочешь со мной его навестить?
– Да, пожалуйста, – кивает Дэнни. Хорошо бы повидаться с майором – может, он сумеет хоть как-то разобраться в новой информации.
– Тогда прихвачу тебя в пять. Мне еще сперва надо уладить кое-какие проблемы с моим клубом на Монжуике, – убитым голосом произносит Хавьер. – А ты пока сиди смирно, ладно? Никуда не выходи. После вчерашнего лучше перестраховаться.
– Не волнуйтесь, – заверяет Дэнни, стараясь вложить в голос побольше убедительности. – Мы никуда не собираемся.
– Вот и славно, – с вымученной улыбкой говорит Хавьер. Взгляд у него затравленный, полный ужаса – как тогда, с Лопе, в дверях квартиры. Взгляд человека, у которого вот-вот разверзнется под ногами земля.
– Вот и славно, – повторяет он и, тяжело понурившись, поворачивается к выходу.
Дэнни и Син-Син следят, как его высокая фигура теряется в огромном, бурлящем жизнью пространстве собора.
– Ну так что? – спрашивает Син-Син. – Ты мне расскажешь, что еще у вас там было?
– Попозже. А сейчас пора заняться нормальной детективной работой.
– Роза же велела нам сидеть здесь. И Хавьер.
– И с каких пор ты делаешь что велено? – Забавно в кои-то веки оказаться храбрее, чем его новая подружка. – Сейчас мне решительно наплевать, что там Роза велела.
Он широкими шагами направляется к главному выходу. Син-Син спешит за ним.
– Но куда мы?
– То есть как это? Конечно же искать Тибидабо.
Пока Дэнни шагает через площадь к метро, мозги у него работают на всю катушку.
В кармане, рядом с карабином, шелестят листки с отсканированными шифровками. Может, Аки и в самом деле хотел помочь? Но если он ни при чем, отчего тогда не упомянул про Джимми? Может, Джои лжет?..
– Эй, Дэнни, – окликает его Син-Син, проворно обогнув ограждение. – Я тут, не забыл?
– Прости.
– Так зачем нам в этот глупый старый парк?
– Там нашли тело. То, на котором было выжжено сорок девять точек. Человека то ли убили там, то ли нарочно подкинули туда тело. Надо выяснить зачем.
– Отлично. Я с тобой до конца. Надеюсь только, Роза на меня не рассердится. Хотелось бы, чтобы она на просмотре судила по-честному.
– Я ей скажу, что это я виноват, а не ты, – обещает Дэнни, снова испытывая острый укол любопытства, что за номер готовит девочка. – Хочу, чтобы она и меня посмотрела, – быстро добавляет он.
– А про тот твой побег она не в курсе? – спрашивает Син-Син. – В жизни такого не видала! Вот жалость, что и тогда не было возможности на тебя посмот-реть!
Дэнни улыбается, радуясь похвале. По крайней мере, Син-Син знает, на что я способен!
– Я ей еще не рассказывал. А кроме того, сперва мне надо придумать номер целиком.
Солнце начинает пробиваться сквозь тучи, зеленые попугайчики с громкими криками носятся над головой, вычерчивая узоры среди листвы. Вокруг собора уже собралась толпа – мощь и величие здания притягивают ее, точно магнит железные опилки. Надо держаться настороже, думает Дэнни, озираясь по сторонам, высматривая не выбивается ли кто-то из общей массы, не смотрит ли на них вместо того, чтобы любоваться безумными шпилями Саграды.
Стайка школьников. За ними пара сражающихся с туристической картой юнцов. Кучка торговцев – как те, на Рамбле, раскладывающих товары на одеялах. Проворные пальцы, еще более проворные глаза – не мелькнет ли где полиция.
Син-Син задумчиво смотрит на них:
– Трудно быть иммигрантом, когда вынужден бороться, чтобы прижиться на новом месте.
Что-то в том, как она произносит эту фразу, выдает личный опыт, груз пережитого.
– Тебе приходилось?
– Моей маме, – отвечает Син-Син, улыбаясь торговцу, протягивающему ей браслет. – Ей пришлось быстро взрослеть. Учить новый язык, кантонский. Приспосабливаться, стараться изо всех сил…
Девочка хмурится, не заканчивает фразу.
– Вчера вечером ты сказала, что ищешь ее, – начинает Дэнни, – но я не понимаю. Раньше ты говорила, что она умерла.
– Бывают мертвые – и мертвые, – отвечает Син-Син, торопясь вперед. – Понимаешь, о чем я?
– Не очень.
– Китайская концепция ху, – тараторит девочка. – Душа предков. У всякого человека есть физическая часть, духовная и умственная – и еще частица предков. Она передается на три поколения – пока люди помнят тебя, помнят, что ты говорил и делал, пока твоя жизнь еще затрагивает жизни других людей. Ху может еще долго жить, когда все остальное уже умерло. В этом есть свой смысл, да? – жизнерадостно добавляет она. – Так что можно быть одновременно и живым, и мертвым. Может, частица моей мамы еще где-то тут. Ладно, давай в метро посмотрим твои шифровки.
С этими словами она хватается за перила лестницы метро и одним длинным прыжком перемахивает весь первый пролет.
Дэнни торопится по ступенькам вслед за ней. Он так поглощен своими мыслями, что не замечает, как два неряшливых юнца выглядывают из-за карты и, торопливо ее сложив, спешат следом.
Сидя бок о бок в вагоне метро, Дэнни и Син-Син вглядываются в листок, который держат перед собой. Вагон покачивается так, что они то и дело легонько стукаются плечами. Дэнни приятно это физическое прикосновение: такое ободряющее, чем-то очень привычное. Он украдкой смотрит на отражение профиля Син-Син в окне. А она мне нравится. Очень нравится. Даже больше, чем просто дружески…
Он вспоминает, как Замора поддразнивал его насчет Син-Син. К щекам снова приливает кровь. Подружка? Нет, как-то неловко выходит. И опять же – по ощущениям не то.
– Дэнни, с тобой все в порядке?
– Ага. Просто пытаюсь… во всем этом разобраться. – Он быстрым движением ладони разглаживает бумагу на коленке. – Надо разгадать ключевое слово, – говорит он, решительно прогнав все прочие мысли.
Син-Син снова вглядывается в листок:
– «Я не Гудини, а он сам». Звучит как-то стремно. Я, конечно, знаю, кто такой Гудини, но как можно быть им – и в то же время не быть?
– Папа был на нем прямо помешан. Не только на фокусах со спасениями, но на всей его истории, всей жизни – кем он был, как он все время сам себя изобретал. Может, это имеет какое-то отношение к его биографии?
– Какое, например?
Дэнни закрывает глаза и повторяет, как хорошо затверженный урок:
– Родился в 1874 году в Будапеште. Настоящее имя Эрих Вейс. Когда ему было четыре года, его семья эмигрировала в Америку, где он быстро выучил английский. Начал работать вместе с братом, показывал фокусы, отпирал замки, ходил по канату. Выступал под разными именами – Принц воздуха, Король карт, но потом остановился на «Гудини». Считал, что по-французски это означает «как Гуден» – но на самом деле это не так.