– Я пришел к тебе с миром, Ноденс с Холмов! Убери туман и позволь мне пройти!
В ответ лишь насмешливо прокричала птица.
– Значит, так ты встречаешь гостей, – пробормотал Николас и достал из-за пазухи бутылек с зеленой жидкостью. Настойка стоила цену, равную годовому налогу небольшой деревушки, но Николас отдал эти деньги зельевару не моргнув и глазом, ибо от зелья из четырехлистного клевера, способного рассеивать морок сидов, зависели сейчас не только успех мероприятия, но и сама жизнь короля.
Николас вздохнул и сделал глоток горькой, терпкой настойки. Туман тут же рассеялся, а непослушная тропа легла под ноги. Всадник уверенно направил коня. Через пару часов Аргатлам – Холм короля Ноденса – вынырнул из-за пожелтевших деревьев.
Сид стоял у подножия. Его пепельные волосы трепал осенний ветер. У ног, высунув розовые языки, лежали три гончие.
– С какой целью ты, Николас, вновь нарушил древний договор и явился ко мне без приглашения? – прошелестел Ноденс, и темный лес за спиной человека вспыхнул десятками желтых глаз.
– Не со мной этот договор заключался, чтобы я его соблюдал, – прорычал Николас, но потом вспомнил, что здесь он на правах просителя, и поспешил спешиться. – Но к тебе я пришел как к старому другу и почти что родственнику, Ноденс. Давина при смерти.
И без того бледное лицо сида выцвело настолько, что стали видны тонкие вены, а из пепельных волос полезли оленьи рога.
– Что произошло?
– Ее безумие стало настолько сильно, что она кинулась в камин за поленом, решив, что горит ее дитя, – Николас сжал кулаки. Ему не хотелось говорить об этом, не хотелось признавать свою слабость и просить помощи. Он знал, что толку от этого приезда не будет, но, как утопающий, хватался за любую, даже самую тонкую соломинку.
– Пойдем в Холм, только не запирай дверь, ведь время для тебя потечет иначе.
Николас проследовал за королем сидов. Внутри Холма было светло, как днем, а воздух пьянил ароматами. Один прекрасный зал сменялся другим, но Николас шел, ничего не замечая кругом. Наконец перед ними возникло темное, затхлое помещение, освещенное лишь парой болотных огней. У дальней стены перед огромным котлом сидела старая горбатая сида.
– Да, мы бываем и такими, – произнес Ноденс, заметив изумление гостя. – Если долго жить среди людей, есть вашу пищу и дышать вашим воздухом, наша магия гаснет, и тело начинает стареть. Однако знания порой ценнее магии.
– Не тебе меня осуждать, среброволосый, – проскрипела старуха, жуя нижнюю губу. – Ты ведь сам пришел спрашивать о человеческой женщине.
– Раз ты знаешь, зачем я здесь, может, и скажешь, что нужно делать?
– Скажу. В лечении ран моя помощь не нужна, ты сам обладаешь тем, что способно помочь, а вот с душевной хворью все гораздо хуже. Но девочку можно спасти. В Давине течет тонкая струйка сидской крови, поэтому Холмы исцелят ее, но на землю людей она ступить уже не сможет.
– Нет! – прервал ее Николас. – Я не позволю! Сначала вы забрали у меня первенца, теперь хотите и жену. Не много ли?!
– Пойми. – Король сидов посмотрел человеку в глаза, – это ты пришел за помощью, ты собирался заплатить любую цену. Ты пил зелье четырехлистника и корежил магию этих мест. Я дам тебе слюну моих собак, и она исцелит любые раны, но рассудок твоей жене не вернет.
– Я слышал, у тебя есть шкура, способная излечить от всех болезней.
– Есть, но она не исцеляет душу. Поверь мне, Николас, твоей супруге будет здесь хорошо. Она получит долгожданный покой. Все земные заботы отступят, и она обретет счастье, вечную молодость и магию. А ты сможешь навещать ее в любое время. Да и когда твоя дочь вернется в Сид, у нее будет здесь родной человек.
Николас слушал это в полном молчании, наконец, когда Хозяин Холмов окончил, король задумчиво произнес:
– Мне кажется, там, в замке, ты неспроста заявил при всех моих поданных права на дочь.
– Тебе только кажется, друг мой, – покачал головой Ноденс. – Ты пришел тринадцать лет назад в мой тронный зал, объявил во всеуслышание свою просьбу и обещание. Я должен был поступить так же. Таков принцип магических клятв. Ну, так что ты решил? Привезешь в Холмы Давину?
– Привезу, – сдался Николас. – Пусть лучше она будет здоровой и счастливой с тобой, чем больной и убитой горем со мной.
– Тогда поспеши, – Ноденс направился к выходу. – Слюна моих собак обладает лечебным свойством. Смажь ею раны своей супруги, и они тут же заживут, а после сажай ее на коня и вези ко мне, дорога сама ляжет вам под ноги.
Николас слушал его и мысленно ликовал. Неужели у него получилось обмануть судьбу?! Неужели все сложится иначе и Давина будет спасена?! Во что обойдется ему эта сделка? В данный момент все переживания отошли на задний план. Спасти супругу казалось самым главным, самым важным. Он придумает, как жить дальше. Женится во второй раз или будет наведываться в Холмы и рано или поздно заберет своего законного наследника. Все это решаемо, главное его жена будет жить!
Счастливый и вдохновленный, с сотней мыслей в голове, Николас шел за Хозяином Холмов, задыхаясь от переполнявших мыслей и чувств, а потому, когда сид неожиданно остановился, едва не потерял равновесие, налетев на него. Николас отступил назад, озираясь по сторонам и пытаясь понять, почему Ноденс обернулся и так странно на него смотрит.
– Что случилось? – Николасу не терпелось вернуться домой.
– Кто-то закрыл дверь Холма, – глухо произнес Ноденс и сокрушенно добавил: – Прости.
– Что значит, кто-то закрыл дверь Холма? – не понял Николас. – Открой ее.
– Я-то открою, – Ноденс удрученно покачал головой, – но время здесь и на земле течет по-разному. Ты гостил у меня пару часов, а на поверхности прошло не меньше месяца. Мне очень жаль.
– Жаль? Тебе жаль?! – взревел Николас, хватая сида за ворот рубахи. – А как мне сейчас жаль! Поэтому слушай меня внимательно, Ноденс с Холмов. Клянусь всем, что у меня есть: если Давина к моему приезду окажется мертва, я сровняю твои Холмы с землей.
– Уходи, – Ноденс открыл дверь, – я не хочу воевать с тобой.
Николас сделал шаг, и дверь за его спиной захлопнулась. В лицо ударил колючий ветер. Коня нигде не было. На дереве висели оборванные поводья.
– Проклятые нелюди, – прошипел король и отправился домой.
Ничего не удерживало его на этот раз, и ближе к ночи он добрался до замка. Бренмар встретил его могильной тишиной и спущенными знаменами. Растолкав спавшего у порога слугу и велев срочно отыскать советников и лекаря, Николас, не медля ни минуты, помчался в Восточную башню. Ступени казались бесконечными. Но вот он – короткий коридор, ведущий в покои королевы. Николас дернул дверь. Еще раз, и еще, но та не поддавалась.
– Ее величество леди Давина скончалась на следующий день после вашего отъезда, сир, – ровный голос лэрда Умайла рассек тишину. Король огляделся и только сейчас заметил, что в пустом коридоре не горят факелы, у двери не стоит стража, а от стен тянет холодом.
– Сколько дней прошло с тех пор? – Николас прислонился лбом к деревянной двери.
– Почти пять недель, сир. Ваша лошадь пришла на третий день после смерти леди Давины, – голос советника дрогнул. – С порванными поводьями, но целыми стременами и нетронутой седельной сумкой. Мы не теряли надежды найти вас, сир. Месяц. Целый месяц егеря прочесывали лес вдоль и поперек, но все напрасно. Поползли слухи. Народ не хочет новой смуты, а сгинувший король, не оставивший наследника, – это очень страшно…
– А-а-а! – Кулак Николаса впечатался в тяжелую дубовую дверь. Боль отрезвила, позволила спасть пелене тягучего оцепенения. – Грег, как она умерла? – спросил король еле слышно.
– Во сне. Врач дал ей маковый отвар. И она ушла с улыбкой на устах. Я сам лично положил ее на костер и позволил насыпать курган в Долине королей…
– Покажешь потом.
Лэрд Умайл кивнул.
– Ваше величество! – На верх башни вбежал запыхавшийся лэрд Конна. – Как я рад вас видеть! Вы не представляете, сколько всего произошло за ваше отсутствие! Ваша жена…
– Я знаю, – перебил его Николас.
Первый советник со злобой уставился на обогнавшего его «товарища».
– О да! Соболезную! Я приказал повесить этого шарлатана-доктора за то, что он натворил. И да… – Лэрд Конна замялся, соображая, как правильней сформулировать мысль в свете текущих событий. – Девочка. Дочь вашей супруги.
– Что с Эйнслин? – Николас резко повернулся.
– О!!! Вы не знаете?! – Советник был рад, что сумел первым принести эту новость королю. – Малышку забрали сиды. В ночь, когда умерла наша горячо любимая королева, девочка и кормилица пропали, а в люльке нашли лишь три сухих ясеневых листа.
Николас сжал кулаки.
– Вот, значит, как?! Ну что же. Я поклялся защищать свою семью с мечом в руках, но сиды подлостью и обманом лишили меня самого дорогого. Теперь пусть трепещут, ибо не будет у них ни одной семьи, в которой не станут плакать по близкому. Завтра с утра собирайте совет, я объявляю войну Ноденсу с Холмов!
Мерно поскрипывая, катилась телега. В ней, зарывшись в душистую солому, дремала немолодая вдова с маленькой дочерью на руках. Старый крестьянин получил целых полсеребренника за то, что согласился доставить мать с дочкой в Фортгал.
Утром следующего дня Грир стояла посреди родной деревни и размышляла о своей дальнейшей судьбе. К отцу идти не хотелось – тот давно состарился, и всем заправлял старший брат со своей женой. Дом мужа обветшал и покосился, казалось, в нем давно никто не живет. Кормилица смотрела на темные провалы окон, страшась зайти.
– Чего топчешься на пороге как не родная? Нет твоего благоверного, схоронили их всей семьей в ту же зиму, что ты ушла. Теперь ты тут хозяйка, заходи, будем огонь разжигать, – раздался скрипучий старушечий голос, и на пороге появилась бабка отца, такая же старая и горбатая, как десять лет назад.
Глава 13. Сида нечестивого двора
Темная ночь с каждой минутой становилась все гуще, все плотней. Выбравшись из-под кустарников и огромных камней, она поглотила спящий лагерь и добралась до самых верхушек деревьев. Казалось, рассвет утонет, растворится в этой мгле и никогда уже солнце не взойдет из морских глубин. Но свет не сдавался. Словно золотые бусины рассыпались караульные костры. Возле одного из них сидел человек и смотрел на дрожащий огонь. Трещали ветки, выплевывая во мрак янтарные угольки, плясало, отбрасывая причудливые тени, пламя.