И Кейр Мулах повел. Удивительно, но тропа сама стелилась под ноги. Трава приминалась, открывая ход, а ветки кустов раздвигались. Лес вдруг расступился, и королева оказалась на ровной, круглой поляне, усеянной множеством светящихся грибов и цветов аконита.
– Дальше госпожа сама. Если госпожа найдет, отыщет дверь, Холм впустит.
Гинерва сглотнула, пытаясь продавить сухой ком в горле, сжала руки в кулаки и сделала шаг на поляну. Зеленые листья зашуршали, застрекотали и взметнулись в небо сотней маленьких фей. Гинерва остановилась, сердце бешено колотилось, страх звенел в ушах, аромат цветов заполнил легкие. Следующий шаг дался с трудом. Ноги налились свинцом. Из глаз брызнули слезы, губы онемели. Трава звенела, будто стеклянная, и от этого звона голова пошла кругом, накатила слабость. Гинерва упала на колени, силы испарились. На их место пришла злость. «Все равно дойду, а не дойду, так доползу». Острые стебли секли руки, земля забивалась под ногти, но заветный холм приближался дюйм за дюймом. У подножия появилась маленькая деревянная дверь. Королева собрала всю свою волю, сделала последний рывок, схватилась за ручку и провалилась в черноту холма.
– Как же долго я ждала тебя, дитя. Открой глаза. Здесь тебе нечего бояться.
Гинерва не сразу поняла, что лежит на полу, зажмурившись. Боль и тяжесть отступили, и она распахнула глаза. Над ней, опершись на посох, нависла старуха с синим, словно от холода, лицом.
– Вы сида? – Королева поднялась, отряхивая от сорной травы и земли свое платье.
– А кого ты ожидала увидеть в холме Дин Ши, девочка?
Гинерва вспыхнула.
– Я вам не девочка! Я королева Альбы!
– Хорошо, что ты наконец осознала это. – Старуха улыбнулась, обнажая ровные белоснежные зубы. – Так зачем ты так настойчиво искала меня?
– Я хочу ребенка! Сына королевской крови, наследника трона! – звонкий голос королевы разнесся эхом.
– Вот как! – Сида выглядела довольной. – И чем же ты расплатишься со мной за колдовство?
– Мне ничего не жалко! – выпалила Гинерва.
Скрипучий смех был ей ответом.
– Сказала та, чьи булавки от чепца и те мужу принадлежат. Ладно, не грусти. Есть у тебя то, что так и не досталось королю. Пойдем.
Сида повела гостью по подземным коридорам и залам. Отовсюду слышались шорохи, скрипы и стоны. С потолка капала вода, и звуки эти усиливались тьмой.
– А мне говорили, что Холмы сидов прекрасны.
– Они лишь отражение твоего мира, девочка. Мы с тобой одинаково смотрим вокруг, но видим разное. Вот, пришли.
Гинерва огляделась. Этот зал ничем не отличался от всех предыдущих. За исключением того, что тут было жарко, а у стены, на мху, лежало светящееся яйцо. Сида подошла к нему и нежно коснулась пальцами.
– Вот, королева, твое спасение. Здесь заключена жизнь. Хочешь, я дам ее тебе?
Гинерва нахмурилась.
– Что я буду должна взамен? Я знаю, любая магия требует оплаты.
– Лично я за это ничего с тебя не возьму. Цена чуда рождения и так слишком высока, но ты, как и хотела, получишь ребенка. Мальчика.
Глаза Гинервы блеснули.
– Я согласна.
– Скажи это в третий раз, и ты получишь желаемое.
– Я согласна на твою магию!
Сида расхохоталась, отчего по теплой пещере заплясал ледяной ветер.
– Твои слова услышаны, супруга короля людей. Взгляни: это яйцо наполнено жизнью. Выпей его содержимое и ровно в срок ты родишь дитя. Но у всего есть своя цена. Плод, растущий в твоей утробе, станет питаться твоим сердцем и к моменту своего рождения выест его целиком.
Гинерва облизнула пересохшие губы.
– Я умру?
– Не самая страшная цена. Тем более ты сказала, что тебе ничего не жалко.
– Кроме собственной жизни!
– Ах так! – Сида сделала вид, что задумалась. – Но тогда это уже второе желание. И мне придется попросить что-то взамен. Что-то настолько же ценное… Думаю, жизнь короля людей подойдет.
Гинерва попятилась, глядя, как разъезжаются губы старухи, как заостряются зубы, а синее лицо покрывает изморозь.
– Но я не могу…
– Тогда пей яйцо и уходи, но знай: если передумаешь и выполнишь свою часть договора, просто крикни: «Я согласна, Кайлех!» И ты останешься жить.
Королева взяла трясущимися руками подарок сиды, разломила тонкую скорлупу и проглотила содержимое. Ведьма следила за ней, не отрывая глаз.
– Очень скоро твое тело начнет источать аромат, привлекательный для мужчин. Советую тебе к этому моменту оказаться как можно ближе к спальне короля, девочка. До скорой встречи.
Гинерва молча вложила в руки сиды две половинки яйца, развернулась и пошла прочь. Она не видела, как ухмыляющаяся старуха превращается в прекрасную белолицую женщину с голубыми, как лед, глазами.
– До скорой встречи, моя дорогая! До очень скорой! – Сида стукнула посохом по полу, и холм преобразился, ожил, заискрился, заиграл золотом и огнями. Отовсюду полились музыка, песни и смех. Залы наполнились дразнящими ароматами можжевельника, меда и жареной оленины.
Гинерва вылетела из холма так, словно за ней мчались призрачные гончие. Добежала до края поляны и остановилась, тяжело дыша.
– Госпожа выполнила, сделала то, зачем пришла?
– Да, Кейр Мулах.
– Тогда мы можем вернуться в замок?
Гинерва задумчиво кивнула, затем обернулась, сорвала темно-синий цветок аконита и протянула его грогану.
– Разотри это, залей вином и поставь с утра на стол в покоях леди Исеут. А теперь пойдем.
Глава 18. Королева без сердца
Николасу не спалось. Он перечитывал донесения кэрлов из разных уголков страны, и то, что он узнавал, нравилось ему все меньше и меньше. Некогда первый советник попросил за службу реки страны, король, будучи молодым, опрометчиво дал такой ленд и вот теперь имел неудовольствие наблюдать за последствиями. Лэрд Конна строил плотины и заводи, перекрывая доступ к воде земледельцам и взимая дань за полив. Ввел налог на рыбную ловлю. Но самое скверное было то, что под видом речных надзирателей советник собрал целый флот. Узкие, быстроходные лодки с вооруженными гребцами контролировали все артерии страны. Король нахмурил седые брови и прошел к карте. Если верить донесениям о количестве судов, их оснащении и скорости передвижения, выходит, что люди Конны были способны дойти до Бренмара меньше чем за неделю.
«Чего он тогда ждет?»
Король прошелся по комнате. К предательству советника он был не готов. Это выходило за рамки истории. Гинерва – вот от кого следовало ждать судьбоносного удара в спину. С другой стороны, лэрд Конна – ее дядя, а потому вполне может быть к нему причастен. На вторых ролях.
Правитель устало опустился в кресло. Полвека он упрямо цеплялся за жизнь, вгрызался в нее всеми доступными способами. Хотя уже давно должен был сгинуть в пылающем замке. Что ж, пора перестать бегать от вирда и повернуться к смерти лицом.
Николас сам наполнил свой кубок. Слугу он отпустил, надеясь, что сегодня придет леди Исеут, но фаворитка не торопилась, и король потягивал вино и смаковал одиночество. Он пытался бороться с судьбой, он пытался подстроиться под судьбу, он пытался покориться судьбе, но вот о том, чтобы перехитрить ее, не было и речи. Правильно – поганка не любит болтунов…
В дверь постучали. Николас хмыкнул и отставил кубок. Долго же леди Исеут шла до его покоев. Пожалуй, настало время выдать замуж очередную спутавшую солнце с луной фаворитку.
Король распахнул дверь и замер, наткнувшись на ту, которую меньше всего ожидал увидеть. За пять лет пребывания в замке Гинерва вытянулась, округлилась в должных местах и стала похожа на спелую грушу, в которую так и хотелось впиться. Запах, что источало ее тело, пьянил, а алые губы приковывали взгляд.
Николас тряхнул головой, прогоняя морок.
– Что вы тут делаете? Вам запрещено покидать свою часть замка без сопровождения, – Николас постарался добавить в голос стали, но тот предательски охрип. Взгляд утонул в разрезе женского платья. Тонкая рубашка со множеством складок мешала рассмотреть, созрели ли персики на этом юном древе.
– Стража на моем этаже лежит обездвиженная, а в покоях кто-то есть. Я слышала, как скрипят половицы. Мне страшно. – Королева держалась из всех сил, хоть предательские слезы душили, мешая говорить. – Позвольте мне остаться у вас.
Николас посторонился, пропуская супругу в свою опочивальню. Манящий аромат мягко окутал сознание, хотелось уткнуться лицом в волосы и дышать, дышать…
«Вот какая ты, смерть, самая приятная и самая постыдная из всех возможных».
– Позволю, конечно, позволю, – прошептал он, запирая дверь и поворачиваясь к супруге. Гинерва стояла, завороженно глядя на еще не растерявшего мощи короля. Николас подошел ближе, положил тяжелые руки на хрупкие девичьи плечи и медленно заскользил вниз. Он нашел пояс, поддерживающий грудь, и рванул его с невероятной силой.
– Не уходи никуда, не исчезай. Я скучал. Ты дважды покидала меня, останься на третий, – шептал Николас, словно в бреду, неистово чередуя слова признания с поцелуями. Гинерва старалась отрешиться, не слушать, не понимать, о чем идет речь. Утонуть в сладком мареве чужой страсти. Хотя бы раз познать то, о чем люди говорили лишь шепотом.
«Эх, надо было выпить вина, прежде чем прийти сюда, – подумала она и содрогнулась. – Не-е-ет. Вино оставим для Исеут, а я ясной головой запомню эту ночь. Каждый вздох, каждый стон. Я запомню боль, перемешанную с наслаждением, простыни, липнущие к спине, колючую бороду и слова, из которых ни одно не предназначено мне. Я напьюсь ощущениями сполна, ибо ни одно вино не пьянит так, как украденная страсть».
Утром, когда утомленный ярой ночью король заснул, в дверь осторожно постучали. Гинерва взглянула на разорванную вдоль камизу, хмыкнула, накинула меховой плащ на голое тело и отворила засов.
– Ваше величество! – На пороге, не сумев совладать с удивлением, застыл лэрд Конна. – Простите, я… перепутал.
– Отчего же, вы совершенно правильно назвали свою королеву, лэрд! – Гинерва с потаенной радостью отметила, что голос ее не дрогнул, а спина осталась столь же ровной, как и минуту назад.