Гинерва повернула голову и хмуро посмотрела на супруга, ожидая продолжения.
– Мне нет пользы от твоей смерти, – наконец произнесла она. – Напротив, твоя смерть ослабит шансы нашего ребенка дожить до своей первой охоты.
– Только если ты не нашла себе сильного союзника из племени богини Дану. – Король обошел кресло и сел на медвежью шкуру, прислонившись спиной к ногам Гинервы. Женщина хмыкнула и провела пальцами по жестким седым волосам.
– Ты так спокойно говоришь об этом.
– Я знаю свой вирд и готов принять смерть от руки твоей, точнее, от аромата, что ты источаешь.
Гинерва молчала. Крошечные остатки сердца разогнали по венам злость. Мерзкая сида обманула. Николас умрет в любом случае. Только вот смерть от яда – прямой путь во тьму к Двуликой. Высокий не откроет своих чертогов павшему вне поля боя.
«Ничего не делая, я поспособствую большему злу», – мысль придала ей сил и решимости. Гинерва сжала плечо мужа.
– Клянусь, что ты умрешь как воин! – процедила она сквозь зубы.
Николас поднял на нее удивленный взгляд.
– Тогда и похорони меня по древнему обряду.
Гинерва кивнула. Она знала, как исполнить свою клятву.
Ночью, когда супруг заснул, королева поднялась с кровати, приоткрыла дверь и окликнула служанку:
– Беги за повитухой!
Девка вскинулась и исчезла в темноте коридора. Вскоре пожилая опрятная женщина в белоснежном переднике предстала перед своей госпожой. Гинерва прижала к губам палец и молча проследовала в смежную со спальней комнату.
– Осмотри меня и скажи день, когда я буду рожать.
Повитуха покачала головой, взяла свечу и проверила королеву.
– Точно не сегодня, потерпите, ваша милость, еще пару дней.
– Нет. Нужно сегодня. Я знаю, у тебя есть специальные травы, да и умения не занимать.
– Это может быть опасно как для вас, так и для дитя.
– Может. Но я дала обещание и намерена его исполнить.
– Если это обещание убить себя и ребенка, то я не собираюсь в этом участвовать!
Повитуха поджала морщинистые губы, накинула на плечи шаль, желая уйти.
– Стоять! – Гинерва злилась. Чувство, что возникло несколько часов назад, так и не выветрилось из крови. – Я приказываю тебе сделать так, иначе ты пойдешь на плаху, а мне придется искать другую повитуху. Совершенно не обязательно, что она будет обладать твоим умением и твоей щепетильностью. И тогда твои слова окажутся пророческими.
Повитуха вновь покачала головой. Не следовало ей идти в замок – слишком опасной оказалась работа. Хоть и платили золотом. Притом в двойном объеме. Король – за заботу о супруге во время родов, а советник – за информацию о состоянии здоровья и начале схваток.
Делать нечего. Женщина достала котелок, покидала в него спорынью, крапиву, душицу и еще какие-то едко пахнущие травы, залила все водой и повесила над огнем. Затем растворила настежь ставни. Ослабила подвязки на чулках королевы, расстегнула застежки на ее туфлях.
– На рубахе шнурок распустите и дайте мне свой гребень.
Королева достала из сундука костяной гребешок и протянула его повитухе, ежась от холода.
– Плащ на плечи накиньте, только не стягивайте его ничем. А окна я шкурами завешу, но закрывать их нельзя. Теперь сядьте, я вам косы расплету.
Гинерва достала шелковый плащ с меховым подбоем и уселась в кресле. Повитуха подала ей исходящий паром кубок, распустила тяжелые рыжие косы и принялась чесать.
– Развяжись, раскройся, распустись,
От бремени тяжкого освободись!
Горькая водица,
Помоги дитю родиться.
Женщина чесала Гинерве волосы, пока те из волнистых не сделались прямыми и тяжелыми. Королева от тепла камина, взвара и тихого бормотания разомлела, погрузилась в сон. Но тут поясницу словно обожгло железом. Начались схватки.
Глава 19. Измена
Николас проснулся рывком. Кругом стояла вязкая тишина. Ощущение надвигающейся беды полоснуло по нервам. Он огляделся. Гинервы рядом не было, но в соседних покоях горел свет.
«Началось», – промелькнуло в сознании, и вместе с этим накатило спокойствие, словно на душу надели доспех.
Король поднялся, оделся, не рискуя искать чистые вещи или звать постельничего, достал меч и покривился. Не самое лучшее оружие для боя в помещении. Хорошо, что под подушкой всегда лежала его уменьшенная копия. С этими мыслями Николас опоясался и, стараясь не шуметь, приотворил дверь в соседние покои. Там, опершись на резную спинку кресла и положив голову на руки, стояла Гинерва. Глаза ее были прикрыты, а по лбу стекала струйка пота. Стон, вырвавшийся из ее уст, скрутил нутро Николаса в тугой жгут.
– Ходи, девочка, не стой, – раздался из глубины комнаты голос, и король узнал повитуху.
– Ты что… – но договорить ему не дали. Гинерва открыла мутные от боли глаза и отрицательно покачала головой.
– Я разрешаюсь от бремени, а ты не подходи близко. Лэрд Конна уже знает. Я известила его. Твоя задача, Николас, защитить нашего ребенка, слышишь? – не успела королева прохрипеть это, как из воздуха соткался обеспокоенный гроган.
– Повелитель, измена! На замок напали. На нижних этажах бой, сражение. Нужно скорее уходить.
– Куда я побегу с рожающей супругой?! – рявкнул король.
Гроган возмущенно ударил хвостом по полу, отчего во все стороны полетели щепки.
– От вашей супруги и плода тянет волшбой нечестивого двора! Ничего с ней не станется! – впервые за всю свою долгую жизнь разозлился дух. – Я слышу топот десятков ног и лязг стали. Советник предал вас. Нужно уходить, спасаться, чтобы потом ударить в полную силу.
– Нет! – Николас опустился на одно колено, но все равно возвышался над гроганом. – Послушай, друг, я набегался, и путь мой подходит к концу. Я не оставлю королеву и наследника одних, а ты вспомни, что обещал мне. Найди и выведи Румпеля, он сейчас в неменьшей опасности. И отведи его к озеру лох-Каледвулх. Пусть заберет то, что ему принадлежит по праву. Скажи, что я хотел сделать подарок на день первой охоты, да вот так вышло. Не медли, прошу! Прощай, друг, и прости за все! – Николас обнял хранителя и поднялся. Брен Кухул молча поклонился и исчез.
– Пришло время заслужить свое место на пиру у Отца людей, – хмыкнул король. – Дамы, запритесь.
Но выполнить этот приказ уже не вышло. Дверь в королевскую опочивальню сорвалась с петель и с грохотом рухнула на пол.
«Слишком легко она поддалась, а ведь я тридцать золотых монет отдал магу за нанесение защитных и охранных рун», – подумал Николас, насаживая первого «гостя» на острие клинка. Воин истошно заорал, инстинктивно пытаясь зажать рану на животе, и повалился на пол, преграждая путь остальным.
«Эх, люблю я узкие коридоры и дверные проемы», – хмыкнул Николас про себя, обрушивая удар на незащищенную шею другого бойца. Противник еще успел шагнуть вперед, но потерял равновесие и рухнул под ноги королю. «Горжет,[47]конечно, дорог, но порой жизненно необходим», – пролетела очередная мысль, и Николас оттолкнул ногой тело, чтобы не мешалось. Правда, третий нападающий задел бок, заставив короля зашипеть от боли и вспомнить, что у него самого не то что доспехов, но и простеганного дублета сейчас не было. Только опыт и более удачная позиция, при которой противник сам себе мешал. Но сколько он так простоит в дверях, пока усталость не возьмет свое? Четверть часа? Половину? «Лишь бы гроган успел увести Румпеля».
На какое-то мгновение натиск ослаб, словно нападавшие колебались, не желая бесславно умирать.
– Вы знаете, песьи дети, что напали на короля вашего и господина? – пробасил Николас, радуясь передышке.
– Не сметь вступать в разговор с колдуном и сидом под личиной короля! – послышался из глубины коридора голос, как две капли воды похожий на его собственный.
Николас удивленно поднял брови. «Вот, значит, как. Интересно».
Много лет назад он уже был свидетелем подобного колдовства. Но вот вопрос, как булавка, смоченная его кровью, попала к Льялу Конна? Не мог же Ноденс отдать ее… или мог? В любом случае комбинацию советник придумал отменную. Но почему ждал, когда Гинерва начнет рожать? Хотел знать наверняка, что будет преемник, от имени которого можно править? Желал таким образом вывести королеву из игры? Или потому, что в срок родов основную массу мужчин убирают из крыла, чтоб они рождение девочки не приманили? Почему бы, например, не прирезать тихо на охоте? К чему такие сложности?
За спиной раздался протяжный крик Гинервы, а следом прерывистое бормотание повитухи. Это отвлекло от праздных мыслей и добавило злого задора.
– Мое лицо открыто перед людьми, богами и предками, – насмешливо произнес Николас, – а ты, самозваный король Альбы, отчего в тени прячешься? В моих руках оружие, не магия, а за спиной рожающая супруга, не огни Холмов. Мною повержена не королевская стража, а воины без герба на котте. Кого ты хочешь обмануть, а, Льял? Выйди, не прячься.
В коридоре повисла тишина. Потом раздались шаги, и в дверном проеме возникла точная копия короля. Гинерва сдавленно охнула. Повитуха едва слышно скомандовала:
– Тужься!
Николас выдохнул и напал. Конна, не ожидавший резкого выпада, успел лишь закрыться левой рукой и принять удар на гарду[48] кинжала. Раздался хруст, и локоть пронзила боль. Советник на мгновение потерялся, и это чуть не стоило ему жизни. Меч пронесся в дюйме от головы и срезал прядь волос. Льял нутром почувствовал, как клинок на развороте снесет ему голову, и пригнулся, стараясь уйти за боевую руку противника. В узком помещении да с умением советника воевать длинный меч скорее мешал. Конна потратил драгоценные секунды, чтобы отбросить его и перехватить из бесполезной левой руки кинжал. Николас попытался выбить оружие, но его противник уже понял, что единственное преимущество перед уставшим королем – скорость, и вновь ушел от удара. Необходимо было порвать дистанцию, а потом – или приблизиться для того, чтобы достать кинжалом короля, или отдалиться для того, чтобы спрятаться за спинами своих воинов. При неудачной попытке сделать это советник пропустил удар мечом в бедро, но тут, видимо, боги посмотрели в его сторону. По комнате разнесся плач ребенка. Николас отвлекся, и лэрд Конна использовал свой шанс сполна, вогнав кинжал в сердце своего короля.