нимается, кричит, но крик захлебывается в том, другом:
«Уходите прочь!»
Айлин бежит, пытается схватить, удержать обернувшегося ветром лэрда, но руки прошли сквозь воздух и упираются в громадный обомшелый камень. Не успела. Тяжелое дыхание потонуло в белом густом тумане. Не видно даже вытянутой руки. Айлин опустила глаза на землю, пытаясь отыскать алую нить собственного пути, но тщетно, клубок растворился в белесой мгле. Айлин упала на колени, шаря руками по земле, шурша опавшей листвой. Где-то насмешливо каркнул ворон, затем еще один. Дева ползала по земле, и страх ее был настолько осязаем, что вот-вот грозил отделиться от тела и превратиться в призрачную гончую, способную разорвать своего создателя на куски. Но тут туман пронзил плач. Айлин вздрогнула и обернулась на шум. А за спиной остались вновь опостылевшие покои Восточной башни. У окна стояла сида, прижимая младенца к груди обрубками рук. Прекрасное лицо женщины изуродовала гримаса презрения.
«Посмотри, король, и хорошенько запомни, – произнесла женщина, с ненавистью глядя на ребенка. – У твоего сына глаза, как те цветы, что проросли из ран моих воинов. Чертополох! Ребенок поверженной матери. Отныне любая женщина, взглянувшая на него, падет замертво. Пусть его уродство станет так же сильно, как моя ненависть к людям. Он, как репейник, что разорвал мою спину во время зачатия, будет пускать кровь всякому, кто коснется его!» – Ребенок сиды кричал, выгибаясь, а женщина, не отводя глаз от Айлин, обернулась вороной: нос вытянулся черным клювом, белое лицо покрылось перьями. Черные крылья не могли удержать младенца, и он медленно, словно через толщу воды, летел на пол. Айлин с криком пыталась его поймать, не дать случиться беде. В ладонях хрустнула сухая ветка, развеивая жуткое виденье. Айлин легла на промерзшую землю. Холод сотней иголок впился в спину. Чужой взгляд, что преследовал в городе, плитой придавил ее к земле.
«Хорошо, хоть такая опора есть, а то в этом тумане все ускользает. Даже сознанию, и тому не за что зацепиться».
Глубоко в туманной зыби слышалась песня, но слова были понятны, словно их шептали на ухо.
Баю-бай, под тобой земля.
Погляди, я старалась не зря,
Накинуть чары скорей
На двух молодых королей!
Глаза закрывались сами собой, а земля уже не казалась такой холодной. Тревоги, переживания ушли на второй план. Зачем куда-то идти, к чему-то стремиться, ведь путеводная нить исчезла. Айлин перевернулась на бок и укрылась пледом с головой. Так она исчезнет насовсем, станет листвой, растворится в темном лесу. Два ворона кружили над пустой поляной, призывно каркая. Наконец один из них сел на невидимый холм и со всей силы забил крыльями по воздуху. Айлин вскрикнула, сбрасывая оцепенение, завертела головой, пытаясь понять, отчего саднит плечо. Туман в голове рассеялся, вокруг осталось лишь марево.
«Так, хватит! Чего это я разлеглась? Свою судьбу следует встречать, твердо стоя на земле ногами. Ведь иначе шаг навстречу не сделать».
Дева поднялась. Отряхнула сухие листья с платья и сделала шаг в неизвестность.
«Так даже лучше. Раз нет клубка, значит, я сама выбираю свой путь, а не следую обозначенной тропой».
Сбоку раздался девичий смех. Айлин на этот звук невольно обернулась, опасаясь вновь увидеть покои Восточной башни, но нет: везде все тот же туман. Только вот две фигуры в нем видны четко, как в самый ясный день. Сердце сделало удар и замерло.
– Мой лэрд, – сил Айлин хватило лишь на шепот. Ноги подкосились. Дочь Грианана нехотя оторвалась от своей добычи. Смех пронесся по залу ледяным вихрем.
– Уже не твой. Теперь мой. Ты его прогнала, не смогла удержать, а я давно хотела в свои объятия. Видишь? Я могу смотреть на него, касаться его, – с этими словами сида примкнула к губам мага. По подбородку лэрда потекла алая кровь, яркая, как камень на его пальце. Айлин попятилась, не в силах оторвать взгляд. «Отступиться. Оставить как есть? Не похоже, чтобы лэрд бы против… или… о боги! – Айлин только сейчас заметила, что вокруг не туман, а зал, в котором словно статуи замерли сиды. – Что это? Морок или явь? А впрочем, не важно! Нидхегга тебе, а не Румпеля!» – Айлин шагнула ближе. Она уже не та глупая девчонка, что блуждала в тумане, она может отличить ложь от правды!
– Отойди от него, ведьма! – Айлин смотрела жестко, прямо. В эту самую минуту она чувствовала, что у синеликой красавицы нет ничего против нее.
– О-о-о, невеста моего супруга, что ты делаешь здесь одна-одинешенька, среди Холмов?
Айлин пропустила обращение Кайлех мимо ушей. Каждый знал: поведешься на сладость речей сиды, и через минуту будешь лежать с отравленным кинжалом в груди.
– Пошла прочь, Зимнее Солнце!
– Иначе что? – Кайлех со злой веселостью смотрела на деву из Фортгала. Сильна сейдкона. Смогла скрыться в городе, выбраться из морока леса. Сильна, а значит, опасна, но, чем больше опасность, тем веселее игра.
Айлин, не отрывая взгляда от льдистых глаз Кайлех Варе, достала из-за пояса веточку рябины.
– Это даже не соль и не железо. Это маленькие огненные ягодки, магия самого Леса, специально для тебя, дочь Грианана, припасенная, – Айлин сорвала одну и бросила под ноги. Ледяной пол тут же начал таять.
– Что тебе надо?! – многих трудов стоило Кайлех не отшатнуться. – Ты отреклась от Темного лэрда, изгнала его. А я взяла себе. Считай, поменялись. У тебя мой мужчина, а у меня твой.
– Ошибаешься, ведьма! У меня нет ничего твоего. А с лэрдом мы заключили магический договор, и я желаю, чтоб он был исполнен! И ты не можешь этому помешать. Магия мира все равно сильней.
– О, ты так много знаешь о магии, дитя! – Кайлех расхохоталась и махнула рукой. Очертания зала поплыли, и не успела Айлин моргнуть, как на месте одного Румпеля возникла дюжина. – Но еще больше не знаешь! Я по праву старшей в роду могу взять его себе в услужение. Скажем, лет на сто. Подождут ваша магия и обещания. Согласна?
– Что? – Айлин растеряно вглядывалась в совершенно одинаковые лица, в пурпурные, густые, глубокие и абсолютно безжизненные глаза.
– Угадаешь, какой из них настоящий, забирай, а нет, так он пойдет со мной под Холм. Так и быть, разрешу его вновь навестить, скажем, в следующем веке. Ведь ты сида, для тебя время не имеет значения. Ну что?
– Согласна, – Айлин сжала кулаки.
– Тогда приступим, – расхохоталась Кайлех. – Пожалуй, это даже будет интересно, дева из Фортгала. Трогать нельзя! Только смотреть.
Но Айлин уже не слушала сумасшедшую сиду. Она медленно шла вдоль ряда, пытаясь узнать среди фантомов того единственного, кто ей нужен. Сердце стучало в ушах. Все двенадцать магов были одинаковы. Холодные, безжизненные статуи. В какой-то момент показалось, что Румпеля нет среди них. Айлин проглотила собравшиеся в горле слезы.
«Ищи, ищи. Ведь должно быть то, что отличает его от других. Ведь сердце тянется, чувствует, любит… Точно!»
Айлин закрыла глаза. Они все равно бесполезны – зряче лишь сердце. Прошла медленно и остановилась там, откуда веяло теплом. Подняла глаза и утонула в пурпурном взгляде. Конечно! С такой смесью восхищения, недоверия, гордости и интереса на нее смотрел лишь Темный лэрд. Теперь среди прочих безразличных взглядов этот пылал маяком в черном море. Стараясь не выдавать своего волнения, дева вновь медленно прошла вдоль ряда.
– Ну, чего же ты ждешь? – хохотнула сида. – Или настолько все хороши, что выбрать не можешь?
– Отчего же не могу. Вот он! – Айлин сделала шаг вперед и ухватила за руку мага. Пальцы тут же обожгло. Оцепенение спало. Румпель рвано вдохнул.
«Значит, и впрямь угадала!» – только и успела обрадоваться Айлин.
В этот же самый момент жуткий вой сотряс стены Холма. Кайлех вскинула руки, и с кончиков пальцев ее сорвались острые, как стрелы, льдины. Румпель развернулся и заслонил собой Айлин, не позволяя обезумевшей сиде достигнуть цели.
– Хватит! – раздался глухой рык Хозяина Холмов, и льдины осыпались снегом. Разом все стихло, словно никогда и не бушевало. Кайлех обвила лоза. – Уходи, дочь Грианана, и не смей никогда появляться в моем доме!
– Ты не можешь прогнать меня. Ты дал обещание моей матери и не сдержал его. Я требую, чтоб ты назвал того, с кем разделишь власть над туатами. Сейчас же!
– Погодите! – Айлин высвободилась из объятий мага, но руку так и не отпустила. – Ведь нужно сначала снять проклятье!
– Этого можно ждать до седьмого захвата. Уже мать моя переродилась, а обещание не исполнено.
– Ничего, – вдруг с поразительным спокойствием произнесла Айлин. Однако каждый, кто был в зале, услышал ее слова. – Раз ждала ты столько лет, потерпишь еще пару минут. Ведь ты сида, для тебя время не имеет значения.
И не дожидаясь ответной реакции, Айлин повернулась к магу.
– Помнится, вы просили назвать ваше истинное имя, тан Румпель? – произнесла она еле слышно, склонившись к самому уху мужчины.
– Что ты делаешь, малышка Айлин? – Румпель скользнул по ее лицу пальцами.
– Выполняю обещание, – дыхание обожгло магу кожу. Растопило наносное спокойствие.
– Ты же знаешь, что одного имени мало?
– Конечно. Я готова, а вы тан Чертополох?
Румпель дернулся, но Айлин, помня наказ спаконы, держала крепко. Вдруг тело его начало гнуться, меняясь. Девушка схватила изо всех сил и чуть не выпустила, вскрикнув от неожиданности. Под ее пальцами била крыльями, норовя улететь, огромная черная птица. Айлин всхлипнула и прижала ее к себе, чтобы через мгновение почувствовать, как извивается в руках холодная змея. Дрожь ужаса прошла по спине, но Айлин лишь крепче сжала животное. Вдруг руки обожгло огнем. Уже не змея шипела в ее ладонях, а раскаленный уголь. Айлин почувствовала запах собственной обгоревшей плоти, но не выпустила, удержала то, что ей было дано.
Все же на мгновение сознание покинуло ее. Но голос, настойчивый и знакомый, звал, не переставая: