— Уверена. Это он. И ботинки его, мы вместе их в Just Cavalli выбирали.
Тут же она с опозданием подумала, что мент может разбираться в дорогой мужской обуви, но, покосившись на его нечищеные ботинки, поняла, что поступила правильно.
Опер больше не сомневался. Судя по выражению его лица, он даже рад был тому, что опознание завершилось успешно и что дамочка без колебаний признала своего супруга.
Так что зря Оксана боялась. Никакого преступления она ведь не совершила, никого не убила, а если ошиблась при опознании, так в этом нет ничего криминального. Даже если покойник на железном столе — вовсе не Кирилл, какая, собственно, разница? Главное, что теперь ей не придется обращаться в суд, просить, чтобы его объявили умершим. Она устроит ему пышные похороны, поставит дорогой памятник и заживет спокойно, счастливо.
Часть втораяЛЕС
Глава 14
За окном мелькали горделивые сосны, пушистые елочки, нарядные белоствольные березки. Электричка ехала не торопясь, наверное, специально, чтобы пассажиры смогли вдоволь налюбоваться буйной роскошью последнего весеннего месяца. Но Альбина, погруженная в свои мрачные мысли, смотрела в окно невидящим взором и не замечала ни чистой весенней зелени, еще не тронутой пылью и горячим, испепеляющим все живое солнцем, ни желтых одуванчиков, высыпавших, словно беспечные цыплята, на траву, стелившуюся изумрудным ковром вдоль железнодорожного полотна. Сердце сжимала тоска, и май — преддверье лета, ее любимое время года, не мог тронуть ее своим нежным очарованием.
Обручальное кольцо она все-таки сдала в скупку. Уговорила девушку, гулявшую с малышом лет трех неподалеку от ломбарда. Лицо молодой матери показалось добрым и приветливым, и Альбина подошла к ней и несмело попросила об услуге. Рассказала, что попала в затруднительное положение, потеряла паспорт, и теперь ей нужно оплатить штраф, а денег нет.
Сначала молодая женщина слушала недоверчиво, но потом, заглянув Альбине в глаза, согласилась. Так у нее появилась лишняя тысяча, вдобавок к тем трем, что дала Светлана.
В финансовых делах Альбина была не слишком сведуща, продукты питания и прочие вещи, необходимые в хозяйстве, закупала тетя Зина, иногда отец. Она даже не представляла, на какой срок хватит тех денег, что лежали у нее в сумочке, но надеялась, что все же надолго. А там, глядишь, Игорь, разделавшись со своими проблемами и министерскими комиссиями, что-нибудь да придумает. Хотя бы с паспортом. И крыша над головой у нее теперь есть, из домика в Кобылкине ее никто не прогонит. Два года назад Игорь купил просторную дачу в Серебряном Бору, вот туда он теперь и отправляет на лето Светку, близнецов и тещу, так что здесь Альбина никому не будет мешать. Да и до Москвы не так уж далеко, всего-то чуть больше двух с половиной часов езды.
Успокоив себя такими мыслями, она достала из сумки книгу и попыталась читать. Однако чужие страсти и душевные волнения уже не трогали ее, как прежде, наверное, потому, что у нее своих волнений было предостаточно. Снова накатило беспокойство: что ждет ее там, в чужой деревеньке? И как долго продлится заточение в глуши? Неужели ей до конца жизни придется влачить жалкое существование вдали от дома?
Впрочем, никакого дома у нее теперь нет. Даже тот старенький, но уютный домик в Калуге, куда ее девочкой привозили к бабушке на каникулы, где прошло детство и юность ее мамы, давно продан дядей Колей, старшим братом матери, который живет в Америке и уже два года не дает о себе знать ни письмами, ни звонками.
Двери вагона шумно захлопнулись, электричка умчалась. Альбина поудобнее перехватила свои сумки, спустилась вниз по ступеням и побрела в сторону леса.
Две женщины, вышедшие на этой станции вместе с ней, уже скрылись из вида. Наверное, уехали на белом автомобиле, стоявшем одиноко на обочине.
Вспомнились Светкины объяснения: сначала идешь по дороге, потом, возле заколоченного деревянного ларька, ныряешь в лес, на широкую тропинку. Так короче, всего за полчаса до деревни дойдешь. Только с тропинки сходить нельзя, иначе заблудишься и выйдешь совсем не туда.
Прошло уже гораздо больше получаса, однако конца пути не было видно, никакая деревня не показывалась, тропинка все так же петляла по лесу, а впереди были лишь деревья. Но Альбина знала, в чем дело — просто она идет слишком медленно, ползет, будто старая черепаха. Тяжелые сумки оттягивали руки, приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дыхание и немного отдохнуть. Наверное, говоря о получасе, Светлана имела в виду беззаботную прогулку налегке, без тяжелой поклажи.
Если бы это и в самом деле была прогулка, Альбина, несомненно, получила бы от нее несказанное удовольствие. Все вокруг цвело и радовалось ясному весеннему дню. Над головой пели птицы, для которых еще не пришла пора трудов и забот о потомстве; легкий теплый ветерок, напоенный запахом молодой травы, прелых прошлогодних листьев, зеленой хвои и разогретых солнцем стволов, освежал лицо и приятно холодил тело, разгоряченное ходьбой. Желтые одуванчики, росшие по бокам тропинки, тянулись к ногам усталой путницы, но она, измученная, не замечала их.
Наконец лес поредел, и тропа вывела девушку на опушку, за которой расстилался широкий луг. За ним виднелись домики деревни.
Адрес Альбина помнила наизусть. Дом, доставшийся в наследство Светкиной матери, стоял на самом краю деревни, со всех сторон окруженный некрашеным дощатым забором. Дальше, почти сразу за забором, начинался хвойный лес.
Мимо Альбины прошагал усатый немолодой мужик в высоких резиновых сапогах. Он с любопытством покосился на незнакомую молодую женщину, топтавшуюся возле калитки с двумя огромными сумками. Она ожидала, что он спросит ее о чем-нибудь, но мужчина ничего не сказал, даже не замедлил возле нее шаг, только усмехнулся в усы. Вскоре он уже исчез за деревьями.
Альбина достала ключ и открыла калитку на удивление легко, быстро. «Если будут проблемы, обращайся к соседке, тете Нюре, — предупредила Светлана. — Очень хорошая женщина, всегда поможет. Моя тетка с ней дружила».
Проблемы наверняка появятся, в этом можно и не сомневаться, ведь Альбина еще никогда не жила одна в старом деревянном доме на краю деревни, возле самого леса. Никогда не таскала воду из колодца и не готовила пищу на электроплитке. И никогда не задумывалась о том, где взять денег на еду. В детстве она не раз проводила летние месяцы на даче, в таком же небольшом домике, но тогда ей не приходилось ни о чем заботиться. Все за нее делали взрослые.
Втащив сумки во двор, Альбина прикрыла калитку, поставила поклажу на тропинку, выложенную камнями, и огляделась.
Домик, когда-то выкрашенный веселенькой голубой краской, давно облупился, но выглядел еще достаточно крепким, даже симпатичным. В оконных стеклах играло солнце, над черепичной крышей шумели высокие сосны. Росшая прямо под окном рябинка приветливо склоняла к гостье свои ветви.
Двор был усеян порыжелой хвоей, шишками и бурыми сухими листьями, из-под которых пробивалась зеленая травка. Возле дома росло несколько старых яблонь. А может быть, это были вишни или сливы — в плодовых деревьях Альбина разбиралась слабо.
В самом дальнем конце двора она заметила покосившийся деревянный сарайчик, на двери которого висел замок, и будочку туалета, оплетенную длинными стеблями какого-то растения, скорее всего дикого винограда. Когда плети покроются листьями, невзрачное дворовое сооружение скроется от посторонних глаз. Похоже, тетка Светланы и в самом деле любила свою «усадьбу» и очень заботилась о том, чтобы она выглядела как можно более привлекательной.
Посреди двора красовался колодец, закрытый треугольной конструкцией из жести. Потянув на себя жестяную дверцу, девушка с трудом открыла это приспособление и с опаской заглянула вниз, в таинственную глубину. Сырые стенки колодца были покрыты темно-зеленой плесенью, далеко внизу, в прохладном мраке, блестела вода. Звякнула цепь, к которой крепилось ведро.
Участок был не слишком большим, но ухоженным. На грядках возле забора пробивалась какая-то зелень. Наклонившись, Альбина заметила среди сорняков зеленые травинки, тянущиеся вверх, сорвала одну, растерла в пальцах, понюхала и догадалась, что это чеснок. Росла тут и кудрявая прошлогодняя петрушка. Что ж, витамины ей обеспечены, и это уже неплохо. Немного повеселев, девушка отправилась осматривать дом.
На этот раз дело пошло не так быстро, пришлось повозиться: ключ никак не желал поворачиваться в проржавевшем висячем замке. Но когда, отчаявшись, Альбина уже собралась пойти за помощью к тете Нюре, замок сжалился над ней, и дверь, жалобно скрипнув, распахнулась.
Пахло пылью, сыростью и затхлостью, как и в любом старом доме, покинутом хозяевами. Поставив сумки на пол, девушка бросилась открывать окна, и вскоре дом наполнился веселым птичьим щебетом, свежим воздухом и ароматом хвои.
Комнат, как и говорила Светлана, было две, одна большая, квадратная, светлая, с двумя окошками, деревянным полом, покрытым широкой вытертой ковровой дорожкой. На потолке висела хрустальная люстра, очень большая и очень пыльная.
Вторая комната, спаленка, оказалась совсем крошечной, но тоже с окном, выходившим на улицу. В ней помещалась лишь узкая кровать, застеленная зеленым гобеленовым покрывалом, да этажерка, покрытая вышитой салфеткой.
Имелось окно и на кухне, за ним виднелся огород и забор, за которым начинался лес. Альбина осмотрела кухонное хозяйство. Тут была старая русская печь, которой, наверное, уже тысячу лет не пользовались, маленький холодильник, электрическая плитка на столе и доисторический рукомойник, прибитый к стене над табуреткой с тазом. В буфете, который перешел в наследство покойной Светкиной тетке, наверное, еще от ее прабабушки, было множество кастрюль, тарелок, стаканов, чашек и мисок. В выдвижном ящичке лежали вилки, ложки и ножи, а также свечи, завернутые в бумагу.
В большой комнате стоял массивный скрипучий диван с двумя вышитыми крестом подушечками по углам, небольшой круглый стол, два стула, книжный шкаф, старый телевизор на полированной тумбе, а также платяной шкаф с зеркалом. На стене висели большие часы в прямоугольном деревянном футляре, но стрелки их замерли на месте.