Альбина тоже рассмеялась, а потом вспомнила про неприятные звуки, которые доносились вчера вечером из подпола, и предложила:
— Может быть, оставишь котенка мне? У меня столько мышей, что даже не знаю, куда от них деваться. Они слопали всю крупу на кухне и возятся там, под плинтусами, думают, что бы еще утащить. Я ужасно боюсь мышей.
— А я вот нисколечко не боюсь, — похвастался Артем. — Дома у меня жила белая мышка, в клетке. Мама ее купила в зоомагазине. А кота возьми. Будешь кормить его молоком. У нас все равно молока нет. Только… можно я иногда буду навещать его?
— Конечно, приходи, хоть каждый день.
Артем взял котенка на руки, заглянул ему в глаза и серьезно сказал:
— Будешь жить тут. Только не балуйся, а то тебя выгонят на улицу. — Подняв голову, он снова обратился к Альбине: — А можно я еще у тебя немножко посижу?
— Конечно. Я помою посуду и сварю щи, а ты книжки посмотри, журналы полистай. А хочешь, телевизор включу?
Мальчик охотно закивал и сообщил, что дома у них телевизора нет. Вернее, есть, но он не работает и используется вместо тумбочки.
Девушка включила телевизор и понесла тарелки на кухню. А потом, вооружившись кулинарной книгой, начала варить щи.
Вскоре из комнаты пришел Тема, которому наскучил телевизор, уселся на табуретку и стал наблюдать за ее действиями. Несколько минут он сидел молча, потом предложил:
— Хочешь, я тебе помогу? Я немножко умею картошку чистить. А капусту моя мама режет не так. У нее тоненько получается.
— А как?
Мальчик взял нож у нее из рук и попытался отрезать немного от кочана, но большой нож с тяжелой ручкой выскользнул из неловких тоненьких пальчиков и, громко звякнув, упал в ведро с водой. На звук примчался котенок, дремавший на стуле. Тараща сонные глазенки, он обошел ведро, обнюхал его, встал на задние лапки, чтобы заглянуть внутрь, но не дотянулся до края и обиженно мяукнул. Мальчик бросился к ведру, чтобы достать нож, но Альбина опередила его.
— Этот нож ужасно большой и очень неудобный, — заявила она. — Но я все равно поняла, как твоя мама режет капусту.
Она дала ему ножик поменьше и попросила почистить картошку. Поглядывая, как он неловко срезает с нее кожуру, проговорила:
— Хорошо, что ты согласился мне помочь. Раньше у нас дома готовила тетя Зина, но она недавно уехала.
— Я могу всегда тебе помогать, — обрадовался Артем. — Ты ведь здесь точно все лето будешь?
— Пожалуй что так. Ты тоже?
— Ага. До сентября. А потом мне в школу. Мама заберет меня в конце августа.
Когда щи были готовы, они их попробовали и решили, что получилось неплохо.
— Почти как у моей мамы, — похвалил мальчик.
— Это потому что ты помогал. Вообще-то я совсем не умею готовить, — призналась Альбина.
Потом они смотрели телевизор, обедали, играли с расшалившимся котенком и не заметили, как наступил вечер. Случайно глянув на свои наручные часики, Альбина спохватилась: наверное, тетка Артема, что бы он там ни говорил, все же беспокоится.
— Ой, как поздно уже, думаю, что тебя тетя уже давно ждет.
Он помрачнел. Потрепал по спинке спящего на стуле котенка и молча отправился в сени надевать заляпанные грязью ботинки. Хотя дом его был рядом, девушка вышла проводить мальчика. Негоже ребенку бегать поздним вечером одному. Будь она его матерью, ни за что бы не оставила малыша тут, без присмотра и заботы.
Улицу уже окутала вечерняя мгла. Скрипнула калитка, Артем, кивнув на прощанье, скользнул во двор и исчез в темноте.
Девушка повернулась к калитке спиной, чтобы идти назад, к своему дому, но внезапный оклик остановил ее:
— Эй, девушка! Подождите…
Она обернулась и увидела возле забора женщину, кутавшуюся в длиннополую кофту.
— Добрый вечер. Вы, наверное, Надежда? — догадалась Альбина.
— Да. Так это у вас мальчишка сегодня весь день торчал? А я-то думаю, чего он так долго не идет! И что он про меня вам говорил? — Худая женщина неопределенного возраста, небрежно одетая, с растрепанными волосами, выбивавшимися из узла, завязанного на затылке, смотрела на девушку колючим, неприязненным взглядом.
— Ничего. Сказал, что вы его тетя. И что его мама приедет за ним в конце августа, потому что первого сентября начнутся занятия в школе.
— Все это детские фантазии, — зло отрезала собеседница. — Нет у него никакой матери, умерла она. И он об этом прекрасно знает.
— А та женщина в машине… — Альбине вспомнились слова Анны Максимилиановны о хорошо одетой даме в дорогой иномарке, но она тут же прикусила себе язык. Эта неопрятная тетка с недоверчивыми глазами может счесть ее сплетницей.
Но Денисова не обратила никакого внимания на ее слова, потому что уже оседлала любимого конька: стала жаловаться, как тяжело нынче жить и как нелегко присматривать за чужим ребенком, который требует к себе постоянного внимания, много ест, рвет штаны на заборах и притаскивает домой бездомных животных. Говорила она бестолково и путано, но Альбине все же удалось уяснить из ее речей, что женщина в иномарке — знакомая Денисовой, родственница мальчугана, то ли тетка, то ли двоюродная сестра. После смерти матери малыша препоручили ей, но она очень занята, потому и привезла ребенка сюда в деревню.
— А отец? Где отец мальчика? — спросила Альбина.
— Да кто ж его разберет! — пожала плечами Надежда. — Мужики — они такие. Сделал бабе ребенка и в кусты! Ни алиментов от него не дождешься, ни помощи какой. Я мальца расспрашивала, но он ничего толком сказать не может. Твердит: «Уехал папа», и все! Куда уехал, когда, зачем, с кем? Ни черта не знает, неразумный! Ну ладно, пошла я. А то стою вот тут с вами, лясы точу. Как бы чего не набедокурили в доме.
Она повернулась и ушла, не прощаясь. Скрипнула калитка. Альбина тоже пошла домой, размышляя над услышанным.
Значит, женщина, приезжавшая сюда на автомобиле, не мать Артема. Но почему он тогда все время твердит о своей маме, причем всегда в настоящем времени? Хотя, наверное, ничего удивительного в этом нет: маленькие дети не способны мыслить абстрактно и не могут уяснить суть такого загадочного явления, как смерть. Это она, Альбина, отлично знает, что ее отец ушел безвозвратно и что она уже никогда больше не встретится с ним. Знает, но все равно вглядывается порой в лица незнакомых немолодых мужчин с какой-то глупой, нереальной надеждой. Знает, что он умер, и все равно ее сердце замирает в предчувствии долгожданной встречи, несбыточной, иллюзорной.
Дети, должно быть, тоже сильно страдают, когда теряют самых близких, самых любимых и дорогих людей. Вот только понять, что смерть — это расставание навсегда, они еще не в силах. И возможно, слова Темы о том, что мама приедет за ним, когда наступит сентябрь, есть попытка ребенка хоть как-то унять боль вечной разлуки, спрятаться от жестокой реальности.
Мальчик живет этой надеждой, а Альбина? Чем живет она?
Она почувствовала вдруг стыд за всю свою прежнюю жизнь, как ей теперь казалось, бестолковую, бессмысленную, бесполезную. Этот мальчик, одинокий, несчастный, пригрел котенка, тоже одинокого и несчастного. Потому и плакал в лесу, жалел своего бессловесного друга, которого «родственники» не желали принимать в дом. А она кого согрела и утешила?
Альбина вошла в дом, и маленький черный комочек выкатился ей под ноги. Она взяла котенка на руки и сказала ласково:
— Ах ты, дурачок! Как же тебя назвать? Может, Черныш? Или Уголек? Спрошу у Темы, ведь это он нашел тебя.
Котенок потерся мордочкой о ее подбородок, пощекотал усами ее шею и замурлыкал, довольный, счастливый.
Проснулась Альбина рано, еще и восьми часов не было. Разбудил котенок, тыкавшийся влажным носом ей в щеку и требовательно мяукавший: «Мя-у-у! Есть давай!»
Открыв глаза и увидев котенка, она вдруг почувствовала беспокойство: прибежит Артем навестить своего подопечного, а калитка на засов закрыта! Уходя, мальчик обещал прийти в гости прямо с утра. Может, он уже топчется под забором, а она дрыхнет тут без задних ног!
Накинув халат, Альбина отправилась открывать, однако Темы на улице не было.
Вернулась в дом, налила котенку молока в блюдце, позавтракала остатками вчерашней пригоревшей гречневой каши и стала думать, что можно предпринять для их с Угольком обогащения. Ясно, что те деньги, которые лежат в кошельке, рано или поздно закончатся, и велика вероятность, что произойдет это скорее рано, чем поздно. И тогда ей не на что будет даже позвонить. Она в очередной раз проверила счет на мобильном телефоне и убедилась, что денег там не прибавилось. Впрочем, и не убавилось. Вчера звонила Светлана, но только для того, чтобы узнать, как подружка добралась до Кобылкина и как устроилась на новом месте. Альбина же ждала от нее обнадеживающих, ободряющих вестей, но Светка была чем-то сильно озабочена и страшно торопилась. Протараторив, что близнецы заболели, а у Игоря проблемы на работе и пока ему некогда заниматься ее делом, попрощалась и отключила телефон, не дав подруге возможности что-либо спросить.
Альбина мыла посуду после завтрака и думала, думала, думала. Чем можно заняться, чтобы раздобыть денег? Ничего путного на ум не шло. Паспорта у нее нет, так что об официальной трудовой деятельности можно забыть. Да и какая трудовая деятельность тут, в деревне? Ездить каждый день в Москву, во Владимир или какой-нибудь другой город ей не по карману. Поездки на электричке быстро поглотят и без того скудные финансовые запасы.
И что она умеет? Ровным счетом ничего. Копаться в пыльных архивных бумагах да еще рисовать немного. Совсем немного. Нарисовать портрет какой-нибудь живой модели, как это делают уличные художники на Арбате, у нее вряд ли получится, не настолько она талантлива. Все, на что она способна, — это кошечки, собачки или лица, скопированные с фотографий. На этом денег не заработаешь, ведь вокруг столько способных и хорошо обученных художников, бьющихся за кусок хлеба.
Вспомнилась тетя Зина, восхищавшаяся милыми, но не слишком умелыми творениями Альбины, не имевшей понятий ни о пропорциях, ни о технике рисунка. Зинаида Геннадьевна любила повторять, что прокормиться в деревне любому человеку, если он не последний лодырь, бездельник и пьяница, — как нечего делать.