Все верно, зачем? Поезд ушел, сын вырос без отца. Когда-то отец был ему нужен, а теперь уже нет. К тому же в Америке есть «муж Ники», и он, вероятно, и заменил мальчику родного папу.
Известие, полученное из Бреста, повергло Максима в глубокую депрессию. Он уже не проклинал бывшую жену, предавшую его, а корил самого себя. Он сам отказался от ребенка, забыл о нем на долгие годы, чего же теперь ждет?
В тот момент Горчакову ужасно хотелось вновь прибегнуть к старому испытанному средству, дающему иллюзию покоя и забвения, и, если бы не Леший, он, наверное, сорвался бы.
Максим не желал никого видеть, городская суета угнетала его, прежняя работа казалась пыткой. Леший, помнивший, что его друг когда-то увлекался рыбной ловлей и охотой, предложил тому поработать егерем.
Бывший каскадер ухватился за эту идею. С помощью Лешего, у которого был какой-то шапочный знакомый в охотхозяйстве, Горчаков устроился на должность помощника егеря, а через год стал егерем. Лес, безмолвный и в то же время полнящийся множеством самых разных звуков, ласкающих слух усталого и измученного горожанина, вылечил его и спас. Теперь Макс приезжал в Москву лишь тогда, когда у него появлялось какое-то неотложное дело.
Он полюбил свою новую работу. Скромная должность отнимала много сил и не приносила высоких заработков, но его это ничуть не смущало. Если бы не запоздалая тоска по сыну, которую он так и не смог преодолеть, он, наверное, чувствовал бы себя счастливым.
Маленькая охотничья избушка казалась ему самым комфортным местом на земле, и, приезжая в Москву по делам, он старался поскорее вернуться в лес, который стал для него родным домом. В городе его раздражало все: уличные пробки, толкотня в магазинах, громкая музыка, которую слушали по вечерам соседи. Если приходилось оставаться на ночь, он подолгу не мог заснуть: мешала духота и несмолкающий шум за окном. Он ненавидел свою квартиру, где каждая вещь напоминала ему о жене и о несчастливом прошлом.
Впрочем, о Веронике Максим вспоминал все реже и реже, а если и думал о ней, то уже без горечи и боли. Он простил ее, может быть, потому, что относил корыстолюбие и склонность к предательству на счет всей женской половины человечества. Он был уверен: все женщины за редким исключением подобны Веронике. Леший пытался его переубедить, беззлобно подтрунивал над ним, но своего мнения Горчаков не переменил. Однако когда у друга семейная жизнь тоже закончилась крахом, Максим ни словом, ни намеком не напомнил, что был прав.
В лесу быстро темнело, розовый отсвет предзакатного солнца ложился на верхушки елей, но солнечные лучи не проникали вглубь, и лиц двух мужчин, стоявших возле маленькой избушки, уже невозможно было разглядеть. На лугу и на деревенских улицах было еще светло, день угасал медленно, неохотно; здесь же, в чаще леса, в свои права потихоньку вступила ночь — умолкли дневные птицы, закрылись лесные цветы, затрепетали в воздухе таинственные черные тени.
— У тебя нет знакомых в налоговой? — спросил вдруг Леший.
— Хочешь натравить на них… — догадался Максим. — Даже и не знаю. Постой-ка… Приезжала тут в декабре группа товарищей, на кабана охотились. Завтра спрошу Петровича, кажется, он с кем-то из них крепко подружился.
— Узнай, если не трудно.
— Конечно. Может, все-таки машину мою возьмешь?
— Нет, спасибо. Не хочется лишний раз светиться. Гаишников полно.
— Ключи от квартиры не забудь.
Так переговариваясь, они вошли в сказочную избушку и прикрыли за собой дверь.
Глава 18
Дни шли за днями. Закончился май, начался беззаботный теплый июнь, и в Кобылкине появились дачники. Альбина, любившая бродить по опушке леса в одиночестве или в компании с Артемом, постоянно натыкалась на них.
Она почти привыкала к своему новому образу жизни. Впрочем, деваться ей все равно было некуда. Однажды, обеспокоенная долгим Светкиным молчанием, Альбина позвонила подруге и узнала, что та с матерью и детьми отдыхает на черноморском курорте. Подруга сказала, что помнит о ней и что Игорь сильно занят, но, как только разберется со своими проблемами, непременно займется ее делами. Больше Светка ничего не успела сообщить, потому что связь внезапно прервалась. А второй раз дозвониться до нее Альбина почему-то не смогла. Да и незачем было.
У нее выработался новый распорядок дня. Если в городе она могла преспокойно проспать до полудня, здесь приходилось вскакивать в несусветную, как ей казалось, рань — в половине восьмого, а то и в семь. Расслабиться не давал Уголек, в нем сидели какие-то внутренние природные часы, заставлявшие его ровно в семь скатываться с дивана, где он всю ночь спал у Альбины в ногах. Оказавшись на полу, котенок тут же развивал бурную деятельность и поднимал дикий грохот. Он бегал, скакал по мебели, гонял по деревянному полу то катушку, то расческу, то желудь, а то и флакончик лака для ногтей, стянутый у хозяйки. Прятать от него вещи было бесполезно, он все равно находил утром какую-нибудь новую погремушку: забытую на столе чайную ложку или шариковую ручку. Ему ничего не стоило столкнуть со стола или с подоконника чашку, миску, книгу. Если девушка не просыпалась от таких упражнений, хитрое животное переходило к более решительным действиям — забиралось на постель и, приблизив треугольную мордочку к самому Альбининому уху, принималось истошно орать. Мяукать Уголек мог полчаса кряду и совсем не уставал от этого занятия. Приходилось вставать.
Накормив подопечного, Альбина открывала дверь и выходила во двор. И тут же, прямо на пороге, замирала от восторга. Красота была такая, что дыхание перехватывало. Все вокруг пело, цвело, благоухало, радовалось жизни, свету и теплу. Восходящее солнце золотило крышу соседнего дома и кроны деревьев, а росу, которой была покрыта трава, превращало в искрящиеся, переливающиеся бриллианты. В воздухе витали ароматы начинающегося лета — пахло сырой землей, травами, осыпающимся яблоневым цветом, молодой крапивой и мятой.
Вдоволь налюбовавшись на эту чудесную утреннюю картину, Альбина отправлялась проверить, не появилась ли уже на грядках редиска и лук. А когда увидела несколько робких ростков, пробившихся из-под земли, обрадовалась так, словно выиграла в лотерею автомобиль.
Днем скучать ей было некогда — у нее появилось множество дел. Нужно было заботиться об огороде, котенке и мальчике, который ежедневно их навещал. Если его долго не было, она начинала волноваться и места себе не находила, все думала: может, он заболел; может, та женщина на иномарке неожиданно приехала и увезла его. И успокаивалась лишь тогда, когда хлопала калитка, а затем звонкий детский голос возвещал:
— А вот и я!
Но вечерами, когда деревню окутывала темнота и мальчик уходил домой, к «родственникам», а иногда, сбитый с ног усталостью, засыпал вместе с котенком на диване или прямо на полу, в Альбинину душу начинала закрадываться печаль и тревога. Она вспоминала прежние, счастливые времена, когда они жили вдвоем с отцом.
Потом являлись невеселые мысли о будущем. Что будет с нею дальше, когда пройдет лето? И что станет с нею, котенком и мальчиком, когда у нее закончатся деньги? Они ведь так быстро тают! Конечно, ей очень помогает тетя Нюра… Когда Максимилиановна узнала, что Альбина приютила котенка и заботится о заброшенном ребенке, она притащила в дом целую кучу овощей. И молоко от козы Фроськи стала носить чуть ли не каждый день, приговаривая: «Мальчику нужно молоко, а то будет карликом. Кальций — это все». Но ведь нельзя же вечно жить подаяниями доброй соседки?
Чтобы уйти от таких размышлений, девушка принималась читать, но ни классика, ни любовные романы, ни книга об огороде, которую она терпеливо и старательно штудировала, не спасали от тревожных мыслей.
Однажды, листая какой-то толстый глянцевый журнал, найденный в тумбочке под телевизором, Альбина увидела фотографию картины, созданной из лепестков цветов, листьев, колосьев. «Ах, как бы мне хотелось сделать такое!» — подумала она и стала читать длинную статью об искусстве флористики. Дочитав до конца, пришла к выводу, что при большом желании и наличии воображения сотворить такое не так уж трудно. Завтра же она отправится на луг, а затем в лес, чтобы набрать цветов, веточек, листьев, травинок. Если все это высушить, подкрасить, наклеить на подходящий кусок холста, а потом вставить в раму, получится, наверное, замечательная картина. Возможно, ничуть не хуже той, что в журнале. Жаль, что еще нет колосьев и ягод.
Мысль о картине просто захватила девушку, ей хотелось, чтобы поскорее настало утро, когда можно будет пойти в лес и приступить к сбору материала. Правда, у нее не было ни рамки, ни клея, ни красок, но ведь все это можно купить в городе. Хорошо, что она такая экономная и не растратила еще все до последнего рубля. Остальное у нее есть, ножницы, ткани, нитки и шелковые шнурки лежат в тумбочке, спасибо покойнице Сергеевне, Светланиной тетке. Вряд ли подруга рассердится, если Альбина этим воспользуется.
Уголек мирно посапывал в ее ногах, но сама она никак не могла уснуть, все думала и мечтала о картине из цветов и листьев.
С того дня, когда в ее руки попал журнал с фотографией флористической картины, Альбина больше не бродила по лесу бесцельно, отдаваясь тягостным раздумьям, но внимательно присматривалась к тому, что можно было бы использовать для своих работ. Видя какой-нибудь лютик, фиалку или лист изысканной формы, девушка представляла свою будущую картину так четко, словно она уже была исполнена. Очень помогал Тема — ему было известно, где растут крупные ландыши и где найти бархатистый, насыщенно-зеленый мох.
— Откуда ты знаешь, что это называется купавкой? — удивлялась Альбина, любуясь желтым цветком, который положил ей на колени Артем, когда они отдыхали, сидя на поваленном дереве.
— Леший сказал, — пояснил мальчик. — А там, видишь, растет? Это зверобой. Им можно лечить раны и ожоги. А вот эта травка — кисличка. Ею тоже лечат раны. Она кислая, попробуй. — И он протянул ей растение со светло-зелеными нежными листиками.