.
Сразу после завтрака все кошели с золотом, которые семья сочла нужным отвезти в банк, были увязаны в три переметные сумки, поскольку Вилхалмер решил воспользоваться предложенной Адельхейд идеей путешествия в банк втроем на грифонах. Выйдя за пределы деревни, мы вызвали грифонов, и взвились в воздух. Поскольку мой уровень был самый маленький из всех присутствующих, грифон Адельхейд был чуть больше моего, а грифон капитана, имевшего восемьдесят восьмой уровень, был вообще процентов на сорок массивнее.
Город оказался всего в десяти километрах от деревни, так что грифонов менять не пришлось. Шестиметровая крепостная стена подчёркивала, что, несмотря на малый размер, у городских властей есть амбиции на серьезный статус. Или их больше устраивала золотая монета, которую мне пришлось заплатить на входе? Адельхейд и Вилхалмер ничего не платили, как подданные эльфийского государства.
Немного отстав, я шепотом попросил Дхакуна отслеживать не только игроков в стелсе, но вообще любых игроков, тихо шепча на ухо, если они появляются рядом, а я не реагирую. Мало ли, заболтаюсь со своей красавицей! Это сработало, заметив игрока сам или по подсказке Дхакуна, я старался идти так, чтобы быть к нему не ближе семи метров, лишая возможности прочитать мой ник, или чтобы меня заслоняли более высокие Адельхейд и Вилхалмер.
В банках в игре я ни разу не был, так что интерес у меня был неподдельный. Массивное здание из мелкого красного кирпича выглядело солидно, Вилхалмер открыл тяжеленую дверь из красного дерева с узорами на темы лесной охоты, и мы последовали за ним. Войдя внутрь, я сразу же почувствовал себя очень некомфортно. Я понятия не имел, что в эльфийском королевстве в банке будут работать исключительно гоблины! Все трое сотрудников в небольшом зале однозначно относились именно к ним. И, что еще печальнее, из трех сотрудников за стоявшими прямо посреди зала кассами, двое были гоблиншами. Кстати, ничего себе вполне такими, неплохо сложенными, никакой страшной зеленой кожи у них не было, как я уже обнаружил ранее, видя гоблинов-мужчин, просто рост как у гномов, а сложение очень хрупкое. А так, и фигуры, и лица у них были очень даже ничего. Мне встречаться с гоблиншами никак не стоило, учитывая проклятие имевшегося у меня хрустального черепа. Согласно описанию, гоблинши должны были при виде меня испытывать непреодолимую любовь к гному Трою.
Пока что все сотрудники трудились над бумагами стоявших у окошек клиентов, и внимания на нашу вошедшую компанию не обратили, что меня полностью устраивало. Я аккуратно положил свою сумку с золотом у ног Адельхейд.
– Ну, золото я привез, а вы тут уже его оформляйте, – тихонько сказал я ей, пятясь к двери.
К сожалению, удивленная Адельхейд сочла нужным ответить, ничуть не стараясь понизить голос, видимо, гоблинские сотрудники в банках, и весь процесс оформления вкладов и возврата средств, у нее особого почтения не вызывали:
– Ох, Трой, тут будет такая скука! Может, все же останешься?
Меня спалили! Головы обеих гоблинш поднялись над бумагами, реагируя на громкий звук, равнодушно скользнули по Вилхалмеру и Адельхейд, и скрестились на мне. Я продолжал мирно пятиться к выходу, нашаривая за спиной ручку двери, но уйти не успел. Отбросив в сторону бумаги, обе гоблинши выскочили из-за касс, и бросились ко мне. Одна из них была в изящном белом платье, а другая в украшенном вышивкой синем.
– Не уходите, господин! Чем мы можем Вам помочь!
Блии-иин, подумал я, а ведь на мне еще плащ Доминтера, а это еще плюс пять к доверию со стороны встречных, как будто мало огромной магической силы хрустального черепа. Прям тебе из пушки по воробьям!
– Все в полном порядке, – несколько нервным голосом ответил я, – меня ждут неотложные дела.
– Тогда мы поможем Вам их решить, господин!
Я обнаружил, что моя левая рука уже в руках гоблинши в белом, и она ее нежно поглаживает, а правая у гоблинши в синем. И клиенты, которых внезапно бросили, и мои спутники изумленно взирали на эту сцену. А взгляд Адельхейд прямо на глазах претерпевал трансформацию от удивления к гневу.
– А потом я сделаю Вам массаж! – томным голосом произнесла гоблинша в синем. Та, что в белом, недобро на нее посмотрела, видимо, расстроенная тем, что такая хорошая идея не пришла ей в голову первой.
Вырвав руки, я закричал, указывая пальцем за спину гоблинш:
– Гляньте! Вон там!
Повернулись посмотреть не только гоблинши, но и все, кто был в зале. Любопытство присуще каждому, грех этим не воспользоваться, когда надо срочно смыться.
Когда дверь хлопнула, все наверняка снова обернулись, но меня в банке уже не было. Скастовав невидимость, я рванул по улице к ближайшему углу банка. Когда дверь начала плавно открываться, и я таки догадывался, кто именно ее открывает, я уже был за углом, но останавливаться не планировал. Что-то мне подсказывало, что так просто гоблинши не сдадутся. С другой стороны, и Адельхейд из виду лучше не упускать. Что она подумает, если я пропаду бесследно? Решил дилемму, запрыгнув на нижнюю ветвь росшего рядом с банком вяза, начав стремительно подниматься. Я был уже метрах в десяти над землей, когда под пологом листвы снизу раздались женские голоса, которые я тут же узнал. Гоблинша в белом, гоблинша в синем!
– Ну куда делся этот очаровательный мужчина!
– Ты замужем, а я нет – это мой очаровательный мужчина!
– Ну уж нет, у тебя тоже есть парень!
– Да ради такого красавца можешь смело считать, что по-настоящему парня у меня никогда-то и не было!
Вся эта перепалка на повышенных тонах продолжалась до тех пор, пока не раздался злой мужской голос:
– Вам что, крысы облезлые, работа разонравилась? Клиенты что, должны сами себя обслуживать? Брысь по местам!
Наступила блаженная тишина. Но недолго.
– Что это было, милорд, Вам знакомы эти две женщины? – Дхакун тоже был заинтригован.
– Ох, Дхакун, Дхакун, давай позже это обсудим! А теперь у меня к тебе есть просьба – проследи, пожалуйста, когда Адельхейд выйдет из банка, и сообщи мне сразу!
– Хорошо, милорд, но я и не знал, что гоблинши настолько падки на гномов! Хотя девчонки по-своему хороши!
Ох, еще бы этот меня не подкалывал, и так непонятно, что теперь говорить Адельхейд! Еще подумает, что я бросил этих двух несчастных прямо с детьми, и теперь скрываюсь от алиментов, или что у них тут практикуется в этой волшебной виртуальной стране!
Ведь это страшная вещь, когда женщина начинает искать то, что готова посчитать настоящей правдой. Пусть то, что она нароет в результате долгих дум и советов с подружками, часто совсем и не правда в действительности, но нужно стоическое терпение и умение понимать сложную женскую душу, чтобы постепенно все же вернуть ее на почву подлинных фактов. При этом есть еще один интересный нюанс – никогда не знаешь, то ли ты ее все же убедил, то ли она решила просто простить своего любимого вруна.
Прошло полчаса, которые я провел с пользой, продумывая одну стратегию поведения с Адельхейд за другой, прежде чем Дхакун отрапортовал:
– Капитан с дочкой вышли из банка, милорд!
– Вернись к ним, и смотри, чтобы гоблинши не оказались на улице. Если появятся, тут же сообщи мне!
Я начал быстро спускаться на землю. Несколько успокаивало то, что Дхакун не возвращался. Через полминуты я уже стоял на земле, а потом осторожно выглянул из-за угла.
Адельхейд и Вилхалмер стояли у дверей банка в полном одиночестве, с пустыми сумками из-под золота у ног, и удивлённо оглядывались, видимо, гадая, куда я запропастился. Нужно было поскорее увести их от банка подальше, вдруг гоблинши сбегут от своего управляющего в надежде все же отыскать меня.
Я спокойной походкой вышел из-за угла, словно так и надо.
– Ну что, с банком все, можем двигаться дальше?
Адельхейд явно обрадованно подошла ко мне, взяв под локоть. Похоже, самое страшное не произошло.
– С чего это эти девчонки набросились на тебя, как опоссум на блюдо с фруктами? – мягким голосом поинтересовалась она. Но я достаточно долго прожил на свете, чтобы ловиться на обманчивые тональности женских вопросов. Мягкость может смениться железом в доли секунды, особенно у женщины наподобие Адельхейд, еще недавно выразившей желание вооружиться до зубов, чтобы защищать меня от моих врагов.
– Это проклятие, – решил сказать правду я, понимая, что могли бы быть и ответы, которые женщине покажутся более честными, – я приобрел одну безделушку в горах, и теперь я очень нравлюсь всем гоблиншам.
– Ох уж и проклятие, – проворчала Адельхейд, – впрочем, мы обсудим это позже. Пошли быстрее, пока эти сумасшедшие не вышли на улицу. Когда ты сбежал, они не сразу открыли дверь, поскольку вырывали ручку друг у друга из рук. А потом долго ныли, не обращая внимания на клиентов, какой ты восхитительный во всех смыслах!
Есть мало вещей хуже для опытного мужика, чем женское обещание «мы обсудим это позже». Переводя на мужской, это обычно означает – я тебе не верю, и ты влип, но не будем устраивать скандал на людях. Впрочем, предложение уйти от банка поскорее было дельным, и я с удовольствием ему последовал. Вилхалмер шел рядом с нами, ничего не говоря, но в его усах топорщилась усмешка.
Уже через минуту мы оказались у одежной лавки. Я понял, что это надолго. Полгода без денег и приличной одежды, а теперь денег полно… И действительно, следующие минут пятьдесят мы с Вилхалмером проторчали внутри лавки, комментируя ту или иную обновку, которую Адельхейд, одевая в примерочной, выходила нам показывать. Шло ей все изумительно, плохих вещей она вообще в руки не брала, а хорошие на ее идеальной фигуре смотрелись очень недурственно. В итоге, пустые сумки из-под золота мы набили женскими вещичками, поскольку Адельхейд приобрела несколько платьев и для мамы. Это было бы смело, покупать платья без примерки, если бы я уже не убедился в ее прекрасном вкусе. Сама Адельхейд щеголяла в одной из обновок, белом парчовом платье с вышивкой, выглядя так ослепительно, что на обратной дороге до ворот на нас с Вилхалмером никто и не смотрел, предпочитая любоваться моей девушкой, что меня лично полностью устраивало.