Галер подошел, откинул полотенце и долго рассматривал фрукты, кусок сыра в вощеной бумаге и ветчину. Рядом лежал кусок подтаявшего масла.
– Очень странная Смерть, – сказал он наконец. – Приносит умирающему провизию…
– Выброси. Не буду я этого есть. Боюсь. Отравлено.
Галер повернулся к сестре.
– Никакая это не Смерть, – сказал он беспечно. – Твоя старуха – моя старая пациентка, которая задолжала за лечение и уехала… в Коломну. Видать, старая проездом в столице – так решила отдать должок. А ты и испугалась.
– Правда? – неверяще выдохнула Лиза. – Перекрестись!
– Вот еще, – пожал плечами Галер. – Очень хорошо, что так случилось. Надо будет вычеркнуть ее из книжки должников. А сейчас я тебя покормлю. И налью немного портера для спокойствия. Хо-рошо?
Разогревая на печке утренний бульон и кроша в него ситник, доктор мрачно хмурил брови. Конечно, никакой старой должницы у него не было.
13. У врат обители
Москва. 1794 г. Останкино
– Здорово, мужики! – крикнул Афанасий добродушно. – Не помешаем?
Высокий архаровец переглянулся с коренастым.
– Проезжай, дядя! – крикнул тот. – Давай, откуда прибыл.
Но Афанасий не трогался с места. Он все так же восседал на козлах. Агата, как показалось Крылову, подалась назад, прячась в тени полога.
– Никак не можно! – сказал кучер. – Очень мне надобно вот с этим барином переговорить.
Он указал кнутом на Ивана Андреевича.
Высокий вдруг вскинул руку с пистолетом и выстрелил. Белый дым вмиг окутал кисть его руки. Архаровец помотал пистолетом в воздухе, разгоняя этот дым. Афанасия на козлах уже не было.
– Свалил? – спросил он коренастого.
– Шиш тебе! – раздался голос Афанасия, который каким-то чудом оказался за лошадью.
– Прыгучий! – процедил коренастый.
– Ага! – кивнул высокий. – С виду медведь медведем, а прыгает как заяц.
У Крылова бешено стучало сердце. Ему хотелось бежать, спрятаться в лесу, но литератор понимал – не выпустят. Не успеет он добраться до деревьев, не та у него физическая кондиция. Либо архаровцы, либо Афанасий перехватят его. Выход был только один – проклятая калитка в воротах. Надо срочно разгадывать комбинацию замка. Чьим именем он заперт? «Богъ»? Четыре буквы.
Коренастый вытащил из-за пояса кистень и пошел в сторону брички, медленно размахивая гирькой. Гирька была с кулак – если попасть такой по черепу со всего замаха, он расколется. Тем временем высокий архаровец быстро перезаряжал пистолет.
– Гони его на меня! – крикнул он, ловко засыпая порох в дуло. – В следующий раз не промахнусь.
Коренастый хохотнул.
– Ну че, деревня, – крикнул он в сторону Афанасия. – Вылезай из-за своей кобылы. Мужик ты или кто? Давай по-честному силой померимся, а? Или мне придется сначала лошадку положить, а потом тебя. Лошадку мне жалко. Не губи ее.
Иван Андреевич машинально заметил, что коренастый стал что-то слишком болтлив – вероятно, он все-таки боялся. Но Крылов тут же отогнал мысли о происходящем перед воротами – сейчас надо было думать о другом.
Афанасий вышел из-за лошади и склонил набок свою шапку, наблюдая за приближением коренастого.
– Честно? – спросил он насмешливо. – Это с гирькой-то честно? Шутник ты, паря.
Высокий тем временем уже уминал шомпольцем пыж, удерживая в кулаке круглую свинцовую пулю.
Пять рычажков и пять позиций. Квадрат. Чьим именем? Решение должно быть простым – калитку не станут закрывать на слишком сложный замок. Чтобы элементарно запомнить расположение – первый – вверху, второй – ниже… третий выше… Человек думает просто и, применяя даже самые сложные идеи, допускает простоту в их исполнении! Рычажки расположены горизонтально – значит, это и есть буквы. Они идут слева направо. Каждый опускается сверху вниз… У каждой буквы свое положение. Но где? И что это за буквы, черт бы их побрал?
Коренастый архаровец вдруг зарычал, распаляя себя, а потом бросился вперед, держа кистень так низко, что гирька подскакивала, ударяясь о кочки. Афанасий стянул с головы шапку, как бы подставляя голову с мокрыми липнущими к черепу черными волосами. Крылов на мгновение отвлекся – как так! Зачем он? Тут коренастый на ходу крутанул кистень, целясь в макушку противника. Иван Андреевич охнул, ожидая услышать треск пробиваемого черепа, но Афанасий ловко повернулся и снизу вверх махнул шапкой, ловя ею гирьку кистеня. Коренастый не успел остановиться и врезался всем телом в кучера.
«Петръ»! Это слово вдруг взорвалось в голове Крылова. Именем царя строился этот дом. Именем капитана Нептунова общества должен открываться замок его обители. Пять букв! И помоги Господь, если это не то слово!
– Ну что? – с досадой крикнул высокий архаровец. – Что за хрен? Кончай его.
Коренастый возился, лежа на Афанасии, пытаясь вырвать у того свой кистень и все-таки проломить череп противника. Но вдруг он дернулся раз, другой, а потом кучер откинул его тело и поднялся, вытирая короткий нож о рукав.
– Ведь предупреждал же я! – тяжело дыша, сказал Афанасий. – Мне оченно надо.
– Сукин ты сын! – заорал высокий и поднял пистолет, нацеленный прямо в грудь Афанасию. Кучер поспешно отпрянул вбок, но тут со стороны леса раздался выстрел. Афанасий так и остался на ногах, а вот высокий архаровец неожиданно ухватился за бок. Колено его подломилось, пистолет выпал из руки в грязь, ткнулся стволом и так и остался торчать рукоятью вверх – крупинки мелкого пороха с незакрытой полки просыпались на землю.
Из-за деревьев выехал Крюгер.
– А! – крикнул он восторженно. – С одного выстрела!
Свой пистолет он сунул в седельную кобуру, похлопал коня по шее и легко соскочил на землю.
Крылов тревожно взглянул на Афанасия – хватит ли ему сил справиться с новым противником? Кучер стоял спокойно, но Иван Андреевич уже знал, как легко он переходит от спокойствия к хладнокровному убийству. Нож из руки Афанасия исчез – вероятно, он не хотел показывать Крюгеру, что вооружен.
Крюгер, совершенно не обращая внимания на кого бы то ни было, отвел лошадь к бричке и набросил поводья на низкий сук дерева неподалеку.
– Сударыня! – восклинул он, увидев неподвижно сидевшую Агату. – И вы тут? В ложе наблюдаете за представлением?
Агата Карловна не ответила.
– Крылов! – крикнул Крюгер. – Ты что там во-зишься? Не открыл еще? Ничего, время у нас есть. Теперь у нас с тобой много времени. Ты у меня будешь как шелковый. Будешь делать все, что прикажу, понял? Прикажу сапоги мне вылизать – станешь лизать, паскуда толстая.
Он поднял ногу и посмотрел на свой грязный сапог.
– Хорошая мысль, кстати.
Иван Андреевич вытер рукой мокрое лицо и взглянул на Афанасия. Тот молчал, только поднял с земли шапку и надел ее. Крюгер снова повернулся к Агате:
– А с тобой, девка, мы подружимся, вот увидишь. Вот вернемся в Москву, разложу тебя на кроватке да выдеру со всем нашим удовольствием. Договорились?
– Афанасий! – крикнула Агата. Но кучер даже не повернулся на ее призыв.
– Афанасий!
Снова без ответа.
– Афанасий! – передразнил Крюгер глумливо. – Что, не ожидала? Афанасий твой не дурак, чует, куда ветер дует. Правда, Афоня?
Тот пожал плечами.
Письмо! Крылов чуть не хлопнул себя по лбу! То самое письмо от «тетки»! Как там было? «В Москве тебя найдет известная персона и скажет условные слова. Этой персоне ты подчинись и делай все, что она скажет».
Почему Иван Андреевич решил, что речь шла про Агату? И Агата, и Афанасий были людьми Матушки. Наверняка перед отъездом в Москву они сговаривались, как действовать, так что и письма было не нужно. Но если кучера и вправду перекупил тот же Безбородко, то в письме шла речь про Крюгера, а не про Агату Карловну.
– Крюгер! – крикнул Крылов. – Это ты убил Гришку?
– Нет! – ответил усатый и довольно засмеялся. – Но имел непосредственное отношение. Это Афонька.
– Зачем?
– Не хотел показывать план, который срисовал с твоей бумажки. Ну, пришлось.
Он взглянул на Афанасия и повторил:
– Пришлось!
Кучер пожал плечами.
Крылов сжал кулаки.
– Смысл какой? – крикнул он возмущенно. – Зачем?
Крюгер не торопясь пошел в его сторону.
– Зачем? Затем! Не нужен он был больше, понял? Ты о себе лучше думай – как пригодиться мне. Только поэтому и жив еще.
– А старуху? – спросил Крылов. – Тоже Афа-насий?
– Старуху – я!
– Зачем?
Крюгер пожал плечами:
– От злости, Крылов! Старая карга ни словечка мне не сказала! Спрашиваю, спрашиваю, а она – молчит!
– Она же немая! – воскликнул Крылов.
– Ну… это многое объясняет.
– Афанасий тебе не сказал разве?
Крюгер с интересом посмотрел на кучера. Тот подошел к лошади и, тщательно вытерев от крови руки, начал прилаживать к ее морде холщовую торбу с овсом.
– Мне откеда знать? – откликнулся он. – Я ж снаружи ждал.
– Смешно! – расхохотался Крюгер. – Я-то ее… А она немая! Немая, черт! Надо же.
Он отсмеялся и вытер слезы с глаз.
Иван Андреевич поймал взгляд Агаты. Та по-прежнему сидела неподвижно, только рука скользнула под плащ.
Тем временем Крюгер подошел, оттеснил плечом Крылова, обдав его запахом дешевых плохих духов, и внимательно осмотрел замок.
– Не разгадал?
Иван Андреевич помотал головой.
– Врешь, поди?
– Нет.
Бывший драгун выпрямился и коротко ударил Крылова сбоку под ребра.
– Убью, если врешь.
Крылов отшатнулся – не столько от удара, сколько от неожиданности.
– А и хрен с замком-то, – сказал Крюгер. – Положим соломы, веток и подожжем. А как сгорят ворота – так все, казна наша.
– Какая казна? – оторопел Крылов.
– Золото, – издевательски крикнул драгун. – Золотишко.
– С чего ты взял, что там золото? – недоуменно спросил Иван Андреевич.
– А что еще? Разве не золо…
Он вдруг остановился и резко повернулся к Афанасию.
– Разве не золото? – обратился он к кучеру. – Ты говорил – золото.