— Не тебе давать мне советы, — бросил Аверин и, кивнув охране, стремительно пошёл к выходу из отделения.
Глава 21
То, что Люба пропустила мимо ушей, для Ставра послужило толчком к решительным действиям. Было очевидно, что Аверин так просто не сдастся. Даже угроза бизнесу не была для него достаточным доводом сделать это. Он закусил удила и пер напролом, не считаясь ни с чьими интересами. Что ж, значит, нужно играть на опережение. Ставр примерно понимал, на что тот станет давить, поэтому первым делом мужчина добился развода Любы. Решение суда было у него на руках уже на следующий день. Тогда же поступил сигнал о том, что Аверин обратился в суд о с заявлением о признании дочери недееспособной. К этому Ставр также был готов. Допускал такую возможность, как и его юристы, которые моментально включились в процесс. Ребята хорошо подготовились — уже с минуты на минуту им должны были выдать заключение экспертизы института психиатрии, которое бы подтвердило то, что Люба абсолютно здорова. Ставру пришлось подключить все свои связи, чтобы государственная машина сработала настолько оперативно, но он не жалел, что пришлось просить и обрастать долгами, которые, рано или поздно, придётся возвращать. Плевать! Плевать, что будет потом…
Те дни в больнице были очень странными. Аверин вернулся, и они сидели со Ставром у палаты Любы ночь напролет, ни словом не обмолвившись о том, что происходило за стенами больницы. Каждый думал о своем. Или делал вид, что думал. На самом же деле, между ними начались самые настоящие боевые действия. Только полем битвы была Любовь, а оружием — сосредоточенная в руках власть, и связи. А потом появилась Любина мать. Ставр как раз вертел в руках новенькое свидетельство о браке, выданное ему пару минут назад, когда она появилась в больничном коридоре. Точная Любина копия. Мужчина застыл. На секунду ему показалось, что это она и есть, но потом чары развеялись.
— Господи, Валера, что здесь произошло?! — с тревогой поинтересовалась она у мужа.
— Отойдем, — коротко бросил тот.
Ставр проводил пару взглядом, прикидывая в уме, на чьей стороне в разворачивающемся конфликте будет Любина мать. Догадаться было нетрудно. Вряд ли она сможет выступить против супруга, даже если интересы дочери будут идти вразрез с пожеланиями ее отца. Сколько он видел таких женщин? Тех, которые терпеливо сносили любые выходки супруга, в стремлении сохранить семью и удержаться у кормушки? Тех, кто терпел любые унижения во имя жизни на Олимпе? Что-то ему подсказывало, что Мария Аверина из таких… Он не слышал, о чем говорили Любины родители. Он даже не смотрел в их сторону, задумавшись.
— Ставр… Я не ошиблась? — Вдруг раздалось за спиной.
— Нет. Все верно.
— Любочка рассказывала мне о вас. Совсем немного, но все же… — Женщина запнулась, отерла нервным жестом руки о подол юбки, выдавая свою неуверенность. — Знаете, я бы очень хотела вас попросить не препятствовать переводу Любочки в столичную клинику. Не знаю, в курсе ли вы, но у нее большие проблемы со здоровьем, и случившееся несчастье может запросто все усугубить. Понимаете?
Ставр отвел взгляд от взволнованной женщины и посмотрел на ее мужа. Тот, не в пример жене, был абсолютно невозмутим. Но это только с виду…
— Понимаю, — кивнул головой Ставр, возвращаясь к женщине взглядом. — Только Люба сама не хочет в столицу.
— Глупости! Она серьезно больна, мы не можем потакать ее капризам.
— Любе намного лучше, Мария. Вы можете в этом лично убедиться.
— Хорошо… — растерянно кивнула женщина.
— Она прямо за этой дверью, — скупо улыбнулся Ставр.
Дождавшись, пока мать Любы скроется в палате дочери, мужчина пошел посмотреть, как там Дашка. А то в прошлый раз неловко вышло — Любовь спросила о состоянии девочки, а он… Черт, если говорить откровенно, он даже забыл о ней. Отдав еще при поступлении в стационар все необходимые распоряжения, в том числе и в отношении Дашки, в дальнейшем о ней он даже не вспоминал. И Люба это поняла. По крайней мере, Ставр заметил какую-то тень в ее глазах. И эта тень ему очень не понравилась.
Дашка не спала. Лежала на постели и пялилась в потолок. Чистая, кстати сказать. Видимо, ей помогли с душем — сразу же после пожара она была порядком закопчена.
— Привет. Ну, рассказывай, как ты?
— Нормалёк. А Люба? Почему мне ничего не говорят про нее? Это что — государственная тайна?!
— Никаких тайн. С Любой все хорошо. Она в соседней с тобой палате. Возможно, скоро вас обеих выпишут.
Дашка понятливо кивнула головой. Скривилась, потому что места ожогов, которые она все же получила, противно ныли, и зачем-то сказала:
— Люба меня спасла. Если бы не она, я бы сгорела в том доме… — Осознать, насколько хрупка и непредсказуема человеческая жизнь, было по-настоящему страшно. Особенно в возрасте Даши. Девочка всегда думала, что впереди у нее целая вечность, а на деле оказалось, что та может оборваться в любой момент. Мечты так и останутся мечтами, а планы никогда не осуществятся. И от тебя ничего не останется — даже памяти. Ну, серьезно, кто станет вспоминать Дашу Иванову?
— Она не могла поступить иначе, — пожал плечами мужчина.
— Да… Ты прав. Слушай, Ставр… А меня, наверное, ищут? Ну… В детдом кто-нибудь сообщал?
На секунду мужчина замер. Он понятия не имел, что происходило вокруг девочки. Не до этого было совершенно. Но и признаваться в этом было как-то неловко, что ли?
— Твоим вопросом занимается Костя. Я спрошу у него.
Дашка кивнула, не отрывая пристального взгляда от Ставра. И чего это она пялиться изволит? С ним что-то не так? Ставр вопросительно приподнял бровь.
— Ты ведь обо мне и забыл, наверное, да? — без всякой обиды поинтересовалась девочка.
— Глупости.
— Забыл! — улыбнулась Дашка. — Ты за нее переживаешь, за Любу, да? Так переживаешь, что и себя не помнишь, что уж обо мне говорить… — Девчонка вела себя странно. Она разговаривала с ним, но, в то же время, как будто сама с собой. Что-то себе говорила, чему-то сама удивлялась. — Ты ее любишь! Любишь, да?! Как в кино!
Странно было обсуждать с четырнадцатилетней девчонкой свои чувства. Но и скрывать их не имело смысла. Зачем?
— Это не новость, Даша.
Девочка замолчала. Переполняющий ее восторг несколько поутих. Да, это, наверное, круто, когда тебя любят так сильно, или когда любишь сам… Но, ко всему прочему, это еще и страшно. Безумно страшно — настолько от кого-то зависеть. Дашка немного помолчала, а потом снова спросила о том, что ее волновало больше всего:
— С ней, правда, все хорошо? Только не ври! Говори все, как есть.
— Люба поправилась. Вас обеих скоро выпишут. Не сегодня, так завтра.
— Это хорошо. — Дашка выдохнула тайком и поморгала. Она чувствовала за собой такую вину! И за то, что Люба, спасая ее, пострадала, и за то, что Ставру сейчас приходилось так нелегко… — Я бы хотела ее увидеть.
— Насмотришься еще, — отмахнулся мужчина. — Вот выпишут вас, и любуйтесь друг другом хоть до посинения.
— Меня вернут в детдом.
Ставр посмотрел на девочку и покачал головой:
— Нет. Люба хочет забрать тебя оттуда.
Даша растерялась, захлопала круглыми глазами:
— Как забрать? Куда? — едва выдавила из себя.
— Она считает, что ты вполне созрела для самостоятельной жизни. Мои юристы как раз решают вопрос, как это все лучше провернуть.
Девочке отказало ее привычное красноречие. Она закусила губу и с надеждой уставилась на мужчину:
— Ты не врешь?
— Зачем мне это? Ты зарабатываешь себе на хлеб, с жильем мы тебе поможем. Школа… Ну, тут ты сама смотри. Если хочешь чего-то добиться в жизни — учиться все-таки придется. А там… Как вы с Любой решите.
— Ты все-таки подкаблучник, да? — сквозь слезы шмыгнула носом Дашка.
— Разве что самую малость, — криво улыбнулся Ставр. — Ладно, отдыхай. А мне нужно еще кое с кем переговорить. — Мужчина отвернулся и сделал шаг к двери. За спиной раздалось тихое «спасибо». Не поворачивая головы, мужчина кивнул, и вышел за дверь. После яркого солнца, струящегося в окна палаты, больничный коридор показался еще более тусклым, чем был на самом деле. Тусклым и практически пустым. Только несколько охранников Аверина топтались в стороне. Вдруг дверь Любиной палаты открылась. В коридор вышла… кхм… теперь уже его теща. Она аккуратно прикрыла за собой дверь и устало к ней прислонилась.
— Все хорошо? — тихо поинтересовался Ставр.
— Как это случилось? — задала встречный вопрос женщина.
— Поджог.
Женщина сглотнула. Устало потерла глаза, не боясь испортить макияж.
— Люба считает, что в этом замешан ее муж.
Ставр кивнул, соглашаясь с выводами любимой, и тут же добавил:
— Бывший муж. Их с Бауманом развели еще вчера.
Женщина вскинула на него пытливый взгляд. Снова обхватила голову ладонями, будто бы не в силах уместить в ней всю полученную информацию.
— Если бы передо мною стояли не вы, я бы не поверила.
— А мне, значит, верите?
— Да… И даже мыслей нет, что можно поступить как-то иначе. — Снова пауза, а потом неожиданный вопрос. — Вы ее по-настоящему любите, да?
Хм, что-то сегодня всех заинтересовал этот вопрос. Дашка, теперь, вот, теща…
— Люблю. Иначе бы не женился, — улыбнулся Ставр, в попытке разрядить напряжение, скопившееся в спертом воздухе коридора.
— Что… ты… сделал? — За спиной раздался полный ярости голос Аверина.
— Женился на вашей дочери.
— Да ты… мразь, урод моральный…
— Замолчи! — Поток оскорблений, обрушившийся на голову новоявленного зятя, прервал звонкий, дрожащий голос. — Я серьезно, Аверин! Просто заткнись!
Наверное, мужчины не ожидали такой реакции от тихой, немногословной женщины. Да и не имело значения, чего от нее ждали на самом деле. Сейчас было важно другое:
— Заткнись! — зачем-то повторила она. — И отойди в сторону! Ты уже и без того наделал дел. И меня втянул… Каюсь. Но сейчас… Сейчас я не позволю тебе ломать нашу девочку.