й и одновременно прикусывает кожу на плече. Они тонут в любви и не замечают ничего вокруг. Окружающая действительность перестает существовать. Но они не одни. У влюбленной пары появился нечаянный зритель. И он взгляда не мог оторвать от случайно открывшейся ему картины.
Даша… Она пришла поинтересоваться, как у Любы дела. Уж очень ей не понравилось настроение женщины, когда они виделись в последний раз. Любин взгляд был как будто неживым. И девочка всерьез за нее волновалась. Поэтому, недолго помаявшись у себя в каморке, Дашка махнула рукой на ломоту во всем теле и потопала через базу к дому на озере. Зашла на веранду. И застыла на месте. Дашка много знала о сексе. Она всерьез полагала, что ее уж точно нельзя ничем эдаким удивить. Но теперь, глядя на Любу со Ставром, она поняла, как ошибалась. Жестоко ошибалась… Глазами, размером с блюдца, Дашка наблюдала за творящимся в доме действом. Магией. Волшебством. Когда нет грязи, нет принуждения, нет необходимости притворяться. А есть желание. Мужчины и женщины. И есть любовь… Странно, как одни и те же действия могут по-разному выглядеть, в различных ситуациях. В своей детдомовской жизни Дашка насмотрелась на многое… Но только сейчас поняла, что ничего-то она и не видела!
Люба обошла своего мужчину и опустилась на колени. Ставр проводил ее взглядом, приподнял двумя пальцами подбородок, заглянул в глаза. Он ни на чем не настаивал. Просто выжидал, давая возможность любимой самой решить, что делать дальше. Та улыбнулась и, не отводя взгляда, накрыла плоть мужчины ртом. Ставр резко запрокинул голову, открывая взгляд на мощную шею с натянутыми до предела мышцами. Зарылся руками в короткие Любины волосы, сдерживаясь из последних сил, контролируя движения собственных бедер. Это было красиво… Через некоторое время Люба отстранилась. Облизала припухшие яркие губы, и тут же была подхвачена мужчиной. Он сгреб ее в объятья и в два шага дошел до постели. Опустил на нее любимую, устроился рядом сам, и наконец-то отбросил полотенце, которым Люба все еще была прикрыта. Отстранился на мгновение, чтобы полюбоваться на открывшиеся красоты, коснулся носом соска, провел по ключице, как животное, вдыхая ее аромат. Прикусил розовую вершинку, раздвигая пальцами увлажнившуюся, припухшую плоть. Люба застонала. Этот звук донесся из приоткрытого окна, и врезался Дашке в мозг. Она, как зачарованная, следила за происходящим, не в силах двинуться с места. Тем временем Ставр сел на колени у раздвинутых ног Любы, закинул их себе на плечи и накрыл ртом гладкие, без единого волоска, складочки. С губ женщины сорвался приглушенный вздох. Она толкнулась бедрами навстречу любовнику. Раз, другой… Дашка на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, Ставр уже двигался в своей женщине резкими, размеренными толчками. В какой-то момент Люба сместилась, ухватившись за шею мужчины, подняла корпус и сцепила ноги у него за спиной. Они как будто качались на волнах, подаваясь друг другу навстречу, а потом одновременно взорвались, разукрасив тишину звуками своего оргазма.
Дашку как будто к земле пригвоздило. Со своего наблюдательного пункта она плохо видела лица любовников. Но этого и не требовалось. Для понимания происходящего было достаточно их хриплого, надсадного дыхания. Дашка и сама дышала с трудом, наблюдая за тем, как Люба жадно принимает все, что ей может дать Ставр. Как тот вгрызается в ее нежную грудь, в попытке сдержать рвущиеся на волю крики… Это было невыносимо прекрасно. Это не оставляло сомнений в искренности происходящего. Это был даже не секс. Это была любовь сумасшедшей силы. Девочка, наконец, поняла, почему Люба связала жизнь со старшим практически вдвое мужчиной. Как и поняла, какими нелепыми были все ее предположения о подоплёке их отношений. Глобальность её ошибки именно в этом и заключалась — Дашка считала, что любовь непременно должна на чем-то основываться. Она рассматривала это чувство, как некую сделку. Ты мне — я тебе. Девочка была убеждена, что давным-давно разгадала все тайны. Но ее мир перевернулся с ног на голову. Окончательно и бесповоротно. В этот самый момент. Хотя кое-какое переосмысление с ней начало происходить еще в больнице, когда Даша впервые увидела Ставра после пожара. Мужчина был непривычно сутул. Казалось, он даже в плечах стал уже, и уменьшился в росте. Но больше всего девочку потрясли его глаза… Абсолютно больные, и как будто бы выцветшие от переживаний.
А сейчас… Это был совсем другой мужчина. Живой, горящий, как факел, боготворящий душой и телом свою женщину. Поклоняющийся ей. Любящий безусловно, самоотверженно, жертвенно. Любящий без всякой выгоды… Согласный отдать все, что имеет, за одно только право быть с ней. Готовый защитить от всего на свете, заслонить собой, и разделить любые испытания, которые Любе были уготованы судьбой.
Ставр поднялся, улыбнулся Любе через плечо и пошел к окну. Дашка отмерла, отшатнулась резко. Едва не свалилась с порога веранды. Согнувшись в три погибели, на полусогнутых побежала прочь от дома. Выдохнула только у бювета. Она бы со стыда сгорела, если бы Ставр застал ее за подглядыванием. Ей-то и сейчас был несладко…
— Эй, Дашка, ты чего тут сидишь? А красная почему такая? Не заболела? — Это Костя, начальник охраны.
— Нет-нет… Нормально все. Жарко просто. — Дашка врала напропалую. Почему-то вдруг вспомнилось, что на базе исправно работают камеры видеонаблюдения, и что Костя вполне мог стать свидетелем того, как она подглядывала за начальником. Что он потребует от нее в качестве платы за молчание?
— Жарко? Четырнадцать градусов, вообще-то… — удивился мужчина.
— Слушай, ну, че ты ко мне привязался, а? Четырнадцать, не четырнадцать! Мне, что, жарко не может быть?!
— Вряд ли, — бесстрастно заметил Константин, выводя тем самым Дашку из себя. Это он у начальника таких замашек набрался? Стоит, вон, с каменной мордой… — Тебе не хуже часом?
— А? — Дашка растерялась от вопроса мужчины, и даже не сразу поняла, о чем он вообще. У нее до этого никто и никогда не интересовался здоровьем. Разве что Ставр, когда в первый раз, после пожара, пришел ее навестить. Ну и Люба, конечно… И вот теперь этот бирюк. По всему выходит, что он не засек ее бдение у домика Любы. Иначе бы не был таким любезным.
— Спрашиваю, как ты себя чувствуешь.
— Нормально.
— Ты вся красная, и дышишь тяжело.
— А… да это я после пробежки. Нормально все.
— Пробежки? Ты увлеклась спортом?
— А что, это запрещено какой-то конвенцией? — Дашку достал Костин допрос. Она не понимала, что ему от нее нужно. Ну, не о здоровье ведь справиться?!
— Да почему сразу — запрещено? Я вот тоже бегаю, когда время есть.
Дашка смерила начальника охраны презрительным взглядом. Ха! Бегает он… Одним бегом таких мышц не заработаешь… Тут посерьёзнее физкультура налицо.
— Угу… Ну, давай, спортсмен. Бегай. А я, пожалуй, пойду. Дождь, вон, опять начинается. Как же он уже осточертел…
— Тебя проводить?
— Вот еще. Я что, по-твоему, маленькая? — справедливо возмутилась девочка.
— Ну, смотри. Как знаешь.
— Ага… Пока, бегун.
— Ох, и язва ты, Дашка.
— Да уж, какая есть. Нам в интернате говорили, что горбатого могила исправит.
Глава 25
Ставр пробудился, как от толчка. Так обычно бывало, когда он давал себе установку проснуться в определенное время. Но на сегодня никаких установок не было, он вообще не помнил, как уснул. Будто в пропасть провалился. Вот только смотрел на Любовь, а дальше, как затмение… На полу заморгал телефон. Как он там очутился, Ставр догадывался. Уж очень они спешили с Любой, когда стаскивали с него одежду. Вот и вывалился. Мужчина не понимал только одного, кто ему мог звонить в пятом часу утра. Ставр осторожно, чтобы не потревожить жену, встал с кровати, поднял телефон и вышел из полутёмной спальни.
— Алло, Костя. Что там у вас?
— Люди интересные стали объявляться, Ставр Яныч.
— А поподробнее?
— Будет подробнее, если вы не спите.
— Поспишь тут. Ты где, в конторе?
— Угу. Тут правда не терпит отлагательств… — принялся оправдываться СБ-шник.
— Не терпит у него, — пробубнил Ставр, извлекая из шкафа штаны. — Жди. Скоро буду.
Уже через пять минут Ставр вышел из домика. Темень была практически непроглядная. Солнечные лучи, которые только-только начали пробиваться из-за гор, были совсем тоненькие и слабые. Пока им было не под силу справиться с чёрным покрывалом ночи, окутывающим горы. Да и густые кроны деревьев стояли на страже темноты. Мужчина привычно осмотрелся, убедился, что сигнализация в доме работает исправно, и быстрым шагом двинулся к конторе. Что-то тревожное витало в воздухе. И Ставр не находил объяснения этому своему предчувствию. Где-то неподалёку ухнула сова. В горах это был привычный звук. Но сейчас он прозвучал как-то зловеще.
— Что тут у тебя? — прямо с порога поинтересовался Ставр.
— Бауман. Как мы и думали, у парня много врагов. И они потихоньку начали на нас выходить. Смотрите. — Костя повернул к начальнику свой ноутбук. Ставр склонился над ним, бегло пробегая взглядом по тесту.
— Ребята долго готовились к атаке.
— Ага. Только Аверин и останавливал.
— Да. Теперь у шакалов развязаны руки.
— И они рвутся в бой. Что скажете?
— Если честно — ничего нового.
— Я так и знал, что у тебя уже давно где-нибудь припрятан отчетик подобного содержания, — разочарованно протянул Костя. Он всегда переходил на «ты», когда эмоции брали верх над чувством субординации. И по фигу было, что начальник, вообще-то, был чужд любых церемоний.
— С другой стороны, свято место пусто не бывает. Здесь нужно хорошенько подумать. Оценить риски. Самый большой удар — оспаривание приватизации припортового завода. Но тут нужно понимать, кто придёт вместо Баумана. А ещё — как это все отразится на Аверине. Все-таки он многие свои делишки проворачивал через фирмы бывшего зятя. А мне с родней ссориться не с руки.
— Ну, кто бы мог подумать, что и тебя захомутают, а? — отвлёкся от основной темы Константин. Ставр пожал плечами. Закинул ослабевшие ноги на стол. Он до сих пор не мог прийти в норму, после их с Любой страсти. Все тело будто бы в желе превратилось, и, черт возьми, ему это нравилось!