Арон всунул ноги в крокодилов и тут же поморщился, увидев себя в напольном зеркале, после чего прошел в гостиную, где устроился на диване. А у ведьмы в доме чистота и уют. Казалось бы, девчонка живет рядом с кладбищем, любит ковыряться в земле, но при этом дома у нее идеальный порядок, очень тепло и приятно пахнет. Правда, сама она слишком уж молода для такого затворнического образа жизни.
— Ваш чай, — вернулась Риша с подносом в руках, на котором стоял стеклянный заварной чайник, одна чашка и тарелка с печеньем.
— А вы пить не будете? — напрягся Арон.
— Я уже напилась. Отказываться не советую. — Она опустилась в кресло-мешок, поерзала в нем, чтобы оно приняло нужную форму. — Если вы прежде говорили с Адамом, он должен был рассказать вам о некоторых моих правилах. Хотите со мной сотрудничать, выпейте мой чай и поведайте какую-нибудь тайну о себе, — просияла белозубой улыбкой.
— Прямо-таки тайну? — неуверенно усмехнулся гость. — Вы шутите, да?
— Нет.
Какая же она странная. Странная, но в то же время интересная.
— Что ж… сначала чай, а потом тайну? Или наоборот?
— Как вам будет угодно.
Впервые Гедель чувствовал себя настолько неуверенно и скованно. Эти крокодилы на босу ногу, травяной чай только для него, непонятное условие и невероятно проникновенный взгляд ведьмы.
— Ладно. — Он взял чайник, налил себе чаю, сунул в рот печенье, которое едва в горле не застряло от неловкости момента. Но чай хорош, как, впрочем, и печенье. — Очень вкусно, благодарю.
— Теперь тайну, — склонила голову к плечу ведьма.
— Надеюсь, не профессиональную?
— Любую, господин Арон. Какую не жалко.
— Я некромант, но при этом не переношу кладбищ.
— Боитесь мертвых?
— Не сказал бы, что боюсь, но на земле мертвых мне некомфортно.
— Ребенком вы заблудились на кладбище, — глаза Риши вдруг загорелись зеленым светом, — провели там всю ночь, видели страдания усопших, чьи души не нашли покоя. Видели, как они умерли, ощутили их предсмертный страх, их боль. Именно эта ночь стала определяющей в выборе профессии, господин Гедель. Однако побороть тот детский страх вы по сей день не в силах.
Арон открыл было рот, но сказать так ничего и не смог. Он пришел сюда, чтобы попробовать выудить из ведьмы стертые воспоминания, а на деле она вытащила на поверхность его самый потаенный страх. Ох уж эти ведьмы!
— Как? — откинулся на спинку дивана.
— Очень просто на самом деле. Вы же сами работаете в правоохранительных органах, Арон. И не поняли, что я сделала? Элементарная манипуляция плюс немного магии. Не переживайте, ваша тайна уйдет в могилу вместе со мной. Итак, чем же я могу вам помочь?
— Герон сказал, вы не помните, что произошло в момент перемещения из леса к вашему дому.
— Не помню. Более того, полагаю, ничего особенного и не произошло.
— А также не знаете, какие именно воспоминания интересовали душителя.
— Не знаю. Помимо того, что он некромант, он еще и довольно сильный маг. Он подавил мою силу и полностью контролировал мое сознание в тот момент. Так что вряд ли ваши практики возымеют действие.
— Но я бы все-таки попробовал.
— Пробуйте. — Она поднялась и подошла к нему почти вплотную. — Что вам для этого потребуется, господин Гедель? — спросила, обдав некроманта легким ароматом древесных духов, отчего Арон снова растерялся.
У него на кафедре каких только учениц не ходит. И каждая пытается обратить на себя внимание, выбирай не хочу. Причем есть довольно стоящие экземпляры. Но какими бы ни были все эти женщины, ни одна не смогла завлечь его настолько, чтобы захотелось узнать ее поближе. А вот эту с виду простенькую садовницу с чудинкой хочется узнать. Прикоснуться к ее сознанию, ощутить его.
— Мне… — начал он хлопать себя по карманам, — а, да… мне нужно, чтобы вы выпили вот это, — достал из правого пузырек с сиреневой жидкостью. — Выжимка из бадьяна лилового с добавлением корня зарянки.
— То есть обычный галлюциноген? — вскинула она брови. — В этом и есть особенность ритуала? Вы проделали такой путь из своего теплого уютного кабинета до моего дома, миновали кладбище, промокли насквозь, чтобы напоить меня дурманом? — И Арон заметил в ее взгляде искреннее разочарование. — Честно говоря, я была о вас иного мнения. Простите, но либо вы плохой некромант, либо неважный судмедэксперт, либо просто слишком самонадеянны.
Впервые Гедель не знал, что ответить на такой выпад в его сторону. Никто и никогда с ним не разговаривал в столь непозволительном тоне, а уж тем более никто и никогда не называл его плохим некромантом или неважным судмедэкспертом. Вот ведь малолетняя хамка!
— Что вы себе позволяете? — поднялся он.
— Нет, это что вы себе позволяете? — одарила ведьма его снисходительной ухмылкой. — Заявились ко мне с глюком в кармане. Да я подобное зелье варила в седьмом классе. К слову, куда посильнее вашего бадьяна. Слышали о сочетании «две пятерки к трешке»? Пять грамм все той же зарянки, пять грамм коры сизого дуба к трем миллилитрам суфкулуса и заклинание моранской ночи. От такого галлюциногена даже мертвый поднимется. А вы с каким-то бадьяном.
— Ну, все ясно. Трудное детство, проблемы с законом, — аж плечи расправил, — дохлые кошки, это же ваших рук дело, верно? Видимо, несчастных животин своим зельем и поили, что они сутки не могли сдохнуть обратно.
— Убирайтесь вон из моего дома, — произнесла она спокойно, но глаза недобро потемнели. — И крокодилов не забудьте вернуть.
— С превеликой радостью.
Когда же он покинул дом, Риша схватила тапки, и спустя мгновение те обратились горсткой пепла.
— Зажравшийся придурок, — с досадой плюхнулась она в свое кресло. — Да что вы все обо мне знаете? — зашептала сквозь слезы, а следом взяла аквариум с ростком живоглота, — только вы одни меня понимаете, — погладила темно-желтый лепесток.
Арон в свою очередь даже не заметил, как вернулся к машине.
Соплячка! Жалкая соплячка! Только зря время потерял и к тому же отменил важную лекцию. Но кривая ухмылка этой недоведьмы так и стояла перед глазами. Кем она себя возомнила? Оградилась своими живоглотами, туману напустила, а по сути, типичная чокнутая одиночка, которая не прижилась в обществе.
Адам
Почти весь день проходит под гнетом дурного настроения. Поганее я себя еще никогда не чувствовал. Меня ломает, корежит и раздражает все на свете. И главное, ничто не помогает.
А дел как всегда невпроворот. Горы отчетов, протоколов, рапорты, которые надо изучить.
Когда же собираюсь на последнее за сегодня совещание, вдруг раздается звонок сотового. Хм, Риша…
— Привет, в чем дело?
— Адам, — слышу рассерженный голос, — если твой Гедель еще раз осмелится появиться на пороге моего дома, учти, я его скормлю живоглотам без какого-либо сожаления!
— А что, собственно, случилось?
— Эта плесень лабораторная оскорбила меня!
— Ясно. Значит, до ритуала вы так и не дошли?
— Не дошли.
— Хорошо, обязательно передам ему твое красноречивое сообщение.
— И еще, я отпустила твоих парней.
— Что значит «ты отпустила»? Они подчиняются мне, а я такого распоряжения не давал.
— Прости, дорогой, пришлось немного похулиганить. Но правда, зашита мне больше не нужна. Этот тип уже не вернется, он явно получил то, что хотел.
— Ох, Риша… — отвечаю на выдохе. Своенравная и упрямая девчонка.
— Все, больше не отвлекаю, мой комиссар.
Н-да… Но Гедель… Почему-то я не удивлен, вот совершенно. Гедель тот еще самовлюбленный засранец, наверняка не удержал свое эго. Надеюсь, Риша в долгу не осталась, ответила с достоинством. У меня же перед глазами возникла Кейна, сидящая на прилавке, отчего внизу живота тотчас потяжелело, а хреновое состояние резко сменилось возбуждением. Силы нечистые, как сейчас хотелось бы оказаться с ней рядом, чтобы она еще разок потерлась носом о мою щеку, что-нибудь прошептала на ухо, пусть и какую-нибудь гадость, не важно, лишь бы только ощутить ее горячее дыхание, ее запах. Терпеть не могу эту ведьму до такой степени, что хочу схватить, посадить под замок и больше никому не показывать. Она моя! Каждый рыжий волосок мой, каждая веснушка, каждый прыщик, все мое… должно быть! И будет!
— Господин комиссар! — в дверь входит Корсак. — Разрешите?
— Ну, чего тебе?
— Вам посылка! Отправитель не указан.
— Давай сюда.
— Я бы не советовал открывать без предварительного досмотра, — кладет на стол сверток, перевязанный багровой лентой.
— Пригласи ко мне Зельду.
— Есть!
Возвращается Корсак уже вместе с нашей штатной ведьмой.
— Добрый вечер, господин Герон, — кивает мне. — Вызывали?
— Да, Зельда. Ты можешь сказать, что там? — указываю на посылку.
— Думаю, да, — подходит к столу, после чего глаза ее загораются синим, ведьма что-то тихо-тихо шепчет, сверток поднимается в воздух, начинает медленно вращаться. — Там цветок, — произносит она не своим голосом. — И послание. Для вас, — переводит на меня обеспокоенный взгляд.
— Все?
— Все.
— Хорошо, можешь идти. Большое спасибо.
Когда она уходит, я велю Корсаку забрать Отиса и купить ему шоколадку в автомате. Нечего им тут делать. И, кажется, я догадываюсь, от кого этот «подарочек». Оставшись один, разворачиваю бумагу. Взору является багровая хризантема с прикрепленным к ней конвертом, из которого достаю письмо:
«Я знаю, ты меня ищешь, Герон. Давно ищешь. И в самом деле мне это льстит, но хочу предупредить, с этого дня будь очень осторожен. Тот, кто перешел мне дорогу, как правило, заканчивает плохо. А ты перешел мне дорогу».
— Вот ублюдок. Это еще кто кому дорогу перешел, сукин ты сын.
С другой стороны, это хорошо, что он вышел на связь, это очень хорошо. Значит, его прижали, и подонок в панике. Однако поостеречься стоит. В первую очередь надо подумать о безопасности Отиса, а в скором времени и Кейны с дочерью.
— Корсак, — выхожу из кабинета.