До Ксантиппа добираюсь быстро. Ветер сегодня слабый, небо ясное, правда, лететь приходится ниже обычного, выше и холоднее, и облака кучнее.
Первым делом наведываюсь в Агентство по контролю за разведением и содержанием хищных растений, где заполняю анкету, раскошеливаюсь на пошлину. Надо не забыть стребовать с Герона плату за оказанные ему услуги. Эти деньги как раз покроют расходы на лицензию. Засим отправляюсь в университет его благородия Геделя.
Интересно, чем закончится наша встреча? Если, конечно, она вообще состоится. Вдруг непревзойденный Арон сейчас препарирует труп в какой-нибудь лаборатории? Ну и ладно, зато по городу погуляю. Давно я не была в Ксантиппе. Красиво здесь, все улицы украшены к празднику — на столбах оранжевые флажки и гирлянды, всюду статуи маклаев с подарочными котелками в когтистых лапах, на крылечках жилых домов стоят тыквы со свечами внутри, деревья украшены черно-оранжевыми лентами, в витринах пестреют самые разнообразные праздничные композиции. Разряженные зазывалы ходят туда-сюда, приглашают посетить магазины, где «именно сейчас гигантские скидки на весь ассортимент».
Так, а вот и главный столичный университет. Ох, какой огромный. За время моего отсутствия корпусов прибавилось. Раньше отец мечтал отправить меня сюда учиться. Хотел, чтобы его младшая дочь стала гордостью семьи — некроманткой с дипломом. Ноя не хотела. Некромантия в чистом виде меня никогда особо не привлекала. Из-за этого отношения с отцом скоро разладились. Ну, ничего, у него еще осталась старшая дочь Роана, пусть из нее лепит, кого ему хочется.
Что сказать, на территории университета чисто, красиво и очень спокойно. Студенты бродят в строгих одеждах, преподаватели — в треуголках и особых коротких мантиях. Здесь преподаватели ценятся высоко, их уважают, ими гордятся. А Гедель среди них, наверное, так и вовсе местное божество.
Как только захожу в главный корпус, в нос сразу же бьет специфический запах, как и в любых учебных заведениях. Именно так пахнут знания, которыми полнится голова Арона.
— Добрый день, — подхожу к информационной стойке, — не подскажете, где я могу найти господина Арона Геделя?
— День добрый, — обращает на меня взор пожилая гнома с забавным пучком на самом темени, — у господина ректора сейчас лекция в северном крыле. Если вы по срочному вопросу, могу его оповестить.
— Нет-нет, я подожду окончания. А когда, кстати, лекция заканчивается?
— Через полчаса.
— Благодарю.
Высоченные колонны, мраморные полы и лестницы, изящные статуи и бюсты из гранита, огромные люстры из чистейшего хрусталя, на стенах портреты профессоров и великих деятелей науки. Потрясающе… Теперь понимаю разочарование отца, когда я наотрез отказалась сюда поступать. Но все равно это не мое. Не мой мир. Я, как принято говорить, неформалка. Такой родилась, такой выросла и такой умру.
Северное крыло нахожу с третьей попытки. Спасибо милому студенту, проводил. На втором этаже всего три аудитории, в одной как раз идет занятие.
Устраиваюсь на широком подоконнике напротив. Забавно будет увидеть реакцию самого, ни много ни мало, ректора.
А время пролетает быстро. Скоро до ушей доносится мелодичный звонок, еще через пару минут двери открываются и показываются студенты. Идут мимо меня, смотрят с удивлением. Ну да, здесь не принято рассиживаться на подоконниках, да еще в таком виде. Последним из аудитории выходит Арон. О да-а-а-а, ради этого стоило прилететь. Он ошеломлен, шокирован, обескуражен, он врос в пол. Стоит и смотрит на меня немигающим взглядом. Весь такой красивый — в треуголке, мантии и, о силы подземные, очках. Прямо два разных некроманта. Вчера он был зазнайка, но такой стильный, мирской, а сейчас настоящий препод.
— Здравствуй, — медленно подходит ко мне. — Честно, не ожидал.
— Приветствую, господин ректор.
Вот и блеск в глазах, вот и его ехидная ухмылка, но он все еще в шоке.
— Так что? Где там твое засыхающее древо?
— Надеюсь, Адам не будет против.
— Против чего? Я всего лишь пришла посмотреть на несчастное растение. Да и потом, с дорогим комиссаром у меня свободные отношения, — спрыгиваю с подоконника.
— Вот как, — хмыкает.
— Именно так.
— Что ж, идем.
— В очках тебя прямо не узнать, — закидываю на плечо рюкзак. — Полагаю, от студенток нет отбоя. Студенточки любят своих сексапильных преподавателей. А уж к ректорам питают особые чувства.
— А ты?
— Что я?
— Испытываешь к ректорам особые чувства?
— Как-то не довелось. В школе у нас преподавал один-единственный мужчина, и тот гном. Желать такого было сложновато. Мне больше по душе отвязные парни, которые ничего не боятся. Увы, таких мало.
Тем временем мы миновали открытый переход, соединяющий северное крыло с восточным, затем спустились по лестнице, еще минут десять попетляли по коридорам и наконец вышли к лаборатории — огромному по площади помещению, отгороженному от основного здания стеклянной стеной.
— Прошу, — открыл он передо мною дверь.
— Ох, сколько зелени!
Вот это да, здесь прямо-таки цветущий сад, а не лаборатория.
Арон подвел меня к своему столу, на котором стоял большой горшок с кривоватым деревцем. Листьев на нем не было, кроме одного жухлого, одиноко покачивающегося на ветке от сквозняка.
— Это же хурма… — касаюсь листа.
— Да. И досталась она мне от тетушки Шепры. Но что бы я ни делал с этим деревом, оно продолжает чахнуть.
— Отдай его мне. Эти стены не лучшее место для хурмы.
— Хорошо, — вдруг улыбается он.
— Вот и договорились.
— Могу я пригласить тебя на обед? — снимает очки, затем треуголку. Вот и привычный некромант-зазнайка.
— Можешь, но платишь ты. Я сегодня и так потратилась.
— Прогулялась по магазинам?
— Подала документы на оформление лицензии. На разведение птицеедов.
— Все-таки ты сумасшедшая, Савьерри.
— Есть немного, — беру его треуголку в руки, принюхиваюсь. Пахнет им. А Гедель ловит каждое мое движение, каждый вздох, и сердце некроманта бешено колотится в груди. — Красиво у вас здесь.
— И ты могла бы примкнуть к этой красоте. Дополнить ее.
— Лучше останусь на кладбище, без меня там будет совсем скучно.
— Пойдем, Риша, — он вдруг становится жутко серьезным. — Ты добиралась на такси?
— Зачем ведьме такси?
— Серьезно? На метле?
— Да. По воздуху мне как-то комфортнее и быстрее.
Арон пожимает плечами, после чего снимает с себя мантию, берет горшок с хурмой, и мы отправляемся на стоянку. Метла с деревом занимают заднее сиденье, я же устраиваюсь впереди:
— Куда поедем?
— Есть одно занятное местечко. Слышала про «Печальные дали»?
— Нет.
— Значит, у меня есть шанс удивить тебя, — и вставляет ключ в зажигание.
Гедель привозит нас к старому зданию, кажется, еще времен варлоков — основателей Ксантиппа. И над входом, что ведет, к слову сказать, в подвал, мерцает вывеска «Печальные дали».
— Это старейший ресторан в городе, — поясняет мой гордый спутник. — Заведение колоритное.
— Главное, чтобы готовили вкусно! — Слышу, как требовательно урчит мой желудок.
— Потому-то он и существует так долго.
Мы спускаемся вниз и оказываемся действительно в необычном месте. Стены в ресторане земляные, из них торчат кристаллы цвета янтаря, освещая пространство приятным оранжевым светом. Столы и стулья грубо вырезаны из больших пней. И здесь летают духи земли, которые то выглядят обычными сгустками энергии, то превращаются в любую приглянувшуюся им форму.
— Действительно, очень симпатично, — касаюсь рукой духа, отчего тот оборачивается полупрозрачным голубем и улетает куда-то в стену.
— Да, здесь сохранилась атмосфера старого города. И старое вино, — улыбается, затем провожает меня до столика.
Официантами в «Далях» трудятся гоблины, оно и неудивительно, эти существа любят обитать там, где поменьше солнечного света. И Арон не скупится, заказывает самое-самое дорогое, что здесь есть. Я же не против. Если мужчина хочет показать свою щедрость, пусть показывает, а Гедель очень хочет.
— Тебе все нравится? — спрашивает, когда официант уносит пустые тарелки.
— Как мне может не нравиться, Арон? Я сижу в компании с лучшим судмедэкспертом Ксантиппа, в старейшем ресторане, пью какое-то двухсотлетнее вино и заедаю, надеюсь, не настолько старой телятиной.
— Даже не знаю, как реагировать на такую то ли похвалу, то ли нет, — и он на самом деле растерян.
— Скорее, как на похвалу, но с толикой сарказма.
— Спасибо, — улыбается уже шире.
И да, мне все нравится, но, честно говоря, уже хочется домой. Туда, где всегда тихо, где мертвые спят вечным сном. К счастью, Гедель понимает это и просит счет. А наверху сгущаются сумерки, уже включились фонари, машин на дорогах прибавилось, как, впрочем, и горожан.
— Большое спасибо за затянувшийся обед, — собираюсь достать свою метлу и горшок с деревом из машины.
— Стоп. Ты же не собираешься лететь в такую темень на метле на свое кладбище? Да еще и с горшком?
— А почему нет? Я, дорогой Арон, по ночам много чем и похуже занимаюсь.
— Нет, я тебя отвезу. И это не обсуждается.
— Ух, какой бескомпромиссный ректор.
— Перестань называть меня ректором, — засовывает обратно метлу, — сразу чувствую себя каким-то старым извращенцем.
— А ты молодой и совсем не извращенец. Какое разочарование.
Вдруг он подходит ко мне совсем близко, нависает так соблазнительно:
— Поехали ко мне?
— Думала, уже не предложишь, — и касаюсь пальцами его мягких губ, хочу снова ощутить их, хочу ощущать их всю ночь.
— Боялся, что откажешь, — прикрывает глаза.
— Сегодня я тебе не откажу, — тянусь к нему, но не за поцелуем, нет, за запахом. За этой горчинкой, от которой кружится голова.
Доехали мы до дома Генделя за каких-то полтора часа. Живет он, как и Адам, за городом, и особняк некроманта очень похож на своего хозяина — большой, помпезный и белый. Ну как есть дворец. По правде говоря, от такой роскоши в глазах рябит. Кстати, не будь Адам жутким поросенком, его пенаты выглядели бы не хуже, но комиссар неряха.