— Да какая мне разница, — взмахивает она рыжей гривой.
— Не ври, есть тебе разница. Ты ревнуешь, — нависаю на ней.
— Чего-о-о-о? Пф… больно надо.
— Не стесняйся своих чувств, Кейна. — Все, больше не хочу терпеть, сил нет. — Чтобы тебе было легче, знай: я тоже ревную тебя. Ревную к каждому столбу, — и накрываю эти сладкие губы своими.
В голове образуется вакуум, в груди возникает жжение, а главное, я больше не прячу свое истинное лицо.
Кейна
Злюсь на себя, а его хочу. Безумно хочу. И поцелуй этот… Господи, какой же сумасшедший, какой вкусный, какой… Руки Адама тем временем держат меня крепко, но хвост еще крепче.
И тут открываю глаза, отчего аж вздрагиваю. Передо мной стоит совсем другой Адам. Кожа его стала насыщенного песочного цвета, а главное, покрылась лоснящейся шерстью, правда, совсем короткой, длинные рога сияют в свете ламп, на руках чернеют когти. Такими чертей я еще не видела. С ума сойти!
— Вау, — касаюсь очень мягкой шерсти на груди, сквозь которую проступает рельеф его сногсшибательной фигуры. — Неожиданно.
— Скажи спасибо, что копыт нет, — усмехается, являя взору слегка заостренные зубы.
— Никогда бы не подумала… Отис ведь не прячет свою суть, но у него нет всего этого.
— Просто он еще маленький. Шерсть появляется вместе с первыми усами, — продолжает целовать мое лицо.
— Ты на ощупь, как каракулевый.
— Что сказать, мы, черти, обладатели ценного меха, — смеется.
— Ты прямо везде-везде такой?
— Почти. Могу показать.
— Нет-нет-нет, — мотаю головой, — не стоит.
— Потом все равно покажу.
— Но как ни крути, — беру его за руки, — ты скверный черт, Герон. Похититель и шантажист.
— Не пойди я на столь крайние меры, ты разве согласилась бы? Вот честно.
— Вряд ли… — до чего же он шелковистый, трогала бы и трогала.
— Значит, все не зря.
— Хочется верить, что да. Кстати, ты серьезно ревнуешь меня к каждому столбу? — поднимаюсь к шее, боже, да это не черт, это сплошной тактильный антистресс.
— К каждому, — опускает голову на выдохе. — Стоит только подумать, что какая-нибудь сволочь крутится рядом с тобой — все, хочу забодать урода.
— Это не есть хорошо, — ощущаю его хвост, который уже забрался под майку и осторожно поглаживает мою спину.
— Знаю, но в руках себя держать умею. Иначе не стал бы следователем, а потом и комиссаром.
— Спасибо за мастерскую, — обвожу взглядом окружающую красоту. И честно говоря, мысли в голове путаются. Не знаю даже, что думать, как правильно реагировать? Что вообще происходит?
— Спасибо, что ты здесь, — шепчет мне на ухо, отчего сердце заходится.
— Думаю, нам пора спать, Адам. Сегодня был тяжелый день.
— Хорошо, но у меня будет последний вопрос.
— Слушаю.
— Ты станешь моей нарой на празднике?
— У меня есть время подумать? — трусь о его каракулевую щеку.
— Ровно до завтрашнего утра.
— Ох, так это я всю ночь спать не буду.
— Вот, мучайся теперь, — целует меня в плечо. — Пока я буду спать сном младенца.
В этот момент подхватывает меня на руки и несет на второй этаж, где опускает рядом с дверью в нашу с дочерью спальню.
— До завтра, Кейна, — и возвращает себе привычный вид.
— До завтра.
Прежде чем лечь, проверяю Настю. Мой рыжий котенок спит крепким сном, распластавшись на своей новой кроватке. Все-таки мне до сих пор не верится, что мы в доме Герона. И сам Адам… вот ведь засранец, сделал нам документы, а продолжал на нервы капать. Но, возможно, он прав, пришло время попробовать еще раз. В конце концов, этот зловредный комиссар появился в моей жизни именно тогда, когда я начала превращаться из женщины в рабочий станок.
А новая мастерская? Такой роскоши у меня никогда не было. Адам предусмотрел практически все. В одной части урчат новенькие холодильники со стеклянными дверцами, три мощных духовых шкафа стоят вдоль стены, мойки, столы, а во второй — прилавок с витринами. Получается, я смогу прямо там принимать покупателей.
Не думаю, что Герон стал бы так заморачиваться ради какой-то няньки; видимо, ему действительно важны мои чувства, мои желания. А значит, я все-таки соглашусь стать его парой на празднике. Глядишь, и мне перепадет котелок со сладостями.
К счастью, ночь проходит спокойно, ни дурных снов, ни страхов. Хотя просыпаюсь по привычке рано и, чтобы не валяться без дела в постели, собираюсь и иду вниз. Но что забавно, когда я заворачиваю в кухню, Адам уже сидит за столом. Причем просто сидит. Не ест, не пьет, не читает газету, он даже не собран и весьма взлохмачен.
— Подумала? — встречает меня с порога вопросом.
— Да, господин комиссар, всю ночь думу думала. Измучилась вся, — иду к чайнику, чтобы включить, а через мгновение оказываюсь в руках Адама. Ну, все, прощай спокойная жизнь. Здравствуй, прилипала-черт. Только вот беда, мне это нравится.
— И каков ответ?
— Вопреки здравому смыслу и убедительным доводам, вынуждена ответить согласием.
После чего ощущаю поцелуй в шею, а скоро дело доходит до губ.
— Адам, твой хвост опять там, куда ему лезть однозначно рановато, — забираюсь себе под подол юбки и выгоняю оттуда метелку.
— Извини, но я его не контролирую, он сам.
— Вот как? — ловлю этого удава и медленно веду по хвосту, подбираясь все ближе к основанию, отчего Герон зажмуривается, начинает дышать чуть ли не собачкой, его лоб покрывается испариной. Обалдеть!
— Кейна, — с силой прижимает меня к себе, — у нас хвост — зона эрогенная. Прошу, если не хочешь, чтобы я сейчас схватил тебя и затащил в чулан, перестань это делать.
— Ой, прости, — сразу отпускаю. Кто бы знал…
А Герон аж громко выдыхает.
— И когда праздник? — надо быстренько перенаправить его мысли в безопасное для меня русло.
— Через два дня. Кстати, праздник продлится неделю. За это время я планирую показать тебе Ксантипп во всем его великолепии, а еще планирую украсть твое сердце.
— Тоже за неделю? — снова ловлю его хвост и начинаю нервно дергать за лохматый кончик.
— Было бы здорово, но там как пойдет, — накрывает мои руки своими. — Эта метелка, как ты ее называешь, своего рода наша гордость, поэтому осторожней.
— Пожалуй, займусь-ка завтраком. А тебе не пора собираться на работу?
— Пора. Но я вернусь в обед, если ты решишь посетить консульство.
— Да, хорошо.
— Отлично, — а отпускать не собирается.
— И-и-и? Может, позволишь мне похозяйничать на твоей шикарной новой кухне?
— Конечно. Мне бы пару бутербродов и кофе.
После чего все-таки удаляется. А я, видимо, окончательно спятила. Мама была бы в шоке, узнав, с кем ее дочь решила закрутить роман. Почему-то она очень не любила смежный мир, хотя родилась в нем, выросла, и родители у нее были очень даже любящие, к тому же порядочные и уважаемые. Но мама предпочла полностью разорвать со всеми отношения.
За мыслями о прошлом, настоящем и чуточку будущем успеваю приготовить творожную запеканку, пшенную кашу и поджарить гренки. И когда Адам возвращается, причем с детьми, его ждет полноценный завтрак, а не какие-то там бутерброды.
— Ого, — смотрит на свои объемные порции. — Не многовато ли?
— Тебе в самый раз, а вам, — усаживаю пока еще сонную детвору за стол, — будет то же самое, но поменьше.
Первые минут пять Отис с большим недоверием косится на запеканку, тычет в нее вилкой, принюхивается, выковыривает изюм, но глядя на то, как его отец и Настя с аппетитом уминают свои куски, таки пробует, после чего в считанные минуты опустошает тарелки.
А когда Адам встает и уже собирается на выход, чертенок очень быстро его останавливает:
— А тарелки убрать? — собирает свои стопкой.
— Что? — оборачивается тот. — Тарелки?
— Угу.
Я тем временем молча наблюдаю за происходящим. Ну, какой умный ребенок, Адаму есть чему поучиться у сына. В итоге глава семейства возвращается, собирает тарелки и несет в раковину.
— Спасибо, господин комиссар, — сияю улыбкой, — вы очень обучаемый черт, это радует.
— Будьте готовы к обеду, я приеду за вами, — подмигивает мне.
Спустя минут пять за ним закрывается дверь.
— Что ж, — поднимаюсь со своего места, — сейчас у вас есть немного времени, чтобы поиграть, а потом у нас будут занятия.
— Какие занятия? — дергает ушами Отис.
— Учебные. Будем писать, считать и читать.
— Не-е-ет, — плюхается чертенок обратно на стул.
— Да-а-а. Между прочим, ты отлично читаешь и мог бы, например, помочь Насте, научить ее читать так же хорошо.
— Ладно, — сразу оживляется. — Если надо научить, научу. Но сначала в прятки! — вскакивает.
— В прятки! — подпрыгивает следом моя дочь.
— Но помните, в котельную ни ногой, там демоны! — успеваю крикнуть им в спину.
А я, пожалуй, пойду осмотрю свою мастерскую.
Адам
Кажется, я на верном пути. И если не буду сворачивать, приду прямиком к сердцу ведьмы. Никакие преграды мне не страшны, главное, не сворачивать.
За этот ее взгляд, каким она смотрела на меня вчера ночью и сегодня утром, и умереть не жалко. Но умирать я не собираюсь, у меня слишком много планов, слишком много желаний. Хочу быть примером для детей, хочу стать идеалом для Кейны. А сейчас мне бы побыть идеальным и примерным комиссаром.
На работе первым делом вызываю на доклад своих следователей, начальников оперативных групп и, конечно же, лаборантов. Заодно и Геделя приглашаю, который так удачно обнаруживается в комиссариате. Зачастил товарищ некромант в мою обитель, однозначно зачастил.
— Итак, — поднимаюсь со стула, — каковы результаты за неделю?
— Господин комиссар, — кивает главный следователь варлок Леоф, — смею признать, данных по-прежнему мало. Мы узнали, что наш душитель — сильный варлок, он, скорее всего, обитает в двух мирах и явно выбирает не случайных жертв. Между ними есть определенная связь.
— Вот с этого места поподробнее.