Момент, когда Рамис исчезает с дивана, я пропускаю.
Гала рядом со мной приободряется, застенчиво опускает голову и бросает кокетливый взгляд из-под ресниц.
— Столичный, — выдыхает она на грани слышимости, в голосе звучит нетерпеливое предвкушение.
Гала подаётся вперёд.
— Мирта, доброго вечера. Вы прекрасны всегда, но сегодня вы ослепительны. Я могу надеяться, что вы согласитесь подарить мне танец, Мирта?
Рамис склоняется в лёгком поклоне и предлагает мне открытую ладонь, слишком церемонно для простого танцевального вечера в колониальной академии. У меня перехватывает дыхание. Сказать, что мне не хотелось получить приглашение будет ложью. Хотелось. Но я не думала, что это может случиться в самом начале. Да ещё и так. Рамис ждёт ответа, склонившись. Секунда, другая. Рядом охает Гала. Рамис не обращает на неё ни малейшего внимания, смотрит только на меня и улыбается мне.
Я протягиваю руку:
— Вы мне льстите.
— Ничуть. Скорее, я преуменьшаю ваше очарование, Мирта.
Рамис ведёт меня на паркет, разворачивается ко мне лицом и снова кланяется. Остальные пары не утруждают себя формальностями, сразу же ныряют в танец. Я исполняю несколько неуклюжий реверанс. Рамис подаёт мне руку. Свободной ладонью поддерживает меня под лопатку. Я опираюсь на его плечо. Мы оказываемся близко-близко, и я в глубине души радуюсь, что в вальсе по правилам он и она танцуют, отвернувшись друг от друга. Вокруг нас почти никто это не соблюдает. Что там, многие вовсе не вальс танцуют, а с удовольствием топчутся под музыку. И это здорово! Мы же на нашем местечковом празднике, а не на королевском приёме.
На счёт три я чувствую нажим под лопатку, и Рамис уводит меня в головокружительный вираж. Окружающее пространство будто стирается, Рамис ведёт меня в два раза быстрее музыки, и глаза отказываются успевать. Сердце грохочет в ушах, и это уже не танец, а полёт, я больше не чувствую даже пол под ногами. Мелькает удивление, как Рамис ухитряется вести и не налетать на другие пары. Мелькает и исчезает за ненадобностью, я отдаюсь полёту, отдаюсь жару, идущему от его горячей ладони.
Я лечу.
Глава 22
Мелодия стихает. На последней ноте Рамис на долю мига застывает, ноги снова чувствуют пол. Я понимаю, что стою на мысочках. И пол вновь исчезает. Сердце пропускает удар.
— Ах-х…
— Мирта.
Мы оказываемся лицом к лицу, и Рамис самодовольно улыбается. Он по-прежнему держит меня. Я, фактически, лежу на его руке.
К лёгкости примешиваются нотки беспомощности. Нога снова обрела опору, но из наклона сама я не встану. Могу лишь вывернуться и позорно шлёпнуться на пол. Или ждать, когда Рамис позволит мне встать. Почему-то беспомощность, которую я ненавижу всей душой, рядом с Рамисом не вызывает отторжения, а он смотрит на меня как победитель или даже завоеватель, но в то же время в его взгляде читается восхищение.
Всё громче звучит новая мелодия.
Рамис выпрямляется вместе со мной, я оказываюсь вертикально, но я по-прежнему дезориентирована.
— Понравилось до головокружения? — хрипло спрашивает Рамис, его губы почти касаются мочки моего уха.
Голова и вправду идёт кругом, сама я идти не смогу.
Рамис провожает меня к диванчику, помогает сесть. Я откидываюсь на подлокотник и прикрываю глаза, потому что пол и потолок до сих пор никак не договорятся, кто сверху, а кто внизу.
— Да…, — только и могу произнести я.
— Воды?
— Да-а…
Рамис отстраняется, и я с невольным сожалением вздыхаю. Буквально через минуту он возвращается и подаёт мне стакан.
— Мирта?
— Спасибо. Мне гораздо лучше. Я… давно не танцевала.
Звучит нелепым оправданием. Или я фантазирую? Папа, когда я была младше, оплачивал уроки танцев при колледже, настаивал, что девушка должна уметь и что мне пригодится. Папа оказался прав. То, что я испытала… Затраченные деньги и усилия того стоили. Да в десять раз больше заплатить не жалко! Впрочем, урокам танца я благодарна не только за сегодня. Последний раз я танцевала с папой. Не было ни бешеного стука сердца, как сейчас, ни полёта, но по-своему волшебно было.
— Вы изумительно танцуете, — Рамис подхватывает мою ладонь, подносит к губам, целует.
Демоны, что со мной?
И зачем он?.. Это слишком! Я окончательно и безвозвратно теряюсь.
— Рамис…
— Хотите глоток свежего воздуха, Мирта?
Голова уже не кружится, я твёрдо стою на ногах.
Глядя на танцующих, я вспоминаю, что вообще-то пришла на вечер ради поиска информации. Где-то здесь Дженна.
Двери распахнуты. На улице ещё светло, но в воздухе уже висят искорки магических светлячков, гирлянды украшают растущие вдоль дорожек кусты.
Мы останавливаемся чуть в стороне от входа. Я пытаюсь придумать, что сказать, но слова не идут. И ещё я понимаю, что по-хорошему надо вспомнить о деле, но отпускать Рамиса совсем не хочется. Отпускать?! Кто кого держит…
— Мирта, ты уже выбрала клуб? — Рамис легко возвращается к обращению на «ты».
— Археологический.
— Никогда бы не подумал, что тебе интересно копаться в древних черепках.
— И правильно. Но говорят, направление перспективно.
— Честно? Я бы на это не рассчитывал. Внутреннюю кухню ты не знаешь, связей у тебя в этой сфере нет. Я говорю о связях в метрополии в первую очередь. Зарабатывать будут единицы, и в первую очередь денежный поток будет наполнять карманы и счета антикваров, а не самих археологов. Неблагодарная профессия.
— Я слышала, в столице хотят выяснить причину исчезновения предыдущей цивилизации.
— Хотят. Только это разовая задача. Она либо будет решена, и археологи лишатся поддержки, либо ответа археологи не найдут и опять же лишатся поддержки. Долго ждать метрополия не будет.
— Рамис, откроете секрет, откуда такая осведомлённость?
— Мирта, тебе… тебе открою, — Рамис понижает голос до таинственного шёпота.
Он делает это настолько нарочито, что я мысленно усмехаюсь. Вопреки заверениям ответа не будет.
— Да?
— Здравый смысл, Мирта. Скажем так, я знаю, как в метрополии принимают решения. Сопоставить факты, и вывод напрашивается очевидный.
Если Рамис прав, то… то будущее моё не столь блестяще, как мне хотелось бы верить, но выбор уже сделан, так что работаю с тем, что есть. Другие клубы я успела оценить, хоть и мельком. Хорошо живут клубы, так или иначе связанные с магией, тот же Артефакторский. Особняком стоит Археологический. Остальные же… Ловить там нечего.
Я кошусь в сторону входа.
Захватившее меня в танце безумие схлынуло. А ещё лёгкой обидой кольнуло, что Рамис совсем уж детской уловкой уколол, в обёртке грандиозной тайны попытался скормить пустышку. Короче, пора мне на поиски Дженны.
— И какой у тебя план, Мирта?
— М?
— У тебя взгляд следователя, учуявшего след и жаждущего незамедлительно броситься в погоню.
— Я всего лишь собираюсь завести некоторые знакомства, в том числе и с представительницей Королевского исторического общества. С ней, говорят, один из пропавших, Ринон Олвис, встречался. По письмам впечатление очень странное.
— Ринон… Это его мать любит начинать фразы с «Ох»?
Вот это память! Впрочем, чего ещё ожидать от королевского дознавателя?
— Да.
— Парень влюбился. Что тебя смущает?
— У меня сложилось впечатление, что на парня воздействовали. Что-то вроде приворота.
— Почему?
— Полная концентрация на девушке и безоговорочное исполнение любых её прихотей.
— Как по мне, ты описываешь яркую юношескую влюблённость. Не вижу ничего необычного. Такая обычно ярко вспыхивает, недолго горит и заканчивается разочарованием.
Я выдёргиваю локоть, разворачиваюсь к Рамису лицом. Он смотрит на меня с усмешкой.
Зло берёт.
Но я сдерживаюсь. Во-первых, он всё ещё королевский дознаватель. Во-вторых, в насмешке ни капли превосходства, а за ней, за насмешкой, прячется необъяснимая нежность. Я бы и не поняла, но иногда почти также на меня смотрел папа.
Не проймёшь!
Я стискиваю кулаки:
— Ты нарочно! Нарочно сбиваешь меня с толку, нарочно говоришь на подозрительное, что никакое оно не подозрительное, нарочно привёл меня сюда, чтобы на вечере я не смогла ничего узнать.
— Я был уверен, что ты сообразишь быстрее. Видимо, я танцую лучше, чем думал.
Слов нет!
Я закипаю, а Рамис улыбается и только разжигает.
Развернуться и уйти? Глупо. Рамис ведь уберечь пытается, удержать от ошибок. Нет, надо что-то нестандартное, контрастное. Внутри полыхает огонь, и мне нестерпимо, почти до боли, хочется стереть с его лица насмешку, оставить лишь скрытую за ней нежность. Рамис улыбается шире. Выдержка мне отказывает.
Я вполне осознаю, что творю. Странное состояние — самое настоящее умопомрачение, но разум кристально ясный. Подавшись вперёд, я привстаю на цыпочки, опираюсь ладонями о плечи Рамиса. Улыбка сменяется растерянностью. Да, я угадала! Я тянусь выше, обнимаю за шею, прижимаюсь. И касаюсь губами его губ.
Поцелуй как танец, кружит голову. Мне отчаянно не хватает воздуха, но я позволяю себе лишь короткий глоток, и снова целую.
Рамис замирает, даже не замирает, а застывает. Всего миг, но моё восприятие настолько обостряется, что секунда кажется чуть ли не минутой. Удар сердца, и контроль Рамиса просто срывает, он подаётся вперёд, и нас захватывает водоворот страсти. Я напрочь забываю про людей вокруг, про моё расследование, про злость. Но одна, не оформившаяся толком мысль в голове всё же остаётся. Рамис бы не потерял голову, если бы ничего не чувствовал.
Я не верю в любовь с первого взгляда. Нет, не так. Я верю, что с первого взгляда можно помешаться, но всегда считала, что это не обо мне, и вообще не о людях с сильным характером. Но почему тогда моё сердце бешено стучит? Я знакома с Рамисом всего пару дней, едва ли знаю его, как человека, но…
Контроль я возвращаю первой. Рамис всё ещё ошеломлён моей горячей выходкой.
Я отстраняюсь, посылаю воздушный поцелуй и сбегаю.