Так вот, Ублюдок оказался уникумом. Эта коварная тварь игнорировала более сотни команд и магических пассов, а также чихать хотела на тысячи уговоров. К счастью, у меня был свой подход – подзатыльники и мат.
Я воевала с его диким нравом до тех пор, пока на табло не появились заветные числа, после чего облегченно отпустила поводья, поправила респиратор и оповестила свою команду:
– Все, мальчики-зайчики, в сторонку.
В ответ полетели лишь сдавленные ругательства.
Никто не понимает гениев.
Почуяв свободу, Ублюдок радостно завопил, хотя звук больше походил на работу сварочного аппарата, ну да не суть. Мы изящной свечкой вознеслись вверх, сделали резкий рывок в сторону стенки купола и начали набирать скорость. Не знаю, где были глаза (ну или чувство магического препятствия, раз уж инстинкт самосохранения атрофировался) моей птички, но мы вновь едва не впечатались в незримый купол защиты, выставленный над полем.
К счастью, игра стоила свеч – в моей руке оказался зажат один из мечей, так необходимых для атаки.
– Рори, лови! – крикнула временному лидеру запасных.
Тот встретил мяч, как истинный мужчина, лицом. Или, как истинный баран, лбом?
– Да какого ж хрена?! – возмутился игрок.
Мяч он держал под мышкой, однако это не мешало Рори яростно тереть рукой ушибленное место и сверкать на меня обиженными глазами.
– Ирония судьбы? – отшутилась я и помчалась к следующему мячу.
Все, что я творила следующие пару минут, входило в перечень возмутительного, неправильного и дико рискованного. Но именно в такие моменты я чувствую себя удивительно живой и напуганной. Что ни говори, а чувство страха здорово окрашивает наши жизни.
Большая часть запасных знала, что играет против опытных, сильных и быстрых игроков, поэтому ушла в оборону и уныло трепетала перед стремительными атаками Дена Вентери или мощными прорывами Дерека Ху. А вот у меня не оказалось должного пиетета перед местными звездами спорта, зато наглости – хоть цистернами отгружай и вывози на перепродажу.
Мне удалось собрать четыре мяча и передать их остальным участникам команды, на пятом чувство меры дало знать, что пора бы заканчивать эти игры в собирательство, и в бой вступила жажда скорости.
– Нападем. Все пятеро!
– Но наша часть останется без защиты… – проблеял кто-то из игроков.
– Это шлепок орлиного помета, а не защита! – перебила я. Ублюдок одобрительно крикнул, присоединяясь к моему мнению. – Мы не можем держать защиту, потому что не знаем комбинаций, не знаем, что делать. Мы сливаем игру, парни! А между тем тот, кто нападет, тот владеет инициативой! Посмотрите на меня. Победа достигается не силой, опытом или удачей. Победа достигается волей, жаждой, отсутствием сомнений. И я не собираюсь уползти отсюда, как подбитый птенец. Я улечу с победой. Пусть это будет одно гребаное очко на табло, но это будет победа!
Я развернула Ублюдка лицом в сторону соперников и скомандовала:
– Вперед! Заставим этих заносчивых козлов вернуть нам наше небо.
Глава 18. Паучье логово
«Сложнее всего мне далось принятие мачехи. Вы только вслушайтесь в само слово. Мачеха. Да от него же так и веет чем-то темным и жутким!
Поэтому я всегда звала Люси по имени.
Она не заменила мне маму по той простой причине, что заменить кого-то из родителей невозможно. Все дети связаны с мамой и папой незримой нитью, и когда эта нить рвется, то ты теряешь нечто большее, чем просто родственника, его любовь и память о нем.
Ни Люси, ни любая другая женщина отца – никто из них не заменил бы мне маму. Но я бесконечно благодарна Люси за ее терпение и многочисленные шаги навстречу. В том, что мы теперь так хорошо общаемся, полностью ее заслуга».
[интервью Мэг Фридом газете «Подросток и семья»]
Напомню, я – дочь Неда Хантера, прославленного игрока в эйрбол. Игры и полеты – вот то немногое, что по-настоящему роднило в первые годы после моего похищения двух гордецов, кроме общей жилплощади и ужинов со вкусом гари. У меня было чуть больше опыта в арсенале, а еще самый безумный орел на всей Сатурналии.
Вопреки собственным мотивирующим речам, я верила в то, что мы можем честно победить, так же сильно, как в то, что осел сделает сальто назад. Безрассудство и грамотная уловка – единственное, что могло помочь нам украсть у основного состава хотя бы парочку очков.
Собственно, наша пятерка отвечала за то самое безрассудство.
Мы помчались вперед и с позором провалили атаку на противника (вот и трать на них после этого красноречие). Игроки основного состава не были дураками, если что, за исключением Дена Вентери (тот был моральным уродом), поэтому стремительно перестроились.
На меня соколами бросились аж трое защитников, Рори даже на пять метров к воротцам подлететь не дали, остальных зажали еще на подлете. Пока мы с Ублюдком кружили с массивным Дереком Ху в танце обоюдной ненависти, Коул принял от игроков своей команды мяч и пошел в атаку. Увы, но на нашей части поля серого кардинала вообще никто не ждал.
– Сейчас! – заорала я.
Тихий, как могила, с неба слетел вратарь (да-да, он самый!) нашей команды.
– На! Получи! – крикнул игрок с неожиданной яростью, размахнулся и… промазал!
Как? Вот расскажите мне.
Блин, да КАК?!
Как он мог промазать мимо кольца трех очков и запулить в кольцо, за который давали только одно очко?!
Одно жалкое, разнесчастный очко, но парни орали так, словно выиграли всю игру. Я чуток покривилась, вздохнула и улыбнулась. В конце концов, если не придираться к мелочам, то так оно и было.
– Тренер, это нечестно! – ныл Ден Вентери спустя десять минут.
– Счет: пятнадцать – один, основной состав подчистую разнес запасных, – напомнил тренер. – Чем ты недоволен?
– Но тренер…
– Это всего лишь одно очко, Вентери. Остынь.
Ден считал иначе и намеревался спорить до усрач… до последнего, но тренер сослался на пиликающий дек и поспешно скрылся в своем кабинете с красноречивой табличкой «ТИРАН» на двери.
Опираясь на свой скромный опыт по этой части, могу заметить, что до настоящего тирана тренеру было так же далеко, как балетной пачке до горнолыжного курорта.
Загадочно улыбаясь, я медленно шла по коридору в сторону раздевалок, чувствуя разгоряченной кровью всю мощь циркулирующего по телу адреналина.
– Что? – хмуро бросил Ден, встречаясь со мной взглядом.
– Никогда не думала, что быть занозой в чьей-то заднице окажется так приятно.
Судя по тому, как сжались челюсти собеседника, еще чуть-чуть, и Мэг Фридом доберется не только до задницы, но и до печенок Вентери.
За спиной послышался тихий смех. Ден поспешил юркнуть в раздевалку, где уже вовсю переодевались и ржали остальные участники команды. Я же повернулась и стал следить за тем, как приближается серый кардинал.
Коул был хорош, чертовски хорош в небе. Понятия не имею, почему его оставляли в защите. С его скоростью и впечатляющими размерами орлана, Сент-Клер прекрасно мог бы играть в нападении. Но почему-то не играл, уступая это место Дереку с Деном.
– Ты задолжал мне объяснения! – широко улыбаясь, сообщила Коулу, подошла и ткнула кулаком в плечо.
Меня тотчас обняли и по-собственнически притянули.
– А ты задолжала мне поцелуй.
– Не помню та…
Окончание фразы оказалось потеряно из-за внезапного голода. Голода, который можно было утолить лишь один способом – прижаться сильнее и ответить на поцелуй. Поцелуй, который так некстати прервался рыком:
– Коул, мать твою, Сент-Клер!!!
Я мгновенно узнала орущего и отскочила от Коула быстрее, чем ведьма от костра, возведенного в ее честь. С опаской глянула в противоположную часть коридора.
Ну здравствуй, папа.
Коул поднял руки и миролюбиво начал:
– Нед, я…
– Еще раз дотронешься до моей дочери, и я вырву твои влажные, похотливые ручонки, а после приставлю их к не предусмотренному человеческой конституцией месту, – рявкнул папа на весь коридор.
Нед Хантер шагал по коридору, подобно гладиатору по песку арены. Его лицо не выражало ничего жизнеутверждающего, а руки сжимали две спортивные сумки с такой угрозой, словно хотели забить ими кое-кого до смерти.
В отличие от меня, отчаянно мнущей воротник комбинезона, Коул выглядел абсолютно спокойным. Ну, по крайней мере, внешне.
И вот что мне всегда нравилось в сером кардинале, так это способность красноречиво хранить молчание и злобно зыркать глазами цвета свежего эспрессо. Но, видать, в процессе тренировки Коул подцепил от Ублюдка необоснованную жажду драки. Он сделал шаг вперед, уверенно загородил меня своей широкой спиной и выдал:
– При всем моем уважении, Нед, но я люблю вашу дочь.
– Засунь свое уважение и чувства в сраку, мальчик! – взревел, аки раненый лев, Нед Хантер, роняя сумки и хватая Коула за грудки.
Что ж, надо было сразу догадаться, что такой длинный и утомительный день обязательно закончится головоломкой «куда мы спрячем труп молодого мага».
– Повторяю. – Коул действовал со стремительностью ртути: быстро вскинул руки, вывернул кисть соперника, швырнул к стене и навалился сверху. – Я без ума от Яры. Если понадобится, я буду защищать ее от всего мира.
– Я ее отец!
О боги, как запальчиво!
– От вас, возможно, в первую очередь, – тихо уронил Коул, выпуская Неда и отступая на шаг.
Будучи (пусть и где-то очень в глубине души) девочкой, я испытала пищащий восторг от того, что Коул встал на мою защиту. А еще яркую толику злорадства от мысли, что кто-то поставил Хантера на место.
Папочка же явно испытал какой-то иной спектр ощущений, потому что резко развернулся и враждебно посмотрел на Сент-Клера. Настолько враждебно, можно даже сказать, детоубийственно, что я поспешила встрять между ними, пока влиятельное семейство не лишилось наследника.
– Ты зачем приехал? Вещи привез? А почему сумок две? Что случилось с ванной, когда меня перенесли? Ты видел, как мы забили в кольцо основного состава? А с тренером разговаривал? Когда уже мое наказание закончится?