вствовал наслаждение, когда произнес эти слова, – но я могу и сделаю это – права у меня есть.
Он достал БЗВ-13 и направил его на Любу. Та завизжала и бросилась бежать, но инспекторша перехватила ее.
– Урод! Не смей! – орала Люба.
Ее тело выгибалось, как в припадке, изо рта пошла пена. Над ее головой вспыхнула и лопнула лампочка.
– Держите ее крепче! – Николай попросил отца Любы помочь, тот не отказался.
Люба внезапно успокоилась, зрачки закатились вверх, и она произнесла мужским голосом:
– Все равно вы опоздали, скоро наступит наше время.
После этого Николай выстрелил, затем для надежности еще раз. Тело Любы охватило голубое сияние, и она обмякла. Николай подошел и замкнул на ее запястьях блокираторы.
– Следите за ней, – обратился он к родителям, – если что заметите подозрительное – сразу обращайтесь в наш отдел.
Его потряхивало от нервного напряжения.
В субботу Николай вновь отправился в Кузьминский парк, благо выдался свободный день. Сегодня было прохладно, и он надел легкую куртку. Несмотря на конец лета, народа в парке было больше, чем обычно, – школьники и студенты вернулись в город. Николай решил двинуться к прудам, чтобы прогуляться вдоль берега. В зеленой кроне деревьев проглядывала первая желтизна, точно кто тронул их золотом.
Мимо проносились велосипедисты и дети на самокатах, парочки медленно фланировали по дорожкам. Николай остановился у воды, глядя на темную гладь. С Ольгой все заглохло, она больше не объявлялась, а он о себе не напоминал. Каждый предпочел замкнуться в себе.
Мальчишки лет десяти развлекались тем, что бросали в воду камни. Вдруг один из них вскрикнул и указал вперед – на поверхности виднелся темный предмет. Николай присмотрелся: из воды показалось тело. Похоже, всплыл утопленник. Николай с неясной тревогой наблюдал, как тело, точно поплавок, покачивается на поверхности пруда. Он собрался вызвать полицию, но его охватило странное чувство узнавания.
Он скинул ботинки и одежду, оставшись в одних трусах, и вошел в пруд. Было прохладно: вода уже остыла. Сразу собрались зеваки, кто-то включил запись на телефоне. Николай не обращал на них внимания. Он добрался до утопленника, лицо которого было накрыто панамой. Тело посинело и разбухло, точно опара. Николай испытал нестерпимое желание снять панаму с лица умершего.
– На твоем месте я бы не стал этого делать, – произнес проводник голосом Нины.
Его тело изменилось: приобрело женские очертания, из-под футболки, утратившей прежнюю белизну, выпер беременный живот. Николай сжал зубы: хотелось отшатнуться и закричать, распугивая зевак, – утопленник был одержим. Николаю понадобились остатки выдержки, чтобы толкать мертвеца к берегу, как надувной круг.
– Отойдите! – крикнул Николай. – И вызовите ОБХСС!
Когда он вновь посмотрел на проводника, тот вернулся в прежнее состояние. Это стало спасением для психики: Николаю казалось, что у него шизофрения и все это ему мерещится. С другой стороны, он осознавал, что лучше запереться в дурке, чем участвовать в происходящем и видеть это наяву.
Потом Николай дежурил возле тела, не подпуская к нему случайных прохожих. Прибыла дежурная команда, подъехали шеф и Денис. Николай немного обсох и оделся в свою одежду, хотя трусы следовало выжать – брюки тут же намокли. Шеф возился возле покойника с приборами.
– Есть сигнал! – обрадовался он. – Теперь главное – не упустить.
Шеф записал показания и отправился с Денисом на поиски переходника, велев Николаю возвращаться к себе. Чистильщики упаковали тело проводника в пленку и предложили Николаю подбросить до дома, на что тот не стал отказываться: ехать в мокрых штанах в маршрутке как-то неуместно.
Он сидел в фургоне рядом с трупом и чувствовал себя выпотрошенной рыбиной: мог лишь беззвучно открывать рот и хватать воздух.
– Ты как? – участливо поинтересовался один из чистильщиков.
Николай помотал головой: он был не в состоянии выдавить из себя ни слова.
– Как приедешь домой, выпей что покрепче, – посоветовал другой чистильщик.
Николай кивнул: именно так и поступит – напьется и ляжет спать. Больше его не тревожили. Чистильщики остановили фургон возле дома Николая. Он поднялся в квартиру и открыл бар: там стояла единственная бутылка водки. Он снял крышку и начал пить прямо из горла. Живот скрутило огненной болью, и Николая вырвало. Затем еще раз. Убираться не было никаких сил. Николай скинул одежду, переодел трусы и рухнул в кровать. Проснулся лишь поздним утром в воскресенье.
Утром в понедельник шеф объявил новость: переходник обнаружили. Тот располагался рядом с могильником радиоактивных отходов.
– Потому мы его найти не могли, – добавил Денис. – Фонило из-за отходов.
– Черт! – ругнулся Николай. – Почему именно там?
– Так из-за эмоций жителей, – пояснил Денис. – Слышал о строительстве Юго-Восточной дорожной хорды? Многие этим недовольны, вот и пробило.
Николай вздохнул: если есть возможность для большой гадости, именно она и случится.
– И как его закрыть? – нахмурился Михаил. – Может рвануть так, что весь город радиацией накроет. Надо своих предупредить, чтобы на дачу от греха подальше свалили.
– Это уже не наша забота, – отрезал шеф. – Мы обнаружили проводника и переходник, дальше дело за центром. Так что, Дергунов, с чистой совестью отправляйся в отпуск.
– Я подожду окончания, – ответил Николай: чертово дело далось такими нервами, что хотелось убедиться, что из переходника никто больше не полезет.
– Кстати, – Денис продемонстрировал карту Москвы, – наши «головастики» определили, что квартира, где умерла жена Николая, кафе «Улитка в томате» и стоянка с дальнобойщиками находятся на одной линии.
– Это что-то значит? – напрягся Николай.
– Пока непонятно, – Денис убрал карту, – разбираемся.
– А что с сущностью? – спросил Михаил.
– Та еще красавица. – Денис достал рисунок. – Вот что сканер заснял.
На фотографии жрун выглядел смесью ярко-красных и фиолетовых пятен, сквозь которые проступали сплетение щупалец и пасть с длинными острыми клыками. Николая передернуло: воистину жрун. Название отражало суть энергосущности: хватать и жрать.
– Убралась к себе, – добавил шеф, – судя по эманациям. В проводнике они зашкаливали, но это остаточное явление.
– А точно не перешла в другое тело? – уточнил Михаил. – Мне кажется, Виктор, лучше перестраховаться.
– Точно, – поморщился шеф. – Сейчас ее никакое тело не выдержит, слишком отъелась.
– Значит, нам повезло, – подал голос Николай.
– Можно и так сказать. Мы едва не получили существо, но проводник не сдюжил.
– Это дело будущего, – заметил Денис.
– Надеюсь, что не моего, – отрезал шеф.
– Интересно, Гусейнова и девочка Люба не об этом намекали? – произнес вслух Николай.
Все одновременно посмотрели на него.
Отдел Николая тоже участвовал в ликвидации переходника. Место у Сабуровских мостов оцепили усиленным нарядом полиции и чистильщиков, опергруппы сканировали эманации каждые четверть часа. Сам могильник с отходами следовало бы залить бетонным куполом для подстраховки, но крутизна берега не позволила это сделать. Городская администрация была готова объявить всеобщую эвакуацию, если что случится не так, МЧС поставило всех на уши. Николая время от времени потряхивало: слишком многое было на кону. Переходник нельзя оставлять открытым: сейчас он неактивный, но оттуда может явиться всякая дрянь, на фоне которой жрун покажется милой зверушкой.
Да, удерживаться в людях у демонов получалось плохо, но Николай был уверен – это вопрос времени. То, о чем раньше он читал в фэнтези и мистике, становилось реальностью. Еще немного, и мир окончательно сдвинется.
Место переходника обнаружили не только по остаткам эманаций. За кустами на пустынном берегу Москвы-реки нашли начавший разлагаться труп женщины средних лет. Она лежала в позе звезды, повторяя очертания пентаграммы – женщина была принесена в жертву. Ее опознали: она оказалась любовницей победителя битвы магов прошлого сезона, а он сам – проводником, в котором сидел жрун. После этого оперативники решили разузнать о предполагаемой связи Нины с проводником, а заодно проверить ее прошлое, но пока никаких сведений не поступило.
В день икс Николай дежурил возле объекта. Основная задача ложилась на чистильщиков, делом Николая было следить за эманациями. Дождь стоял стеной. Хотели даже отменить операцию, но слишком много усилий ушло на согласования. Николай ежился под дождевиком: капли все равно умудрялись просочиться за шиворот и неприятно холодили спину.
Неподалеку находились эмчеэсовцы. Полгорода срочно выехало за МКАД: кто на историческую родину, кто на дачу – в Москве день объявили нерабочим, да и шила в мешке не утаишь, хотя для общественности выдали версию с возможной утечкой радиации. Место переходника окопали и залили по периметру бетоном, внутренние стены фундамента обмазали светоотражающей жидкостью. Через проколы в глубине земли под местом, где была нарисована пентаграмма, уложили зеркало. Теперь осталось уложить еще одно сверху, отражающей стороной вниз, чтобы запечатать переходник.
Помимо обычных свойств зеркало обладало блокирующими – в его состав входил тот же материал, что и в блокираторы. Так что через некоторое время переходник должен иссякнуть. Грохнул гром, Николай вздрогнул: молния ударила совсем рядом – прямо в реку. Железные мосты охватило сияние: огни плясали по ограждениям мостов, меняя цвет от бледно-голубого до ярко-фиолетового. Снова громыхнуло. Николай невольно подумал, что сейчас идеальное время для Апокалипсиса, пусть и местного. Он бы не удивился, увидев скачущих по одному из мостов четырех всадников.
– Поберегись! – закричал кто-то над ухом.
Огромное зеркало поплыло в воздухе, удерживаемое лебедкой, и медленно опустилось на постамент. Чистильщики подскочили и принялись заливать швы пеной. Через полчаса все было закончено. Николай дрожащей рукой вытер лицо: пот смешался с дождем. Получилось! Теперь можно отправляться домой.