Оставшийся вечер он писал доклад на имя шефа. Директора фирмы, торговавшей питьевой водой, скрутили санитары, вкололи ему успокоительных и отвезли в психбольницу. Бухгалтерша – Николай верно угадал – после небольшой истерики пришла в себя. Группа зачистки обработала помещения, после чего к работе приступил отдел Николая. Осмотрели все здание, но остатков эманаций не обнаружили. Шеф метал на него гневные взгляды, но тот и сам чувствовал себя полным идиотом.
– Виктор Иванович, не кипятитесь, – пытался успокоить шефа Сэм, – ясно же, что все не так просто. Этот проводник зачем-то показался Николаю.
– Да понимаю я! – громыхнул шеф. – Не понимаю только, зачем этой твари играть в кошки-мышки с ним? Для чего?!
– Может, не именно с Николаем, а с нашим ведомством? – предположил Михаил.
– Сущности неразумны, – обрубил полет фантазии своих сотрудников шеф.
– А если все же…
– Значит, нам всем крупно не повезло.
На этом и разошлись.
Глава третьяФантом
На следующий день Николай отправился в патрулирование по району. В приборную панель внедорожника был встроен портативный улавливатель сигналов, в обиходе известный как ПУленька. Так что задачей Николая было своевременное отслеживание изменений. Понятно, что для скрупулезной работы прибор не годился, но сильный выплеск уловить мог.
– Хороший у нас район, – поделился Иваныч, пожилой водитель, которого не отправляли на пенсию по одной причине: он был тестем начальника управления. – Езди себе и езди. Редко когда что стрясется.
Николай закашлялся от неожиданности: вот, значит, как выглядит его работа в глазах обычных людей! Ну да, про переходники и сущности в новостях не пишут, это та сфера жизни, о которой люди предпочитают ничего не знать из суеверия, как маленький ребенок, прячущийся под одеялом от страшного буки из шкафа.
– Нормальный, – коротко подтвердил Николай, – бывают и похуже.
Ученые связывали благополучность района с отсутствием в нем переходников и сущностей высокого класса. И это было логично: заражение сущностями вызывало всплеск преступности и заболеваемости. Но проще все списывать на экологию, плохое воспитание, сдвиги в психике и прочие понятные обстоятельства, чем копнуть поглубже, чтобы убрать причину.
– Я сюда в двухтысячном году переехал, – поделился Иваныч, – Марьино уже обжито было, а на Братиславской сплошные стройки. Пока до метро дойдешь, весь в грязи изгваздаешься. Так мы приноровились пакеты на ноги повязывать: дошел до метро и выбросил.
Николай слушал воспоминания Иваныча вполуха. Он сам переехал в Люблино три года назад: после смерти родителей отца осталась квартира. Слышал про поля аэрации, про относительную близость Капотни с ее Факелом – многие москвичи потому не горели желанием переезжать в Марьино. Был в курсе про Братиславу, город-побратим, в честь которого назвали станцию метро и одноименную улицу.
В шесть вечера дежурство закончилось, и Николай заглянул в отдел. Женечка уже убежала домой, Михаил взял отгул, Денис отправился делать замеры в соседний район – попросили коллеги. В офисе остался шеф да Сэм потел над отчетом. Шеф коротко взглянул на Николая и произнес: «Можете идти», но тут зазвонил городской телефон, и он потянулся за трубкой. Николай внутренне застонал: ну зачем?! Ведь уже пять минут седьмого! Рабочее время истекло.
– Хорошо, – сказал шеф, – кого-нибудь направлю.
Он положил трубку и объявил:
– Улица Перерва, дом рядом с торговым центром возле метро Братиславская. Сообщили о фантоме.
– Я не могу, Виктор Иванович, – первым среагировал Сэм. – Обещал жене, что отпущу вечером на день рождения подруги. Она мне не простит, если задержусь.
– А ты? – спросил шеф у Николая. – Или дежурным направим?
Николай пожал плечами: это недалеко от дома, по пути. Так и быть, заглянет.
В здании, откуда поступил вызов, находилась аптека. Николай зашел и туда: нужно пополнить лекарства, а то все время из головы вылетает. Он отстоял очередь и купил необходимое: от головы и задницы, благо больше и не требовалось. Затем позвонил в домофон и поднялся на двенадцатый этаж. Дверь открыла молодая симпатичная женщина: стройная блондинка с короткой стрижкой.
– Проходите, – она пригласила его на кухню.
Там уже находился ее супруг: такой же высокий и худощавый.
– Сергей, – представился мужчина и протянул руку.
Кухня была выдержана в спартанском стиле: ни одной лишней детали, даже ручек на дверцах кухонного гарнитура не имелось. На столе стоял начатый вискарь, рядом притулилась коробка пиццы.
– Дети у себя в комнате, – сказала женщина, – телевизор смотрят. Можем говорить.
Катя, как ее звали, после работы ехала в метро.
– Стою, никого не трогаю, музыку слушаю. Час пик, народа полно, в общем, как обычно. – Николай включил на планшете диктофон. – И вдруг вижу отца. Не его самого. А на окне появляется лицо и увеличивается в размерах. Представляете: вагон метро, мы в тоннеле едем, а на стекле будто кино показывают.
Катя налила виски в стопку и залпом выпила.
– У меня наушник из уха выпал, а отец смотрит и ухмыляется. «Что, – говорит. – Дергаешься? А я уже все, отдергался». И исчез. – Она замолчала, Николай видел, с каким усилием ей приходится сдерживаться. – У меня прямо в вагоне истерика началась, слезы градом. Я на улицу, трясусь вся. И тут звонок: отец умер. – Она крепко сжала губы, чтобы не разреветься.
Сергей плеснул ей еще виски, предложил и Николаю, но тот отказался – на работе он не пил.
– Какие у вас были отношения с отцом?
Катя пожала плечами:
– Сложные. Он бросил нас с матерью в девяностые, когда на него бандиты наехали. Сам ноги сделал, а нас двое суток в квартире взаперти держали, угрожали. Мне семь лет тогда было, долго потом кошмары снились.
Николай сделал для себя пометку: сильная эмоциональная подвязка.
– А потом?
– Потом они с матерью развелись. Отец занимался бизнесом, встречался с разными женщинами, но женился только недавно и очень быстро после знакомства.
– И как она? – осторожно поинтересовался Николай.
– Они в одной компании бухали, – прямо ответила Катя. – Мне это не нравилось, но меня никто не спрашивал.
Появление фантома могло быть связано с криминальным характером смерти тела. В такие моменты происходит сильный выплеск энергии. Но вряд ли это имеет отношение к бизнесу: из сказанного Катей следовало, что умерший часто прикладывался к бутылке. А значит, бизнеса могло уже и не быть.
– Я сообщу в полицию о сопутствующих обстоятельствах смерти вашего отца, – сообщил Николай. – А сейчас замерю уровень паранормальной активности.
Катя и Сергей не возражали, и он достал из сумки портативный уловитель, похожий на пульт от радиоуправляемой машинки, – микро-Уленьку. Лампочка горела зеленым, показывая допустимый уровень, – чисто. Сестренки-погодки с любопытством наблюдали за ним. На их месте он бы не удержался от расспросов, но девочки лишь молча провожали его глазами. Николай восхитился их выдержкой: вот это сила воли, он бы так не смог!
– Если что еще будет – звоните. – Николай записал на листе свой номер телефона. – А вам, Катерина, лучше показаться в нашей поликлинике: проверят вас насчет привязок к умершему. Если что обнаружат, пройдете курс снятия.
Он протянул ведомственный бланк.
– Лучше не тянуть с визитом. Неупокоенный, шарахающийся рядом с живыми, ничего хорошего не принесет. Он жрать захочет и жрать будет близких. Не в прямом смысле, – поспешил успокоить Катю Николай, заметив, как побелело ее лицо, – в смысле энергетики.
– Я понимаю. – Катя взяла бланк двумя пальцами. – Завтра приду.
Фантом повел себя странно. Не явился, чтобы прямо заявить: «В моей смерти прошу винить жену, подсунувшую паленую водку». И не прощения у дочери просить – а было за что, – а словно желая доказать в очередной раз, что он всех сделал. Похоже, говнистый мужик был при жизни, но бабы таких любят. Николай, взявший было курс домой, свернул в сквер. Именно рядом с этим сквером, ближе к дороге, и располагалось здание, где он преследовал проводника.
Пахло скошенной травой, гуляли пары с колясками и детьми, собачники проветривали питомцев – все как всегда. Николай сел на скамейку в тени раскидистого тополя: сейчас бы пивка, но не догадался сразу купить, а идти специально лень. С Ниной он познакомился почти два года назад в погожий день в начале сентября. Она сидела на лавке и читала какой-то толстущий роман, обернутый в газету. Николай раньше думал, что книги оборачивают в бумагу, чтобы уберечь обложку. Оказалось, нет: иногда это делают для того, чтобы спрятать название. Нина увлекалась магией, как выяснилось позже.
Николай сам не знал, что толкнуло его заговорить с симпатичной девушкой: он не отличался смелостью при общении с противоположным полом. Вечно стеснялся, считал себя неуклюжим, не особо симпатичным, потому и не пользовался успехом ни у девчонок в школе, ни у девушек в институте, ни у женщин после. Нет, встречаться он встречался, и даже пару раз на постоянной основе, но дело заканчивалось одним: женщины от него уходили.
Но в тот раз все сложилось как нельзя лучше. Он присел рядом и в легком головокружении от собственной наглости заговорил: «Здравствуйте, я полицейский из библиотеки. Это не вы полгода назад взяли и до сих пор не вернули книгу?» Шансы, что девушка ответит, стремились к нулю. Нина была привлекательная: светло-рыжие волосы ниже плеч, большие серые глаза, пухлые губы и округлости там, где им положено быть. «Вы не совсем полицейский, – Нина прищурилась, – но что-то вроде этого». Так они и познакомились, а через три месяца подали заявление в загс. Николай считал, что любит ее – еще бы, с такой-то привязкой, – Нина не любила его, но зачем-то ей Николай понадобился. Он до сих пор не знал, что побудило ее женить его на себе, а спросить теперь было не у кого.
Николай посидел еще на скамейке, давая отдохнуть ногам, а затем встал и все же отправился в магазин: следовало пополнить запасы.