– Так и есть. – Глаза у Женечки заблестели. – Мама случай рассказывала. Лет двадцать назад было. Она утром умывалась, слышит: ребенок по коридору бежит. Она дверь ванной открыла, руки раскинула, чтобы обняться со мной. А никого. Она на часы взглянула: 7:15, я еще сплю. Свекор потом сказал, что свекровь в это время умерла, попрощаться приходила.
Помянули и свекровь Жениной мамы: светлый человек, даже после смерти о родных думала.
– Бабушка хорошая, – подтвердила Женечка. – Всегда меня предупреждает, если что-то важное случится.
Позвонила Анастасия.
– Я на работе еще. Хочешь – приходи, – пригласил Николай.
Вернулась с дежурства Роза, вскоре подъехала Анастасия. Бутылка коньяка быстро кончилась, а расходиться не хотелось. Сбросились еще и послали Дениса за добавкой. Подтянулись коллеги из других отделов. Николай не удержался и спросил о наболевшем Геннадия:
– Правда, что в чистильщики по определенным параметрам берут? Чтобы рост не ниже двух метров, плечи в дверь не проходили…
Грянул дружный хохот: этот вопрос волновал многих. Геннадий лучезарно улыбнулся, закатал рукав рубашки и напряг мышцы.
– А то! – Он подмигнул Розе. – У нас весь цвет ОБХСС.
– Зато у нас самые умные, – выступил парень из «головастиков».
– Мы всякую вещь починить можем, – не остались в долгу «монстры». – Вот для этого гения, – они указали на Николая, – ловушку для сущностей мастерим. Скоро готова будет.
– А мы? – Шеф осмотрел дружный коллектив «топтарей».
– А мы все расследуем, – Николай потянулся за маринованными грибами, принесенными Геннадием. – Чтобы остальным было что чистить, изобретать и анализировать.
Произвольная вечеринка закончилась в девятом часу. Николай вышел на улицу и взглянул на небо.
– Что там? – спросила Анастасия.
– Небо. – В нависшей темноте угадывались тучи.
– Жаль, звезд не видно. – Она тоже посмотрела наверх.
– Ты моя звезда. – Николай расчувствовался.
Мимо проезжали машины, шли люди – город шумел, как обычно, но Николай был готов поклясться, что наступила тишина.
– Правда? – Анастасия требовательно посмотрела на него.
Вместо ответа он прижал ее к себе и поцеловал. Его руки скользнули по ее плечам и задержались на лопатках. Язык скользнул внутрь ее рта, ощутив податливость губ и жар ответного поцелуя.
Ночью Николай снова оказался в северном лесу среди тумана. Впереди горела свеча, и он шел на ее пламя. Он знал, что не один: за спиной Николай ощущал чье-то незримое присутствие. От этой невидимой поддержки становилось легче. Николай вышел к реке, по ней быстрым течением уносило бумажную лодку с закрепленной на ней лучиной.
«Прими дар», – послышался голос Петра Степановича.
Сзади подошла Анастасия и взяла за руку. От ее прикосновения тепло разлилось по телу Николая.
«Принимаю», – ответил он.
Вспыхнула лучина, за ней лодка, а после очередь дошла до Николая. Он смотрел, как загорается кожа, точно сухой пергамент, как тело обращается в пепел, и тогда Николай проснулся.
Рядом лежала Анастасия, ее глаза были открыты.
– Я видела его, – сообщила она.
– Колдуна? – догадался Николай.
– Видимо. Старый очень, кожа покрыта пигментными пятнами, щеки ввалились.
– Да, это он. – Николай обнял Анастасию.
– Хорошо, что ты согласился. – Она положила голову к нему на плечо.
– Спасибо, что помогла. – Он поцеловал ее.
Николай привыкал к новому себе: после памятного сна в голове на два дня поселилась тупая боль в области темени. Кончики пальцев жгло огнем, словно в них прорастали сосуды и нервы. А еще обострились зрение и слух. Можно было бы порадоваться этому, но обоняние тоже улучшилось: пару раз в подземном переходе пахнуло дерьмом.
Полицейские сводки свидетельствовали, что в районе Марьинского парка участились внезапные смерти на улице. И умирали не бомжи от переохлаждения, а вполне благополучные люди, среди которых были и те, кто на здоровье не жаловался. В редких случаях дело ограничивалось попаданием в больницу. Николай и Роза навестили двух парней, возвращавшихся со дня рождения друга, а потом очнувшихся в больничной палате. «Сканер» показал серьезный пробой в ауре: кто-то от души полакомился их энергией. Все это беспокоило Николая, подозревавшего, что за этими случаями стоит тварь-скелет.
А тут еще разнылась спина: то ли застудил, то ли потянул. После недельных растирок вонючими мазями Николай сдался и отправился к массажисту. Массажистом оказалась девушка, на вид ровесница Марата. Она изучила спину Николая и авторитетно заявила, что все от сидячей работы, надо больше времени проводить на воздухе.
Николай не стал спорить, что «топтари» получили прозвище не за красивые глаза, и отдался в ее профессиональные руки. Массажистка мяла каждую мышцу, стучала по косточкам, сопровождая пояснением: «А вот здесь у вас зажим. Чувствуете?» Николай мычал в подтверждение в дырку массажного стола.
Она разминала его мышцы шеи и рассказывала между делом: «Я тут в новостях района про мужика читала, он на сущность охотился. – Николай мысленно покраснел: кто бы знал, что новости Марьинского парка пользуются такой популярностью у населения? А массажистка продолжала: – Отец на атомной станции служил. По военной части. Рассказывал, их заранее предупреждали, что там они не одни будут». Николай издал мычание, что массажистка сочла интересом с его стороны: «Из параллельной реальности существа за энергоблоком присматривают. Чтобы ничего не случилось. На нас им плевать, а вот планета живая и разумная, ее беречь нужно». Она еще полчаса работала над спиной Николая, но больше ничего занимательного он не услышал.
Вполне вероятно, что сущности – это существа из параллельной реальности, точнее, из слоя нашей реальности, куда большинству людей доступ закрыт. Николай верил, что реальность многослойна и существуют червоточины между пластами мира, через которые можно попадать в разные места. И вполне вероятно, что в червоточинах время течет по-другому.
Силовые кабели могут способствовать возникновению стихийных переходников, которые так же неожиданно закрываются, как и открываются, являясь для сущности ловушкой и отрезая от родного слоя реальности. Но что они присматривают, чтобы человечество не навредило планете… Николай скептически усмехнулся. Было бы так, человечество не открыло бы атомную энергию. Ни одно испытание атомной бомбы не было бы произведено. Авария на Чернобыле сама по себе ликвидировалась бы, а на Фукусиме ничего бы не произошло.
А было бы классно жить, зная, что кто-то более всемогущий присматривает за неразумным человечеством. Но нет, беречь планету придется самим. Хотя это у неблагодарного людского племени получается из рук вон плохо.
Николай подходил к дому, когда заметил сущность-скелет. Тварь прибавила в росте и округлилась: видимо, пребывание в человеческом мире пошло ей на пользу. Наверное, именно она пила энергию из ничего не подозревающих людей, и хорошо, когда не досуха. Николай непроизвольно потянулся за Безей и остановился. Ну оглушит он сущность, а дальше что? Ловушку пока так и не сделали, а блокираторы на нее не наденешь: не хватает физической оболочки.
Тварь, видимо, прочла его мысли, потому что безо всякой спешки продолжила путь. Николаю осталось лишь с бессилием наблюдать за ней.
Ближе к середине ноября шеф огорошил новостью: нашлись родственники по тройному захоронению – младший брат мужчины и сын. Николай передал известие Анастасии:
– В субботу хоронить будут. Передай этому, Георгию, – они наконец-то узнали имя неупокоенного мертвеца.
– Ты его не чувствуешь? – уточнила она.
– Даже пробовать не хочу.
В субботу они с Анастасией были на Домодедовском кладбище. Три могилы были уже выкопаны, ждали автобус с родственниками и гробами. Могильщики курили в стороне, не проявляя нетерпения. Николай поежился: ну почему на кладбищах всегда так холодно? Что за аномальная территория? И мысленно оборвал себя: ирреальная зона и есть, сам знает.
Автобус подъехал через полчаса. Из него вышли мужчины и женщины южной национальности. Все в черном, головы женщин покрывали платки. Николай отыскал взглядом мужчину, который мог быть братом покойного.
– Здравствуйте, – он представился, – вы брат?
– Сын, – ответил мужчина примерно сорока пяти лет и протянул руку: – Тенгиз.
Николай стушевался: ну да, почти тридцать лет прошло. Сын из подростка стал взрослым мужчиной, старше Николая.
Подошел седовласый мужчина:
– Я брат. Это вы захоронение нашли?
– Она. – Николай подтолкнул Анастасию.
– Спасибо. – Седовласый мужчина обнял ее и поклонился.
– Случайно вышло. – Она не стала вдаваться в подробности: неясно, как родственники воспримут.
– Все равно спасибо. Мы столько лет ждали. – Седовласый мужчина выдохнул, справляясь с волнением. – Жаль, мать не дожила, она все верила… – Он замолчал.
Могильщики опустили гробы в могилы, и Тенгиз первым бросил землю на крышку гроба, затем брат Георгия, потом наступила очередь детей Тенгиза. Николай и Анастасия тоже примкнули к поминальной процессии.
– Жаль, он не увидит, – произнес вслух Николай, имея в виду покойника.
– Он тут, – шепотом ответила Анастасия. – Я ему сказала.
Могильщики забрасывали захоронение землей, и звуки падающих комьев становились все глуше.
– И как он? – Николай покосился в сторону: где-то тут неупокоенный мертвец, который так долго ждал справедливости.
– Оглушен. В смятении. И рад. Все сразу, – объяснила Анастасия.
Могильщики накидали сверху земли, образовав три холмика, на которые уложили поминальные венки. Установили зажженные свечи, и тепло разлилось в груди Николая.
– Ушел, – выдохнула Анастасия, и в тот же миг повалил снег.
Глава шестнадцатаяСамовозгорание
В среду с утра поступил срочный вызов на Поречную улицу. Там уже находились полицейские, осматривавшие труп и помещение. Николай поздоровался: один из оперов был ему знаком – допрашивал Николая, когда тот охотился на сущность. Николай прошел на кухню, взглянул на труп, и его передернуло: от тела остались горстка пепла и нога в дырявом носке.