– Вот как чувствовала! То-то невестка каждый раз пыталась пихнуть что-то моей дочери.
– А зачем вы от них подарки брали? – поразилась Роза.
– Ну ведь родня. – Леонида Петровна пожала плечами. – Я невестке никогда зла не желала. Тем более она три года назад ребенка потеряла, а сейчас на сносях.
– Все люди разные, – поучительно добавила Женечка. – Некоторые на ровном месте завидуют.
– Денис, запиши показания и открывай дело, – скомандовал шеф.
Николай почувствовал облегчение: он ожидал, что дело достанется ему. Сложности оно не представляло, но время сожрет. Похоже, шеф начал больше доверять молодым коллегам.
Леониде Петровне выдали три направления в ведомственную клинику: на нее, дочь и мужа, чтобы проверили ауры и прошли чистку при необходимости.
После ее ухода «топтари» обсудили сложные отношения в семьях.
– Самая большая ненависть среди близких и бывает, – мудро заметила Женечка, насмотревшаяся сериалов и почерпнувшая оттуда богатый жизненный опыт. – Потому что старт одинаковый, а результат разный. А если еще и родители кого-то одного выделяют, то все – источник неиссякаемой ненависти.
Глава восемнадцатаяПорча за порчу
Новый год приближался с неотвратимостью катка: вроде неспешно, но скрыться от него возможным не представлялось. Женечке и Анастасии выдали «шенген» по упрощенной схеме, и они укатили в Ригу на неделю, откуда обе слали фотографии города и еды. Николаю пришлось держать двойной удар, и чтобы хоть как-то справиться, они с Денисом отправились в грузинское кафе рядом с работой.
«Топтари» заказали порцию хинкалей, хачапури и кувшин красного вина, после чего сфотографировали еду и послали девушкам в отместку. Потом они выпили по бокалу вина, и Денис рассказал о новом деле. Как ни странно, снятие порчи по дедовским методам у Леониды Петровны сработало: в ауре обнаружили уже зарубцевавшийся пробой. Теперь Денис собирался отправиться к невестке потерпевшей, чтобы исследовать ее на причастность к порче.
Дима прислал отчет: он проверил всех приезжающих на регулярной основе в поселок, но безрезультатно: никакими способностями они не обладали. Николай мысленно застонал: эх, какой вариант накрылся! Что же делать? За что хвататься? «Топтари» вчетвером устроили мозговой штурм. Николай рассказывал, что уже известно, шеф, Роза и Денис задавали вопросы.
– А может, тебя надули? – предположил шеф. – И источник информации просто обманул?
Николай развел руками: подобная вероятность существовала, но Клавдии он доверял, хотя не мешало еще раз поговорить с ней. А значит, следовало ее навестить.
– Да сам бы хотел, чтобы так было, – сознался он, – но что-то в этой ситуации дергает.
– Тебе по фамилии положено дергаться, – сострил шеф. – Ладно, пока дело не закрываем, хотя скоро сверху начнут давить, – вздохнул он.
Женечка и Анастасия прислали отчет: вскрытие могилы местная полиция провела, на нем присутствовали Ирина с матерью. Гражданская жена Володи пропала, канув в неизвестность. Пробить ее местоположение пока не смогли, но латвийские оперативники обещали, что сделают все возможное. У трупа и матери Ирины взяли образцы для анализа ДНК, результаты его обещали предоставить через неделю. Сама Анастасия при эксгумации ничего не почувствовала: никакой неупокоенный мертвец рядом с захоронением не шарахался.
– Что косвенно подтверждает, что там похоронен не Володя, – заявил шеф. – Иначе бы чего он во сне являлся?
Николай не был настолько уверен: существовал риск ошибки и Анастасии мог присниться сон, не имеющий под собой реальных оснований. Конечно, будет очень неудобно перед латвийским ОБХСС, который настоял на вскрытии, если тест ДНК покажет, что похороненный и впрямь является Володей.
Денис оперативно допросил Катю – невестку Леониды Петровны, жившую в подмосковных Беседах, и там вскрылись интересные обстоятельства. Сама невестка к порче отношения не имела, а вот ее мать, судя по всему, да. Микро-Уленька показала наличие в ней слабой, но сущности, так что теоретически та могла быть причастна.
– Не хочет сознаваться, – увлеченно рассказывал Денис, – но я тут раскопал кое-что.
С его слов выходило, что три года назад у Кати умер трехмесячный малыш – синдром внезапной детской смерти. А перед этим кто-то вырезал кусок с распашонки ребенка, сушившейся на веревке во дворе, а еще с рубашки мужа, после чего супруг загремел в больницу с защемлением грыжи.
– Это мотив! – Денис выставил указательный палец. – Если они на потерпевшую думали.
– Кровная месть, – шеф закатил глаза, – как в дикие времена. Хотя можно было прийти к нам за правдой.
– А еще эта Катя на сносях, – подчеркнул Денис, – и рожать не сегодня завтра.
– Проверить бы ее не мешало, – нахмурился шеф, – чтобы все благополучно прошло.
– Именно это я ей и сказал. – Денис расплылся в улыбке. – Поедет сегодня в нашу клинику.
Шеф постучал пальцами по столу:
– Ну, с Леонидой мы разобрались. Но теперь надо искать виновника смерти Катиного ребенка. А это практически невозможно.
Денис развел руками:
– Что смогу, Виктор Иванович, сделаю. Но да, поздновато вылезло.
Через несколько дней вернулись Женечка и Анастасия. Женечка притащила на работу рижский бальзам, чтобы добавлять его в чай и кофе. Анастасия привезла магнитик и упаковки сыра и копченой колбасы, которые торжественно вручила Николаю при встрече.
– Одобряю. – Он привлек ее. – Как же я соскучился.
– По колбасе? – пошутила она.
– И по колбасе, – согласился Николай. – Без тебя кусок в горло не лез.
– Да-а, – Анастасия обняла его за шею, – прямо представляю, как ты мучился, заталкивая в себя хинкали.
– Денис помогал. – Николай поцеловал ее, его руки скользнули по спине Анастасии, задержавшись на ягодицах.
Она жадно ответила, приникнув к Николаю всем телом, и он почувствовал жар, пылавший у нее внутри.
За пять дней до праздника Николай спохватился, что дома нет елки. Сам он справлял Новый год обычно с родителями, но в этот раз они с Анастасией надумали встретить праздник вдвоем. Николай отправился в гипермаркет, чтобы выбрать елку на месте: интернет-магазинам он не особо доверял.
Глаза разбегались от изобилия елок, но Николай определился сразу: нужна небольшая, чтобы поставить на подоконник. Он положил коробку с елкой в тележку, добавил игрушек, затем отправил туда банку с красной икрой, оливки, разную нарезку, бутылку шампанского… Николай немного задержался в вино-водочном отделе, размышляя: не взять ли коньяк? На удивление, на крепкие напитки его не тянуло, поэтому Николай проследовал дальше.
Народа в магазине было полно: многие закупались в последний момент. Люди сталкивались тележками, пихались возле полок, но до скандала не доходило: все хранили праздничный нейтралитет. В кассы тянулась длинная очередь – неизменный атрибут предновогодней суеты. Пока Николай топтался на месте, позвонил Денис:
– Да, мать Кати сделала. Расколол я ее! – В его голосе послышалось торжество.
– Чтобы отомстить потерпевшей? – уточнил Николай.
– Не совсем, – замялся Денис, – это переклад.
Денис рассказал, что мать Кати решила переложить порчу, насланную на дочь, на родственниц зятя.
– Логично.
– В общем, такой клубок, что распутывать и распутывать, – с энтузиазмом произнес Денис.
– Женечку привлекай, – посоветовал Николай, – пусть помогает.
– Уже! – отчитался на прощание Денис.
Дома Николай убрал продукты, затем достал елку и нарядил ее. Простое действие вызвало в нем умиление: почему-то от Нового года всегда ждешь что-то волшебное, что сказочным образом изменит жизнь к лучшему. Под бой курантов Дед Мороз сунет подарки под елку, люди подобреют, начнут ценить друг друга и все живое. Но почему-то коллективный эгрегор не работал: желания не исполнялись, новый год был не лучше старого, а то и хуже, но все равно люди выдали празднику неограниченный кредит доверия, и Николай был в их числе.
За пару дней до конца года пришли итоги вскрытия Артема: опер, странным делом, оказался прав – самовозгорание. Судя по экспертизе, огонь возник внутри потерпевшего: во всем был виноват избыток ацетона из-за плохой работы печени. Про мать Артема Николай уточнять не стал. Даже если она прошла чистку, в ее случае все было поздно: сожительство с сущностью разрушило личность, оставив лишь телесную оболочку. А алкоголизм ускорил процесс. А может, алкоголизм был следствием, а не причиной появления сущности – тут не угадаешь.
Из Риги прислали результаты ДНК-теста: похороненный оказался все-таки не Володей, сон Анастасии подтвердился. Полиция объявила розыск Володи и его гражданской жены. Хотя в отношении Володи речь шла о теле, но пока оно не найдено, человек считается живым. Дальнейшее расследование Николая и его коллег не касалось: пусть латвийская полиция сама справляется, а ОБХСС свой долг выполнил.
Денис и Женечка копали дело Леониды Петровны, и оно обрастало новыми обстоятельствами.
– Какой-то клубок змей, – поделилась Женечка вечером тридцатого декабря, когда они отделом отмечали наступающий праздник.
– Та еще семейка, – подтвердил Денис. – Там и мать потерпевшей будущую внучку проклинала. И соседи мутные. Одно к одному.
«Топтари» выпили за борьбу против сущностей и мир во всем мире. Николай отхлебнул вина и поморщился: кислое. Он отодвинул стакан: что-то не хочется.
– Так часто бывает, – подтвердила Роза. – Подобное притягивается.
Подтянулись сотрудники из других отделов, зазвучала музыка, начались танцы. Николай отстраненно наблюдал за коллегами, за тем, как Геннадий вовсю ухлестывает за Розой, как Женечка с Денисом строят сложную схему по делу о порче, как шеф что-то втирает «монстрам», как «головастики» флиртуют с дамами из бухгалтерии и отдела кадров.
Николая охватило безмятежное настроение: завтра он отработает до обеда, а после они с Анастасией встретят Новый год вместе, чтобы это стало доброй приметой на будущий и последующие года. Потом у Николая будет несколько дней, чтобы навестить родителей, сестру и друга.