Глава 14Монро
В свете утра прошлая ночь казалась чем-то нереальным. Сказочным сном и жутчайшим кошмаром в одном флаконе. Заявление Линкольна о том, что наши чувства настоящие, ласкало мою кожу, а глупое сердце разрывалось, одновременно желая и не желая, чтобы все это было правдой.
Я дотащилась до «Медикал Трес» и выполняла свои обязанности вполсилы, мир вокруг меня вдруг стал размытым и серым.
Ближе к окончанию смены зазвонил телефон. На экране высветилось имя Кларис.
– Дорогая, – промурлыкала она, и на мгновение я утратила равновесие, потому что ее голос звучал так… по-доброму.
Я готовилась к тому, что она уволит меня по смс или просто больше не позовет ни на одно мероприятие. Но уж чего я точно не ждала, так ее радостного голоса в трубке.
– Привет, Кларис, – осторожно поздоровалась я.
– Гадкая девчонка. Почему не говорила, что встречаешься с Линкольном Дэниелсом? Это просто восхитительно!
– Ну, мы не… – начала я.
– Чепуха. Вас двоих обсуждали на вечере. Не нужно этого отрицать, дорогая. Я всем говорила, что подобное не могло не произойти с такой милой девушкой, как ты.
Черт. Ну конечно, говорила. Наверняка слово в слово. Только с сарказмом. Кларис была той еще гадюкой.
– Итак, на этой неделе ты, вероятно, слишком занята своими любовными делами, но на следующей у меня намечается несколько замечательных мероприятий. Может, мы даже поговорим о том, чтобы перевести тебя с должности официантки.
У меня скрутило живот. Ее слова обжигали кожу не хуже кипятка. Я еще не встречалась с этим парнем, а меня уже пытались использовать. Конечно, мне бы хотелось продвинуться по службе, и отчаянно хотелось заработать денег, но не так.
– Ну ладно, обсудим это позже, пока! – она резко повесила трубку, не дав мне вставить и слова.
Я покачала головой, вышла на улицу и посмотрела на прежде идеально голубое небо, которое за время рабочего дня затянулось плотными клубящимися облаками, предвещавшими приближение грозы. Воздух наэлектризовался, и у меня стало покалывать кожу, а волосы на затылке встали дыбом. Я быстро зашагала по тротуару, желая успеть вернуться домой до того, как прольется ливень. Однако именно в этот момент над головой ударом хлыста прогремел гром, заставив меня подпрыгнуть.
Я подняла глаза и увидела, как небосвод, словно зазубренным ножом, разрезала молния, осветившая все вокруг. Зрелище одновременно восхищало и пугало. По дороге домой я дрожала от холода и предвкушения.
Обычно я ненавидела дождь, но эта гроза отчего-то вызывала приятное волнение. Словно она подавала сигнал – что-то грядет.
Вскоре действительно начался дождь, и к тому времени, как добралась до комплекса, я промокла до нитки. Всю дорогу пришлось идти пешком, так как из-за непогоды автобус задержался, и времени мне хватало только на то, чтобы захватить рюкзак. Я даже не потрудилась переодеться, все равно снова промокну по пути на занятия. Со следующей зарплаты точно нужно купить зонтик.
Я бежала по тротуару, отчаянно стараясь не опоздать, поскольку сегодня лекции читал строгий профессор. И все это время мне не удавалось выбросить из головы, что Линкольн не звонил и не писал.
Невзирая на то, кем он оказался, я привыкла к утешению, которое дарил мой телефонный незнакомец. По меньшей мере раз в день он присылал что-нибудь такое, что заставляло меня смеяться.
Я скучала по улыбке.
Впрочем, так даже лучше. Поэтому я его и оттолкнула. Улыбка меня не прокормит. И она не гарантирует, что я не превращусь в свою мать.
В аудиторию я вошла, наверняка напоминая утонувшую крысу. Коннор попытался привлечь мое внимание, указывая на пустой стул рядом с собой, но я притворилась, что не замечаю его, и прошла в противоположный конец аудитории. После нашего неудавшегося ужина у него откуда-то под глазом появился синяк, который, как он утверждал, выступил после травматичной футбольной тренировки. Синяк уже почти прошел, но, к сожалению, что бы там ни влетело ему в голову, оно не вбило в нее информацию, что Коннор мне неинтересен.
Я отжала волосы, сотворив на полу небольшую лужу и вызвав тем самым хихиканье нескольких девушек. Я слабо рассмеялась вместе с ними и взмолилась, чтобы занятия закончились побыстрее.
Профессор Уоткинс вошла в аудиторию в гораздо более хорошем расположении духа, чем обычно. Можно сказать, окрыленная. По щекам расплылся румянец, тонкая прядка волос выбилась из строгого пучка. Я обменялась ухмылкой с сидевшей неподалеку одногруппницей.
– Класс, – Уоткинс хлопнула в ладоши, едва не подпрыгивая на месте. – Сегодня у нас неожиданный гость, который хочет рассказать о своей невероятной карьере. Он звезда в наших краях.
В моей груди вдруг стало тепло от предвкушения и испуга одновременно. То есть, конечно, это невозможно.
– Пожалуйста, поаплодируйте: Линкольн Дэниелс! – она выкрикнула его имя практически как тринадцатилетняя девочка на концерте любимого бойз-бэнда.
Сверкающие янтарные глаза и дикая грива золотистых волос. Его энергетика поразила меня, будто я снова увидела его в первый раз. Все в нем излучало первобытную мужественность, просачивающуюся мне под кожу и вызывающую головокружение. На нем была приталенная черная рубашка хенли, подчеркивающая крупное и накачанное тело, и дурацкая бейсболка, надетая задом наперед, словно он знал, что такое ее ношение сводит многих женщин с ума.
Линкольн глазел на меня с неприкрытым желанием, которое отозвалось у меня прямо между ног. Он превращал меня в чудовище. Еще несколько недель назад мысли о сексе или о чем-то, связанном с ним, меня абсолютно не волновали. Но сейчас…
– Привет, ребята. Как дела? – спросил он своим сексуальным хриплым голосом.
Девушка рядом со мной буквально таяла на месте: она прерывисто дышала и словно находилась на грани оргазма.
Конечно, я прекрасно ее понимала, но внутри все равно вспыхнул огонек ревности.
– Для тех из вас, кто меня не знает, я центральный нападающий…
– Звездный центральный нападающий, – выдохнул парень с первого ряда.
– Ну, я…
– Родился в частном крыле мемориальной больницы Арлингтона в семье магнатов-миллиардеров, Анстэда и Шеннон Дэниелс. Тебя провозгласили гениальным игроком в ту минуту, как ты в возрасте двенадцати лет ступил на лед. В четырнадцать подписал контракт с «Далласскими рыцарями», поступил в хоккейный колледж Дартмута, вывел свою команду в четыре национальных чемпионата, а потом попал в НХЛ. В первый сезон стал новичком года, а в последние два лидировал в лиге по количеству забитых шайб, – затараторил парень с восхищенным трепетом.
– Что ж, немного жутко, – съязвил Линкольн, и вся группа покатилась со смеху.
– Женишься на мне? – внезапно закричала сидевшая рядом девушка.
– Так! – пыталась успокоить всех Уоткинс, но как будто сама несильно расстраивалась. Вероятно, потому что тоже хотела выйти за него.
– Спокойно, народ, – Линкольн поднял перед собой руки, призывая аудиторию к тишине. – Я обещал профессору рассказать о деловой стороне хоккея, и я сейчас начну, но сначала мне нужна ваша помощь.
– Проси что угодно! – крикнул кто-то еще, и весь класс засмеялся… включая меня.
– Видите ли, здесь есть девушка, от которой я без ума, но она велела мне убираться.
Весь класс загомонил, и я попыталась сползти под парту, мои уши горели от смущения. Не то чтобы кто-то знал, о ком он, но что-то мне подсказывало, что все скоро узнают.
Линкольн вновь жестом попросил класс успокоиться.
Я схватилась за края стола, чтобы не упасть. Ощущение возникло такое, что я вот-вот растаю, превратившись в лужу.
Линкольн скользнул по мне теплым взглядом янтарных глаз, и я попыталась незаметно полоснуть себя по шее, жестом прося остановиться, но он медленно ухмыльнулся, игриво, сексуально… и раздражающе.
– Итак, я решил, что нужно действовать. Я готов оплатить годовое обучение каждого в этой аудитории, если она согласится в пятницу пойти на мою игру, а затем на ужин.
У меня отпала челюсть. Годовое обучение.
В голове не укладывалось. Представить сложно, какое это имело значение для меня и, вероятно, для большинства людей в аудитории. Позади меня сидела мать-одиночка, и по лицу ее текли слезы.
Черт побери. Какой же он засранец. Щедрый, великолепный УБЛЮДОК.
Моя соседка по парте завизжала, прижав руки к щекам и сотрясая столешницу от избытка чувств.
– Хорошо, кто эта девушка? – спросил кто-то, и все начали озираться.
Я предприняла еще одну попытку залезть под парту, но некоторые из одногруппников уже пялились на меня, включая Коннора.
Линкольн наслаждался собой. Он слегка склонил голову набок, а его сексуальная ухмылка стала шире. Спустя одну самую длинную минуту в моей жизни, раздался голос.
– Это точно Монро, только она настолько охренительно сексуальна, чтобы встречаться с тобой, – сострил парень, который слишком много знал о Линкольне.
– Следи за языком! – рявкнула Уоткинс, но в ее взгляде зажглась искра веселья.
– Ладно, я готов забыть, какой ты жуткий, потому что ты угадал, – рассмеялся Линкольн.
Теперь уже вся группа таращилась на меня. Жар лизал мою шею и распространялся по всей коже, как лесной пожар. Пульс участился, и я поняла, что лицо покраснело, как свекла. Руки задрожали, и я крепко их сжала, чтобы это скрыть. Как будто температура в аудитории резко подскочила, и я оказалась в ловушке удушающего зноя.
– Да вы издеваетесь! – огрызнулась сидевшая рядом девушка. – Почему она? Да я бы сделала для этого человека все что угодно! Я бы буквально позволила ему тра…
– Так, хватит, Лэйни. Спасибо, – быстро перебила ее профессор.
– Ну, Монро, что скажешь? Бесплатное годовое обучение для аудитории, или разочаруешь всех? – протянул Линкольн.
Группа всполошилась и загудела, все наперебой уговаривали меня и кричали соглашаться. Все, кроме Коннора, но благодаря вынужденному свиданию я знала, что он-то из состоятельной семьи, так что годовое обучение несильно бьет по его карману.